Читать онлайн «Удивительная генетика». Страница 26

Что все-таки лучше: мелкая как горох отечественная картошка, взопревшая на родном навозе, или полновесный заморский клубень, не подверженный гниению и успешно противостоящий атакам колорадского жука?

Казалось бы, ответ очевиден, но обывателей до смерти запугали рассказами о неведомых опасностях, которые таят в себе трансгенные, или генетически модифицированные, организмы (ГМО). Дескать, кто его знает, что на уме у пришлого гена: а вдруг он просочится в гено´м беспечного едока и обоснуется там? И пойдут плодиться жутковатые мутанты с пышной картофельной ботвой вместо волос на шишковатом черепе…

Забавный парадокс: чем стремительнее развивается наука, чем изощренней и тоньше становятся технологии, тем менее компетентные люди их обсуждают. Вот и гуляют по страницам газет досужие байки о гибридных помидорах, куда бессердечные биологи напихали рыбьих генов. И теперь сам черт не разберет, что они за монстры такие – то ли еще растения, то ли уже животные. Недостаток специальных знаний с лихвой компенсируется избытком воображения.

На всякий случай напомним читателю, что вся информация об организме записана в молекулах дезоксирибонуклеиновой кислоты (ДНК), которые входят в состав хромосом, находящихся в клеточном ядре. ДНК представляет собой спиральную структуру из двух нитей, закрученных одна относительно другой и удерживаемых друг около друга за счет взаимодействия между азотистыми основаниями (нуклеотидами) противолежащих нитей. Уникальные последовательности нуклеотидов, объединенные в триплеты и насчитывающие десятки, сотни, а то и тысячи звеньев, представляют собой кодирующие участки молекулы ДНК – гены. Таким образом, морфологически и структурно ген – это фрагмент молекулы ДНК. Чтобы реконструировать исходный генетический текст, нужно встроить в молекулу ДНК дополнительные, не свойственные ей гены или, наоборот, удалить некоторые звенья. Может ли подобное произойти при употреблении в пищу трансгенных растений?

Как известно, пищеварительные ферменты желудочно-кишечного тракта режут громоздкие органические молекулы на небольшие фрагменты: белки, например, превращаются в «кашу» из отдельных аминокислот. Точно так же дело обстоит и с молекулами нуклеиновых кислот (ДНК и РНК), поскольку они представляют собой сложные соединения, построенные из миллионов субъединиц. Понятно, что развалившаяся на отдельные нуклеотиды гигантская молекула утрачивает свои кодирующие функции безвозвратно, подобно тому как рассыпанный на отдельные литеры типографский набор уже не несет никакой полезной информации. Поэтому толковать о потенциальном мутагенном влиянии генетически модифицированных продуктов могут только люди, не знающие азов молекулярной биологии. Между прочим, с этими азами должен быть знаком всякий, окончивший полный курс средней общеобразовательной школы.

Опасность токсического воздействия трансгенных растений на организм человека тоже не более чем наукообразный миф.

Биолог Александр Кирпий пишет:

С чем связана травля ГМО, мне, простому биологу, непонятно. Проблемы с биологической точки зрения нет. Возьмем, к примеру, трансгенный картофель, устойчивый к колорадскому жуку. Известно, что в почве существуют бактерии, способные продуцировать токсичный для колорадского жука, но абсолютно безвредный для человека белок. Попадая в организм жука, он блокирует работу ионных каналов, что приводит к смерти насекомого. Ученые выделили ген, кодирующий этот белок, из бактерии и вставили его в геном картофеля. В результате в листьях растения появился новый белок, он дает устойчивость к вредителю, причем в клубнях этого белка нет. Жаль, что кое-кто («Парламентская газета» 15.07.03) не видит разницы между жуком и человеком, иначе он не написал бы: «Генетически измененную картошку отказываются жрать даже колорадские жуки, которые спокойно переносят самые ядовитые опрыскивания». Да… против таких аргументов не поспоришь.

Можно сослаться и на мнение академика И. П. Атабекова, который считает, что на сегодняшний день достоверные сведения об опасности ГМО для млекопитающих (в том числе и для человека) отсутствуют. Его точку зрения в полной мере разделяют академики К. Г. Скрябин и Е. Д. Свердлов, лауреат Нобелевской премии мира 1970 года Н. Э. Борлоуг и многие другие ученые.

