Читать онлайн «Тропическая природа». Страница 17

На естествоиспытателя тропическая растительность всегда производит неотразимое впечатление как богатством форм, необузданной энергией, проявляемой жизнью растений, так и той помощью, которую она оказывает ему в поисках законов, управляющих возникновением бесконечно изменчивых органических форм. Путешественник, которому в первый раз случится бродить по этим девственным лесам, едва может освободиться от чувства робкого изумления, похожего на то, которое в нас возбуждает вид безбрежного океана или альпийских фирновых полей. Колоссальность, торжественное величие, сумрак совершенно овладевают им и возбуждают в нем мысль о ничтожестве человека; только когда пройдет это первое впечатление, наблюдатель будет в состоянии обратить свои взоры на отдельные детали, совокупность которых вызвала в нем эти эмоции: только тогда он сможет исследовать в отдельности многообразные чудные жизненные формы, разбросанные вокруг него в неисчерпаемом изобилии.

Трудности предмета. – Общие черты животной жизни экваториальных лесов. – Дневные бабочки. – Особенности образа жизни тропических бабочек. – Муравьи, осы и пчелы. – Особые отношения муравьев к растительности. – Осы и пчелы. – Прямокрылые и другие насекомые. – Жуки. – Бескрылые членистоногие. – Общие замечания относительно тропических насекомых. – Птицы. – Попугаи. – Голуби. – Дятловые птицы. – Кукушки. – Трогоны, бородастики и птицы-носороги. Певчие птицы. – Рептилии и амфибии. – Ящерицы. – Змеи. – Лягушки и жабы. – Млекопитающие; обезьяны. – Летучие мыши, – Общий взгляд на животный мир тропиков.

Попытки описать животную жизнь экваториального пояса представят гораздо больше затруднений, чем описание растительного мира. С одной стороны, животные редко играют в ландшафте столь значительную роль; даже совершенное их отсутствие может пройти незамеченным, между тем как обилие, богатство форм и весь характер растительности по преимуществу останавливают на себе наши взоры. С другой стороны, распространение очень многих важных, характерных типов животных ограничено лишь одним из трех больших подразделений экваториального пояса, так что их, собственно говоря, нельзя назвать характерными для тропиков вообще; напротив, более обширные отделы животных, которые были бы широко распространены по тропикам и в то же время редки в умеренном поясе, очень немногочисленны и нередко охватывают животных настолько разнообразного вида, строения и образа жизни, что общее описание их становится невозможным. Итак, прежде всего допустим, что путешественник будет обращать внимание на все проявления животной жизни и, как полевой наблюдатель, в общих чертах знакомый с европейскими животными по наблюдениям их на свободе, будет тщательно подмечать особенности, которые отличают именно экваториальные леса. Как и при описании растений, мы исключаем всё специально-зоологическое, всю систематику и номенклатуру, поскольку они не являются необходимыми для правильного понимания и различения отдельных групп животных. Поэтому в порядке нашего описания мы не будем следовать зоологической системе, а будем описывать животных в том порядке, который естественно вытекает из многочисленности или важности их в общей картине. Наконец, предположим, что наблюдатель ни к какой группе не питает особенного пристрастия, что у него нет фаворитов, ради которых он мог бы проглядеть формы, играющие, может быть, более важную роль в ландшафте, чем предмет его любительства.

Первое впечатление, оставляемое экваториальными лесами, это то, что в них почти не заметно никакой животной жизни. Зверей, птиц, насекомых надо выискивать, но очень часто это оказывается совершенно безуспешным. Бейтс говорит об этом в описании одной из первых своих экскурсий по девственным лесам Амазонской долины: «Мы были сильно разочарованы, не видя сколько-нибудь крупных животных. Не было заметно ни деятельной, шумной жизни, ни звуков. Мы не видели и не слышали обезьян, ни один тапир или ягуар не перебежал нам дороги. Птицы тоже казались очень немногочисленными…» И далее: «Впоследствии я имел достаточно оснований изменить свое мнение, составившееся у меня на основании первого впечатления, относительно количества и разнообразия животных здесь и в других местностях амазонских лесов. Фактически здесь много различных млекопитающих, птиц и гадов, только они живут очень разбросанно и в большинстве случаев чрезвычайно боятся человека. Леса, покрывающие эту страну, так велики и однообразны, что только через очень большие промежутки можно увидеть сколько-нибудь значительные скопления животных в каком-нибудь особо привлекательном для них пункте. Впрочем, Бразилия просто бедна наземными млекопитающими, и виды их мелки, почему они и не играют значительной роли в ландшафте. Охотник, думавший здесь встретить стада животных, подобные стадам бизонов Северной Америки или косякам антилоп и полчищам толстокожих южной Африки, был бы сильно разочарован. Мы много читаем в описаниях путешествий о сумрачной тишине бразильских лесов, и это – правда. Более продолжительное знакомство еще углубляет первое впечатление. Редкие крики птиц носят меланхолический, таинственный характер и скорее усиливают чувство одиночества, чем вносят оживление. Внезапный крик среди молчания озадачивает вас: то кричит какое-нибудь беззащитное, питающееся плодами животное, схваченное тигровой кошкой или удавом. Утром и вечером ревуны поднимают ужасающий, душераздирающий рев, среди которого трудно сохранить полную умственную сосредоточенность.[46] Этот ужасный рев удесятеряет подавляющее впечатление, производимое негостеприимной дикостью южноамериканских лесов. Иногда даже среди полуденной тишины раздается внезапный грохот, далеко разносящийся среди всеобщего безмолвия: это обрушился крупный сук или целое дерево».

