Читать онлайн «Криптография и свобода». Страница 6

Контрасты – вот наилучший метод воспитания. Чудотворчества прививали нам любовь к математике гораздо быстрее любых других способов. После строевой подготовки наши преподаватели казались нам еще умнее, а все пропущенные лекции по алгебре и мат. анализу переписывались еще быстрее и старательнее. Все помнили об угрозе: в первую очередь нужны хорошие офицеры, а потом уже хорошие специалисты.

После утренней разминки – лекции. Здесь не до шуток, нужно максимальное внимание чтобы, записывая лекцию, еще и попытаться вникнуть в смысл доказанных теорем и облегчить себе дальнейшую подготовку к экзамену. Лекции по алгебре, мат.анализу, теории вероятностей – это особая глава в этой книге, пока же отметим, что эти лекции требовали максимальной сосредоточенности, внимания, напряжения, а, следовательно, и эмоциональной разрядки в перерыве. Перекуры – не очень хорошая разрядка, к тому же многие (включая автора этих строк) были абсолютно некурящими. И очень естественно такая разрядка была найдена – домино! Народный козел, не требующий особых умственных усилий, но очень эмоциональный и с элементами математики: умением считать до шести. И вот аудитория, где только что доказывали сходимости к различным предельным распределениям, оглашалась ответной реакцией:

– Конца взял!

– Руби шестерочный!

– С конца слез!

– Мочи!

– Рыба!

Естественно, с комментариями, присущими любому чисто мужскому коллективу.

В представлении Чуды это была ересь. Как могут эти головастики опускаться до уровня слесарей? А он, хранитель их математической невинности, должен это терпеть? Нет, нет и еще раз нет! Козловый дух должен быть изгнан, побежден любыми способами!

А какими? Играли ведь не на деньги, не всерьез, не на лекциях, а в перерывах. Первый способ, естественно, воспитательно-уморительный, с новыми афоризмами:

– Соберите всех козлов и на следующем перерыве зайдите ко мне.

Козлы, как и положено, на следующем перерыве, вместо законного забивания фишки забиваются в кабинет Чуды.

– Любители козла и козьего молока! Там полстола, здесь полстола. Там, где козел посидел, полстола нет.

– А почему нельзя играть?

– Потому что потому кончается на «у».

Ясное и понятное математическое объяснение. Не станешь же спорить и говорить что «потому» кончается на «ы» или «и». Но козлы по-прежнему плодятся, как кролики, и Чудо с огорчением констатирует:

– Теперь командир отделения стал главным козлеправом, а два самых главных учебных боевика учат как давить на козловые фишки и выдавливать из столов и его компонент козловый дух.

– Почему в ваше присутствие здесь витает козловый дух? И опять той же плеяды…

Заменить домино на шахматы! Вот в представлении Чуды игра, достойная математиков.

– Это хорошо, что он развивает свою память, делает шахматные и конские ходы.

Шахматная мысль в его воображении проникает на 4 факультет, завоевывает молодые умы, соединяется с математикой, порождает новых Алехиных и Ботвинников, затем вырывается на волю, в межпланетное пространство и… Дальше все где-то уже было описано. Но опять его не поняли.

– Козловый дух уберите! Замените его на шахматы. Это математическую мысль развивает.

– А домино в комбинаторике помогает.

– В комбинаторике? Под пол-литру оно помогает!

Недолго велись мирные переговоры. Очень скоро козловому духу была объявлена война до последней доминошной кости.

– Ну-ка давайте сюда козла.

– Какого козла?

– Беленького, который жил-был у бабушки.

Тихонько подойти к аудитории, застукать козловый дух и отобрать фишки с обещанием возвратить их после окончания факультета – вот такую наступательную тактику избрал наш padre, бесстрашно начав карательные операции в партизанской войне почти со всем курсом. А выиграть партизанскую войну, да еще в одиночку, заведомо невозможно. Новый комплект домино, продававшийся в спортивном магазине на соседней улице Кирова, стоил 99 копеек. Четверо играющих, у которых конфисковывалась фишка, скидывались по 25 копеек и тут же отсылали гонца за новым комплектом, выполняя таким образом магазину план по продаже домино лет на 5 вперед. А платяной шкаф в Чудином кабинете превращался в огромное фишкохранилище с перспективой вытеснения оттуда всего остального.

