Читать онлайн «Бои у озера Балатон. Январь–март 1945 г.». Страница 11

Для задержания немецкого наступления на этом участке в бой были введены инженерно-саперные штурмовые подразделения, осуществлявшие минирование не прикрытых артиллерией участков обороны. Под Шарсентагот были выдвинуты два трофейных артиллерийских дивизиона без номеров, вооруженные «самоходными 150-мм пушками СУ-150» (8 САУ) и «самоходными 88-мм зенитными пушками СУ-88» (6 САУ). Эти подразделения вели бой 9 марта, потеряв от огня немецких танков всю материальную часть. 12 марта под Эньинг в бой с наступавшими немецкими войсками вступил также «трофейный танковый батальон». Поскольку этот батальон не являлся штатным подразделением, сегодня нет достоверных данных о его составе. Известно лишь, что он имел «4 тяжелых и 7 средних танков», а также «два штурмовых орудия СУ-75» (так в документе). Батальон не смог проявить себя должным образом, так как еще до подхода немецких войск был атакован с воздуха советскими же штурмовиками, в результате чего две машины сгорели, а пять — застряли в грязи. Есть предположение, что немцы вытащили застрявшие танки и 13–15 марта использовали их в развитии наступления на Цеце — канал Калош, так как после боев у канала Капош была обнаружена брошенная немцами «Пантера» со звездой, прикрытой фанеркой. 13 марта наступавшие здесь немецкие войска были усилены 23-й танковой дивизией, переброшенной из района Аба-Шарашд, но все их попытки преодолеть рубеж каналов Елуша-Капош окончились неудачей. К полудню 15 марта наступление на этом направлении было повсеместно остановлено.

На правом фланге советской обороны, как уже говорилось, противотанковая оборона 26-й армии была очень сильной, и успехи немецких войск в течение двух дней оказались незначительными. В ходе боев 7 марта отличились подразделения 18-го тк. Танки 170-й тбр совместно с частями 3-й гв. вдд и 1016-м САП отбили все атаки немецких войск огнем из засад и удержали все занимаемые рубежи севернее и восточнее Шерегельеш. Особо отмечались успешные действия самоходчиков, умело сочетавших мощный огонь с короткой дистанции и маневр гусеницами для быстрой смены огневых позиций.

Максимальное продвижение немецких войск в течение 7 марта составило всего 2–5 км. Потери в танках были такими, что 8 марта немцы были вынуждены ввести в полосе обороны 26-й армии в бой свои резервы (2-ю и 9-ю танковые дивизии СС). Однако даже такая радикальная мера не привела к успеху.

Но во второй половине дня 8 марта создалось опасное положение для советских войск на восточном берегу канала Шарвиз, в полосе обороны 63-й кавалерийской дивизии. Оказавшись под сосредоточенными ударами немецких танков, дивизия понесла большие потери, и фронт оказался на грани прорыва. Для предотвращения дальнейшего продвижения немецких войск на угрожаемое направление были выдвинуты 1068-й и 1922-й САП, поддержанные большим количеством штурмовой авиации. Батареи 1068-го САП, выставив засады на подготовленном рубеже обороны в районе Надь — Херчек и западнее, совместно с артиллеристами 236-й стрелковой дивизии уничтожили внезапным огнем 10 немецких танков и рассеяли до батальона пехоты. В это время батареи 1922-го САП встретили прорвавшиеся войска огнем с фронта, а 60-й танковый полк и подошедший 1896-й САП 5-го гв. кав-корпуса действовали в засадах восточнее прорвавшейся группировки. Таким образом, прорвавшиеся немецкие танки оказались в своеобразном окружении и прекратили свое наступление, пытаясь отойти на исходные позиции.

9 марта советские войска, понесшие потери в ходе предшествующих боев, осуществили перегруппировку сил с тем, чтобы сосредоточить артиллерию и самоходно-артиллерийские установки на наиболее угрожаемых участках. Сложность положения заключалась в том, что все армейские и фронтовые резервы были израсходованы, а использовать войска 9-й армии Ставка не разрешила.

Но и немецкие войска уже не имели тех сил, с которыми они начали наступление три дня назад. Бои на всех участках были ожесточенными, но немецким войскам не удавалось вклиниться в советскую оборону на всех основных направлениях.

Тем не менее к концу дня немецкое командование попыталось обойти позиции советских войск в районе высоты 159,0. Оборонявшаяся здесь 110-я танковая бригада удерживала свои позиции до 20:00, когда под покровом сгущавшейся темноты немецкой пехоте удалось приблизиться вплотную к позициям бригады и при поддержке подошедших танков и штурмовых орудий сбросить оставшиеся танки 110-й тбр с высоты. Однако подоспевшая дивизионная артиллерия беглым огнём остановила немецкую пехоту и отразила дальнейшее продвижение немецких танков, позволив танкам 110-й танковой бригады занять новый рубеж обороны.

