Читать онлайн «Река жизни». Страница 22

Глава VIII

Парадоксы Галена

Образ Галена предстает перед нами в окружении парадоксов.

Он проложил путь и сам же перегородил его стеной. Не будь его, труды греческих врачей, вероятно, безвозвратно канули бы в вечность. А вместе с тем его практическая деятельность более чем на тысячу лет задержала развитие медицины и изучение крови.

Гален был самобытным мыслителем, но в то же время сам душил любую самобытную мысль. Он принадлежал к самым добросовестным экспериментаторам и исследователям своего времени. Его вывод о том, что артерии несут кровь, стоит в ряду величайших наследий античной эпохи. Но тот же Гален стремился ограничить медицину итогами собственной работы, которых, по его мнению, с избытком должно было хватить на все времена и которые делали излишним проведение дальнейших исследований и экспериментов.

Хотя Гален жил и умер в эпоху господства греко-римских богов, он тяготел к иудейскому монотеизму. Его воззрения на медицину столь совпадали с догмами иудаизма, ислама и христианства, что позднее любые выступления против Галена считались одной из форм ереси.

Категорически отрицая значение пульса как показателя эмоционального состояния организма, он, однако, использовал его в качестве своеобразного «детектора» лжи. Если, например, римские аристократы, ссылаясь на бедность, отказывались от уплаты ему гонорара, Гален на основании частоты их пульса устанавливал, правду ли они говорят.

Рис. 5. Клавдий Гален (131–201).

Гален прославился в империи, в которой на смену индивидуализму и творческому воображению греков пришли римские практицизм, предприимчивость и организованность. Подобно другим столь же динамичным и практичным народам, которым предстояло прийти им на смену, римляне с недоверием относились к интеллектуализму, а идеализм считали направлением упадническим и вообще недостойным мужчины. Их гораздо больше интересовала техника, нежели теоретические рассуждения, непосредственные результаты, а не исследовательские поиски. Римские врачи были довольно сносными практиками, которые совмещали знахарство с прагматизмом. Научная медицина была им фактически неведома, а знания о крови были крайне ограниченными.

Разумеется, на такой каменистой почве науке, медицине и образу мышления древних греков трудно было привиться и расцвести новым пышным цветом. К доктринам и практическим методам греков римляне относились с настороженностью и презрением. Типичным выразителем этой враждебности был Катон Старший — великий «квасной» патриот Рима, — который считал греческую медицину звеном тщательно продуманного заговора с целью уничтожения всех римлян и низвержения империи. «Я запрещаю тебе, — говорил Катон своему сыну, — иметь какие бы то ни было дела с греческими врачами».

И все-таки, несмотря на оппозицию и враждебность, греческая медицина постепенно проникала в Рим и благодаря определенной эффективности лечения завоевывала известный авторитет. Но в Риме ей не удалось достигнуть того уровня, на котором она находилась в Александрии. Лишенная экспериментальной направленности и связей с жизнью, греческая медицина слилась с народной медициной римлян и потонула в хаотическом нагромождении доктрин, подчас совпадавших с откровенным колдовством. Время от времени некоторые врачи, как, например, Цельс, вносили положительный вклад в искусство врачевания, но в основном господствовала атмосфера непримиримых догм и культов.

Клавдий Галенус, широко известный под именем Галена, родился примерно в 131 году н. э. в Пергаме, столице римской колонии в Малой Азии, которая прославилась медицинской школой, древней библиотекой и храмом, посвященным Асклепию.

Отец Галена, строитель по имени Никон, был человеком высокой культуры и мягкого нрава; его семейная жизнь была невыносимой из-за неуравновешенного характера супруги. Возможно, именно это и побудило Никона назвать своего сына Галенусом — видоизмененной формой греческого слова «галенос», что значит «спокойствие». Сам Гален писал о своей матери как о женщине «с таким дурным характером, что она иногда даже кусала служанок».

По отзывам, Галец был блестящим юношей с острым и пытливым умом. Начальное образование он получил у отца и к пятнадцати годам значительно преуспел в естественных науках, логике и философии. Никон хотел, чтобы его сын стал философом, но, как гласит легенда, однажды во сне к нему явился Асклепий и пожелал, чтобы Гален стал врачом. В те времена снам придавали большое значение, и Никон уговорил сына целиком посвятить себя изучению медицины и анатомии.