В конце концов было объявлено перемирие. На одном из Ленинских субботников Чудо попросил нескольких человек «прибраться у него в кабинете, в шкафу», заведомо осознавая, к чему это приведет. Арестованная фишка мигом разбежалась по всему курсу и весело застучала, празднуя свое счастливое избавление из ненавистного шкафа. Жалко, что на этом закончились и афоризмы про козловый дух.

Да, нелегкая задача досталась Чуде: сделать из нас хороших военных. По сложности примерно такая же, как сделать из него хорошего математика. Довольно скоро выяснилось, что традиционные методы кнута и пряника или разделяй и властвуй в применении к 4 факультету не шибко эффективны. Какой у начальника курса был основной кнут? Строевая подготовка по субботам, после занятий, где-то около часа. Обидно, но не смертельно, особенно если при этом еще удавалось разжиться очередными афоризмами на эту тему.

– Сейчас мы с вами на глазах у всей публики почистим зады.

– Если в субботу вы входите в число желающих на строевую подготовку, то всякие свадебные и около того путешествия должны быть отложены.

Ну а пряники? Доска почета, благодарности и все прочие подобные кондитерские изделия зависели только от учебы, авторитетом пользовался тот, кто сильнее разбирается в задачах по алгебре и мат. анализу, а не тот, у кого бритый затылок и громкий командирский голос. Все попытки привить бациллу солдафонства изнутри, найти себе среди курса «друзей и помощников» заканчивались тем, что эти люди с трудом переползали экзаменационные сессии и в конце концов были либо отчислены за неуспеваемость, либо полностью дискредитированы перед остальным курсом своими двойками на экзаменах по математике. И вот в результате в борьбе за нашу образцовость и нравственность со всеми неприческами, козловыми духами, зелеными и прочими змиями-искусителями и искусительницами остался только один преданный боец – Чудо, со своими цитатами бросившийся в отчаянный бой с этой танковой армадой.

– Когда горит под полом, надо отрывать ломом половые половицы.

– Вы почему опаздываете, вы что, последний из могикан?

– Лукьянцу тоже не хватило утюга на заднюю часть корпуса.

– Речь идет о том, чтобы показать умение и энергию, а не хвост.

– Вы не Дон–Кихот, чтобы разъезжать с индульгенцией где вам вздумается.

– Была показана архинизкая дисциплина.

– У вас что во рту: жевательная резинка или язык потолстел?

– Вы в Якутии были? Так вот, там живут такие шаманы, как нажрутся мухоморов и балдеют.

– Вы должны идти работать в театр мимикрии и там показывать носы, языки и прочие органы.

– И пыхнет своей цигаркой в лицо, считая что он Зевс… от слова зевать.

– У вас такой беспорядок в комнате, все равно что Тотоша и Кокоша мочалки жевали.

– Делайте маленькое, но дело. Не превращайте большое дело – политинформацию – в ересь.

– Командиры должны шевелиться и скрипеть, но не в плохом смысле, а в смысле первой скрипки.

– Касательство, встречи с бутылками и хождения вокруг них обходите.

– Зайдешь в вашу аудиторию и после надо чистить нос специальной чистилкой от грязи и бедлама.

– И эта реляция навечно осталась в скрижалях журнала.

Насчет реляции – это верно. На всех наших встречах после окончания факультета книжечка с Чудиными афоризмами неизменно пользовалась большим успехом. Но в целом это был довольно безобидный человек, дальше уморительных цитат его деятельность по нашему воспитанию, как правило, не шла. Правда, высказываемое им иногда выражение «Не шутите с военной службой!» сразу же воспринималось большинством из нас как предостережение: смотрите, к чему может привести излишнее усердие на военной службе. Но и это предостережение было, пожалуй, излишним: особо усердствовавших и увлекавшихся военной службой среди математиков 4 факультета не было. И это тоже легко объяснимо: среди математиков почти все поступили на факультет сразу же после школы, избежав службы в армии. Это была сознательная политика, которой придерживались кадровики, набиравшие абитуриентов: человек, прошедший армию, редко сохранял способности к математике. Но помимо математиков за год до нашего поступления на факультете открыли отделение радистов (военных радиоинженеров), вот там уже математика в таком объеме не требовалась, поэтому среди радистов соотношение служивших/не служивших в армии было примерно равным. Но численно это была лишь одна учебная группа на курсе, а математиков – три. Чудо всегда любил ставить нам радистов в пример, а на сборах в Балашихе после первого курса наши «родные» командиры групп были заменены радистами. Но кто кого в результате перевоспитал – неочевидно, один командир-радист, попадая, пусть даже и командиром, в среду математиков, не мог оставаться прежним носителем Чудиных идей.