10 марта, перегруппировав силы и использован последний резерв (незадействованные подразделения 1-й и 3-й танковых дивизий), немцы попытались совершить прорыв на узком участке правого фланга советской обороны. Однако к этому моменту сюда же прибыли четыре резервных ИПТАП, благодаря чему плотность советской артиллерии достигла 49 орудий и минометов на 1 км фронта. Прорвать такие боевые порядки оказалось невозможно. Советские войска отошли на некоторых участках на 1–7 км, но сохранили за собой стратегическую инициативу.

Особенно отличились в этих боях 1951-й и 1953-й САП 209-й САБр, сумевшие организовать хорошее взаимодействие с пехотой, противотанковой и дивизионной артиллерией. Так, ст. лейтенант А. Кочерга (командир батареи СУ-100), мл. лейтенант Ворожбицкий и мл. лейтенант Самарин уничтожили в течение дня по три танка и штурмовых орудия. А батарея СУ-100 под командованием капитана Васильева (1952-й САП) уничтожила в ходе одного боя три танка «Тигр Б». Всего в течение дня немцы потеряли по отчету фронта 81 танк и штурмовое орудие, 36 орудий и минометов, 25 бронетранспортеров и бронемашин, 21 самолет и до 3500 чел. убитыми.

В ходе боев 11–12 марта немцы пытались перенести свои удары по позициям советских танков и артиллерии на ночное время. Но если ночные нападения панцергренадеров, усиленные гусеницами танков, на позиции противотанковой артиллерии, стоявшей местами без пехотного прикрытия, иногда удавались, то в большинстве других случаев эти атаки не приводили к сколько-нибудь заметному результату. В отражении ночных атак наиболее хорошо проявила себя дивизионная артиллерия и подразделения самоходной артиллерии, оперативно выдвигаемые непосредственно в боевые порядки советской пехоты. Причем батареи СУ-100 все чаше использовались вместо танков, и командующий БТ и MB 27-й армии выпустил приказ об оснащении каждой САУ указанного типа ручным пулеметом, причем в первую очередь это касалось машин из САБр 207, 208 и 209.

14 марта стало последним днем, когда немецкие войска пытались прорваться вдоль берега оз. Веление. К этому моменту здесь развернулись подразделения 23-го танкового корпуса (танки Т-34/76, Т-34/85 и полк СУ-76), поддержанные САБр (СУ-100), которые оказались на самом острие немецкого удара и внезапно контратаковали наступавших во фронт и с флангов. Наступление захлебнулось, а местами немецкие войска под ударами 23-го тк откатились назад на 1–3 км. Однако 23-й тк также понес большие потери, так как контратаки проводились несогласованно и без должной разведки. Тем не менее корпус закрепился на достигнутых рубежах и отразил все атаки немецкой пехоты.

Наступление в полосе обороны 57-й армии также развивалось неудачно для немецких войск. Несмотря на то. что эта армия не имела столь мошной противотанковой обороны, как 26-я (плотность советской артиллерии здесь составляла около 13,6–14,5 орудий и минометов на 1 км фронта), действия оборонявшихся здесь были более эффективными по причине лучшей работы разведывательных подразделений. Было угадано не только точное направление наступления, но правильно оценены силы наступавших и размеры их резервов. Поэтому когда 2-я немецкая танковая армия силами до двух полков пехоты, поддержанных 40 танками и САУ, обрушилась на позиции 64-го ск в районе Надьбайом, её встретил плотный огонь пушек и гаубиц калибра 122–152 мм, ведущийся «вслепую» (в условиях тумана видимость не превышала 150–200 м) по заранее пристрелянным реперам. Этот обстрел нанес наступавшим большие потери в живой силе и ослабил их удар по позициям советской пехоты. Тем не менее во второй половине дня наступавшие усилили свою ударную группировку бригадой штурмовой артиллерии и попытались вклиниться между позициями советских ПТОП № 11 и № 12. И вновь, как обычно, пехотное прикрытие не выдержало удара немецких войск и начало беспорядочный отход. И только ввод в бой артрезерва 64-го стрелкового корпуса, состоявшего из пушечного дивизиона (ЗИС-3) 972-го артполка, а также подразделений 864-го САП, помог приостановить отход пехоты и вывести из-под обстрела артиллерию и минометы обойденных ПТОП. 7 марта на этот участок были спешно переброшены 47-й пушечный и 46-й гвардейский артполки и две батареи 42-го гвардейского корпусного артполка из расположения соседнего 6-го гв. ск. Кроме того, для пополнения резервов армии 7 марта из фронтового резерва была передана 12-я ИПТАБр, а из резерва 26-й армии — 184-й ИПТАП. В последующие два дня командование фронта довело количество противотанковых полков артиллерии РВГК на данном участке с одного до пяти ИПТАП, а на направлениях главного удара плотность советской артиллерии увеличилась до 87 орудий на 1 км фронта (Рис. 6).