Гален посещал медицинскую школу в родном Пергаме и занимался у преподавателей, которые были убежденными последователями Гиппократа. Когда Галену исполнилось двадцать лет, его отец умер, и юноша, которого ничто не удерживало дома, отправился путешествовать с целью дальнейшего усовершенствования.

Сначала он поехал в Смирну, где занимался под руководством известного анатома Пелопса. Затем Гален прибыл в Грецию и стал учиться в Коринфе. Наконец он достиг цели своего путешествия — Александрии, где еще был университет и где продолжали преподавать анатомию — предмет, более всего интересовавший Галена.

Но Александрия тех времен уже мало чем напоминала Александрию при Птолемее I. Пять столетий миновало с тех пор, как здесь работали Герофил и Эразистрат. Активные исследования и творческие поиски, которые были характерны для Александрии ушедших веков, если и не исчезли окончательно, то пришли в жалкое состояние. Вскрытие трупов вновь было запрещено. Александрийские студенты пытались разгадать тайны человеческого организма на трупах свиней, обезьян и других животных.

Вскрывая животных, Гален предположил — и это было вполне закономерно, — что их внутренние органы сходны с человеческими. Однако некоторые его заключения расходились с выводами Герофила и Эразистрата, которые экспериментировали на трупах людей, и Гален, обладавший чрезвычайным самомнением, решил, что его знаменитые предшественники были крайне невежественны. Вполне возможно, что именно в Александрии Гален вознамерился не оставить камня на камне от работ Эразистрата, которого он презирал за выступления против Гиппократа.

В возрасте 28 лет Гален вернулся в родной Пергам. И тогда уже он, вероятно, считался одним из наиболее образованных врачей своей эпохи. Помимо высоких интеллектуальных качеств, Гален, бесспорно, обладал и другим, не менее важным даром — способностью добиваться расположения тех, кто имел возможность принести ему пользу или продвинуть его карьеру.

Римляне выстроили в Пергаме арену, где каждое лето проходили состязания гладиаторов. Случилось так, что проведением этих состязаний занимался верховный жрец местного храма Асклепия. Гален произвел на него благоприятное впечатление, и тот назначил его врачом гладиаторов. Этот необычайно важный и влиятельный пост открыл перед Галеном неожиданную возможность лечить переломанные конечности и израненные тела людей.

Успехи Галена на этом поприще без преувеличения можно назвать выдающимися. В первый же сезон многие гладиаторы получили ранения, но все без исключения быстро поправились. Это казалось чудом. Одно из нововведений Галена заключалось в использовании повязок, смоченных в вине, — прототип антисептических перевязочных материалов позднейших времен.

Срок работы Галена в качестве врача гладиаторов истек в 161 году, и он, предваряемый громкой славой, направился в Рим, чтобы заняться врачебной практикой. В то время в столице Римской империи господствовали различные мистические теории врачевания. Каждую из них поддерживала определенная клика, претендовавшая на исключительный философский авторитет. Врачевание не только не было наукой, оно не было даже сколько-нибудь серьезным ремеслом.

На этом фоне Гален воссиял, как солнце чистого разума. Превосходный врач, он быстро обеспечил себе широкую практику и обзавелся влиятельными друзьями. Его энергия была поистине неистощима. Без всякой посторонней помощи он занялся реформой римской медицины на основе, которую сам считал научной.

Не исключено, что Гален и преуспел бы в своих начинаниях, не будь он столь ревностным последователем Гиппократа. Вместо смелого продвижения в поисках новых знаний Гален возглавил борьбу за чистоту доктрин Великого Учителя с острова Кос, за их упорядочение и сведение в некую медицинскую систему, которая на века осталась бы незыблемой; ни одному врачу не пришлось бы больше ломать себе голову над тем или иным симптомом или раздумывать, какой из возможных методов лечения будет наиболее эффективным. Система Галена, по его разумению, должна была предусмотреть буквально все и подсказать правильный ответ в любой ситуации.