Читать онлайн ««Нормандия». Гибель флагмана эпохи». Страница 52

2. На дне причального бассейна образовались большие и неравномерные отложения ила.

К началу 1930-х гг., когда был построен пирс № 88, дно было углублено до уровня 14 м, что соответствовало средне-низкому уровню воды. С полной загрузкой осадка «Нормандии» составляла 10,4 м у носа и 11,3 м у кормы. Глубина в 14 м обеспечивала достаточный клиренс до тех пор, пока она поддерживалась проводимым время от времени драгированием. Но землечерпание было невозможно с начала простоя «Нормандии» в Нью-Йорке, то есть с августа 1939 г.

Сантиметр за сантиметром ил и грязь медленно нарастали, пока дно не поднялось до максимальной отметки в 10,4 м при самом низком уровне воды и до 11,3 м — при высоком. Другими словами, «Нормандия» полностью сидела на грунте при низком уровне и почти полностью сидела на нем во время прилива. Само по себе это не было опасным, хотя потребовалось бы удалить ил прежде, чем «Нормандия» выйдет из причального дока. Из-за того, что иловый нарост был неравномерным, во время отлива у бывшего лайнера возникал небольшой крен.

Контора Симмерса располагалась в центре Манхэтгена, и он мало бывал на «Нормандии». Однако, узнав об этой проблеме, он приказал Скотту и Бруксу держать «Нормандию» в удифферентованном состоянии и для уменьшения се склонности к крену постоянно держать се балластные и топливные танки наполненными. Его приказы смогли бы помочь удержать судно и придали бы ему всю возможную остойчивость. К сожалению, они не были выполнены.

Вашингтон также был обеспокоен остойчивостью «Нормандии», а остойчивостью в море — особенно. Очевидно, что министра ВМС Нокса волновало потенциальное влияние на американский боевой дух возможности потерять в море полностью загруженную войсками «Нормандию». Поэтому 1 февраля на высоком уровне было принято решение по удалению большей части надстройки «Нормандии», то есть практически всего, что находилось выше Прогулочной палубы: апартаменты «Довиль» и «Трувиль», теннисные корты, променад для собак и основные общие помещения — ресторан-гриль, курительный салон первого класса, главный салон и прочее. Речь шла о срезке 10 800 кг конструктивной стали, т.е. о катастрофическом изменении профиля и характеристик «Нормандии». Теперь что бы ни произошло с ней после войны, она уже никогда не будет красивым и изящным дворцом ар-деко довоенных дней.

Официальные лица ВМФ оцепили, что эта работа займет месяц-два. По неизвестным причинам департамент ВМФ не сообщил никому в Нью-Йорке об этом важном решении. В результате работы продолжались и, в некоторых случаях, — даже на тех самых палубах, которые были запланированы к удалению.

Рузвельт услышал о планах по удалению верхних палуб «Нормандии» и переносе даты ее отплытия. Его реакция была немедленной: он заявил, что не потерпит никаких отсрочек. Старк обсудил создавшееся положение с Рузвельтом, но единственное, чего он добился, — разрешения президента на удаление надстройки, как только можно будет на пару месяцев освободить судно от решения транспортных задач.

Находясь на «Нормандии», Коман понял, что нет способа заставить отчалить судно 14 февраля: ведь до этого дня оставалось всего две недели. Две трети его команды к началу февраля так и не прибыли, перестройка все еще оставалась незавершенной, а новый технический персонал должен был успеть провести испытания оборудования.

Коман блуждал по гигантскому судну, пытаясь вообразить себе миг, когда он отведет «Нормандию» от причала и направит её в Бостон. В глубокой задумчивости он забрел в главный салон, где были сложены тюки со спасательными жилетами. Теперь это был главный отсек отдыха войск, слабо напоминавший некогда великолепное помещение, где каждый день после полудня пассажиры первого класса слушали orchestre symphoniquc de 6 musiciens[50], каждый вечер танцевали под музыку джаз-оркестра из десяти музыкантов и частенько заходили сюда перекусить, поиграть в карты или просто поговорить.

Здесь еще остались некоторые декоративные элементы — четыре трехметровых напольных светильника. Когда-то они были покрыты рифленым стеклом, но теперь оно было на складах. От былого великолепия остались лишь четыре голых стальных каркаса.

Коман представил себе, как это помещение заполнят 800 армейских офицеров, и вдруг подумал о качке судна в бурном море. В этом случае стальные каркасы могут представлять опасность. Он решил, что их нужно срезать до 50-сантиметровых оснований, которые можно было использовать под сиденья.