С незначительными изменениями эти слова относятся и к девственным лесам Малайского архипелага, и я не думаю, чтобы западная Африка представляла в данном случае исключение. Но все же есть одна группа животных, которых мы всегда встретим в более роскошных областях тропиков и нередко в таком количестве, что они играют определенную роль в ландшафте. Эта группа и наиболее характерна для экваториального пояса; с нее мы и начнем наш обзор – я разумею группу дневных бабочек.

Там, где в пределах экваториальной зоны сохранился густой покров девственного леса, наблюдатель не может не поразиться обилием и удивительной красотой бабочек. Бабочки там не только изумительно многочисленны, но pi велики, изящны по форме, богато и разнообразно окрашены, и число видов их весьма значительно. Бабочки, быть может, столь же многочисленны и во многих подтропических местностях северного и южного полушарий, но это скорее является исключением, тогда как в экваториальном поясе, с указанными выше ограничениями, они принадлежат к обыденнейшим и вместе с тем наиболее заметным представителям животного мира. Чаще всего их видишь по зарастающим, но еще проходимым лесным дорогам и тропинкам, но они во множестве встречаются и у старых поселков, где к их услугам готовы плодовые деревья и кустарники. Вблизи старых городов, как Малакка и Амбон на Востоке, Пара или Рио-де-Жанейро на Западе, они особенно многочисленны; там встречаются красивейшие и примечательнейшие виды всего отряда. По внешности они сильно отличаются от бабочек Европы и вообще умеренного пояса. Сравнительно многие виды очень велики: крылья Papilonidae и Morphidae имеют в поперечнике от 6 до 8 дюймов; некоторые виды еще крупнее. Большая величина крыльев часто сопровождается и медленным полетом. Летая по большей части низко и часто отдыхая то со сложенными, то с распростертыми крыльями, эти благородные насекомые кажутся крупнее и виднее даже большинства наших европейских птиц. Неизгладимое впечатление на всякого, чуткого к красотам природы, производят большие голубые Morpho, медленно порхающие по лесным тропинкам в Пара, огромные, полупрозрачные, белые с черным Idea, золотисто-желтые Ornithoptera, которые, наподобие птиц, крупными взмахами крыльев носятся над цветущими кустарниками, одевающими берег островов Ке или Ару. Помимо величины нас поражает главным образом бесконечно разнообразная, блестящая окраска этих насекомых. Вместо скромной коричневой, неизменной желтой окраски с редкими красными, синими или оранжевыми пятнами, что мы видим у наших европейских бабочек, здесь господствуют чрезвычайно яркие металлические синие, чистейшие шелковисто-зеленые и великолепные красные тона, притом не мелкими пятнышками, а широкими зеркалами, оживленными черными каемками или фоном. В других случаях мы наблюдаем резко контрастирующие полоски синего и оранжевого, красного и зеленого или шелковисто-желтого цветов, оживленные бархатно-черным. Нередко крылья как бы припудрены металлически-зелеными чешуйками и блестками, иногда переходящими в синие, золотистые или насыщенно красные пятна. У некоторых видов эти пятна и рисунок крыльев как будто из расплавленного серебра или золота, другие виды отливают всевозможными цветами, подобно шелку с отливом или яркому опалу. Нередко обращает на себя внимание само строение крыльев. Хвосты на задней паре крыльев встречаются почти у всех семейств, но вид их весьма различен: то они ложкообразны, то длинны и заострены; встречаются хвосты двойные и тройные, а у некоторых более мелких видов они чрезвычайно длинны и часто изящно загнуты. У некоторых групп крылья удлинены и узки, у других серповидны. Хотя многие бабочки летают с огромной быстротой, существует и множество таких, которые порхают медленно и лениво, как будто у них нет врагов, которых они должны бояться, а следовательно, и причин, которые побуждают их спешить.