Тогда, быть может, культивирование трансгенных растений способно нанести непоправимый ущерб агроценозам, то есть биологическому разнообразию в естественной среде обитания за счет перекрестного опыления? Нет, и здесь ответ отрицательный, поскольку специальный тест на биобезопасность для ГМО, высаживаемых на открытый грунт, исключает возможность перекрестного опыления с сорняками.

Более того, трансгенный картофель, например, весьма выгодно отличается от отечественного аналога уже тем, что при длительном хранении остается свежим, тогда как родная культура превращается в компост. Разумеется, можно сохранить в целости и сохранности даже отечественную картошку, если без меры лить химикаты. Но, во-первых, химические средства защиты вызывают быстрое привыкание к ним вредителей (в данном случае колорадского жука), а вовторых, изрядно обедняют видовой состав всех прочих насекомых, оставляя шанс не более чем десятку видов членистоногих. А на полях, засаженных трансгенной культурой, без труда обнаруживается 97 из 98 видов насекомых. Как вы уже догадались, отсутствует только колорадский жук.

При этом можно не беспокоиться, что перекрестное опыление сможет хоть как-нибудь отразиться на биологическом разнообразии агроценоза: в России просто-напросто нет диких родственников картофеля и помидоров, поэтому о неуправляемом скрещивании домашних и свободноживущих культур можно благополучно забыть. Если посевы генетически модифицированной кукурузы непременно должны быть отделены от других полей полосой отчуждения двадцатиметровой ширины (биологи говорят, что такая дистанция предотвращает перекрестное скрещивание), то по части картошки и помидоров оснований для беспокойства нет.

Правда, справедливости ради следует отметить, что не все трансгенные культуры в равной степени безопасны для агроценозов. Если верить британским специалистам, генетически модифицированная кукуруза, выращиваемая под строгим контролем, не оказывает ровным счетом никакого влияния на окружающую среду, а вот о трансгенных свекле или рапсе этого, к сожалению, сказать нельзя. Они подавляют рост сорняков настолько сильно, что традиционные пищевые цепочки оказываются бесповоротно разрушенными, а это, в свою очередь, не лучшим образом отражается на сообществах насекомых и птиц. Однако даже при таком повороте событий паниковать и отчаиваться глупо: необходимо просто-напросто тщательно контролировать условия культивирования генетически модифицированных растений.

Между прочим, целенаправленное вмешательство в генофонд живой природы отнюдь не завоевание сегодняшнего дня. Человечество практикует его давным-давно: земледелие и скотоводство, ставшие фундаментом хозяйственной деятельности человека, немыслимы без селекционной работы, а любая селекция есть не что иное, как сознательный отбор полезных признаков, то есть перестройка исходного генотипа. Другое дело, что этот процесс на протяжении столетий был сравнительно неспешным и не предполагал столь глубокой модификации генома, какая стала возможна в последние годы.

Процесс получения ГМО

Конечно, внедрение бактериального гена в картошку требует специальных технологий, которые появились совсем недавно, поскольку растения и бактерии разделены эволюционной пропастью в миллиарды лет и немного по-разному используют генетический код. Строго говоря, в картофель помещают не бактериальный ген как таковой, а некий его аналог, продукт лабораторного синтеза, видоизмененный таким образом, чтобы картофель сумел его прочесть. С некоторыми оговорками эта процедура напоминает перевод технической инструкции с одного языка на другой. Опуская эти нюансы, подчеркнем еще раз: ничего принципиально нового технологии генного манипулирования в себе не содержат, и поэтому генетически модифицированные организмы не более и не менее опасны, чем их двоюродные братья, выведенные традиционным путем.

Подведем некоторые предварительные итоги. Поскольку претензии к ГМО в основном сводятся к двум пунктам – их мутагенному влиянию на организм человека и потенциальному ущербу, который они могут нанести биоразнообразию в естественной среде обитания, – совершенно очевидно, что эти опасности очень сильно преувеличены и представляют собой или добросовестное заблуждение, или сознательную подтасовку общеизвестных фактов. Тем самым проблема неявно переводится из биологической в социально-политическую плоскость, потому что ожесточенная борьба с трансгенными организмами выгодна в первую очередь производителям химикатов, для которых появление культур, устойчивых к бактериям, грибам, вирусам и насекомым, означает уменьшение прибыли.