Будущий капитан военного транспорта не имел полномочий на выполнение подобных работ, поэтому вечером он позвонил Скотту и изложил свою идею. Он также предложил уложить в этом помещении линолеум того типа, который был принят в ВМФ. Скотту понравились обе идеи.

Па следующий день, 8 февраля, на судне показались укладчики линолеума: несколько нанятых из компании «Трайборо карпет» рабочих во главе с Эдвардом Дж. Салливаном, бывшим ольдерменом из Гринич-виллидж. Укладывая линолеум поверх прежнего паркетного пола, Салливан и его люди вновь и вновь перемещали кипы спасательных жилетов. Ко времени окончания рабочей смены жилеты были разбросаны но всему главному салону.

9 февраля 1942 г. солнце взошло в 6:58, возвещая о типичном для Нью-Йорка зимнем дне — ясном, свежем и веселом. Столбик термометра колебался между отметками -4° и 0° С, средняя скорость ветра равнялась 11 м/сек.

Во всем городе рабочие завтракали, целовали на прощание своих жен и отправлялись к гигантскому пассажирскому судну в нижней части 48-й улицы Манхэттена, чтобы продолжить его преобразование в орудие войны.

Фрэнк Трентакоста был одним из них. Этому высокому и сильному человеку с превосходным чувством юмора было тридцать шесть лет. Вместе с женой Джеммой он жил в Бруклине. Фрэнк, дипломированный терапевт, имел несколько частных пациентов, но одновременно с этим тренировал баскетбольную команду колледжа «Сент-Фрэнсис». Джемма тоже работала, но собиралась вскоре уйти с работы ради семьи.

Несколько недель назад се брат Альберт де Марко, работавший водителем на верфях «Тодд», дочерней компании «Драйдок Робинс», смог пристроить мужа своей сестры на «Нормандию» в качестве пожарного наблюдателя за царский еженедельный заработок в 80 долл.

Фрэнк мало рассказывал Джемме о своей новой работе, но то, что она все-таки слышала, ей не нравилось. Он говорил, что на судне царит организационный хаос. Кажется, что рабочие не знают, какие работы и как именно они должны выполнять, многие из них большую часть времени бездельничают. У Джсммы оставались серьезные опасения относительно новой работы мужа.

Около 7:30 утра 9 февраля Трентакоста закончил завтракать, надел куртку и отправился на работу в док. В то же время с судна сходила ночная смена и на свои места заступала дневная. Она состояла из:

- 1759 человек от «Робинса», среди которых был Фрэнк Трентакоста, и 49 других пожарных наблюдателей под началом вице-президента компании Германа Миникина и его помощника Роберта Краузе;

- 675 рабочих от 35 различных субподрядчиков, каждый из которых контролировал только своих людей;

- 456 потенциальных членов команды из ВМФ, среди которых были командир корабля Роберт Коман, капитан Ф.М. Адамс (командир трюмной группы), капитан-лейтенант Клей Маклафлин (командир группы противопожарной защиты), и капитан Филип Ломан (главный механик);

- 282 офицеров и гвардейцев береговой охраны под командованием капитана-лейтенанта Эрла Брукса, включая лейтенанта Джона Германа, который исполнял обязанности главного механика, боцмана Оливера Раля, который исполнял обязанности пожарного наблюдателя, и Морриса Баха, помощника Раля;

- 10 представителей окружного имущественного чиновника третьего округа ВМФ, контролировавших перестройку. Этими людьми командовали капитан-лейтенант Генри Вуд и капитан- лейтенант Макклоски.

Одним словом, на «Нормандии» работало 3182 человека. (Самое большое количество плававших на ней людей составляло 3176 человек летом 1937 г. — 1831 пассажир и команда из 1345 человек.)

Как обычно, на причале № 88 творилось нечто невообразимое. Через тонкий лед Гудзона пробивались баржи и подходили к открытым грузовым портам по левому борту «Нормандии», доставляя различные грузы и материалы. Высоко на судне маляры замазывали гражданскую расцветку труб судна камуфляжной шаровой краской. Под ними сварщики закрывали иллюминаторы стальными заглушками. Другие навешивали под окнами прогулочной палубы свыше полутора сотен надувных спасательных плотиков.

Рабочие продолжали монтаж сложной дистилляционной установки на месте прежнего плавательного бассейна. В недрах судна механики ВМФ освобождали топливные и балластные танки двойного дна для увеличения клиренса судна — вопреки распоряжениям капитана Симмерса — и чистили их. Лючные крышки были уложены стоиками по одной стороне главного машинного отделения.