Читать онлайн «Прогулки с Билией». Страница 35

Геология относит образование Мертвого моря к незапамятным временам раскалывания и подвижки континентов. Но Библия — та, что не могла не вспомниться в этих местах, рядом с развалинами древнего Содома, — знакомая Великовскому наизусть Библия ничего не упоминала об этом море в самых древнейших своих частях! Ни в рассказе о приходе Авраама в Ханаан, ни в рассказе о наших праотцах Исааке и Иакове, ни даже — самое удивительное — в самом рассказе о гибели Содома и Гоморры…

Можно думать, что драма идей в сознании Великовского началась именно с этого противоречия. Оно стало первым звеном в той логической цепочке, вдоль которой несколько лет спустя двинулась его мысль. Второе звено было того же рода. Он наткнулся на него в ходе работы над книгой о Фрейде. Это была проблема исхода.

Фрейд относил исход к временам фараона Эхнатона, того фараона, который заменил прежнее египетское многобожие культом единого бога Солнца. Фрейд считал Моисея египтянином, приближенным Эхнатона, который заимствовал у фараона-еретика идею монотеизма и принес ее «усыновленному» племени евреев. Судя по тому, что писал впоследствии Великовский в книге «Эдип и Эхнатон», он не разделял эту гипотезу. Он видел во всей конструкции Фрейда всего лишь сублимацию его скрытого «еврейского комплекса». Опровержение фрейдовской датировки исхода могло бы это мнение подтвердить. Ну-ка, посмотрим, как датируется исход в научной литературе?

С того мгновения, как мы задаем этот вопрос, мы тотчас попадаем в ловушку, потому что наука вообще не датирует исход. Она его не признает. Ей не известны никакие археологические свидетельства пребывания древних евреев в Египте и их ухода оттуда. Египетские источники хранят по этому поводу полное молчание. Исход зафиксирован только в еврейской Библии, а здесь он отнесен ко временам «фараона, который не знал Иосифа». Поскольку Иосифа не знает ни одна хроника египетских фараонов, этим фараоном мог быть какой угодно. Исход мог происходить — если происходил вообще — во времена любой из тридцати (!) египетских фараонских династий…

Эта ситуация порождает то, что можно назвать «проблемой исхода». Это серьезная проблема, поскольку на карту поставлена достоверность Библии как исторического документа в одном из ее самых важных пунктов. В сущности, с этого пункта начинается отсчет еврейской истории. Без его датировки повисает в воздухе вся ее хронология.

Впрочем, многие историки, признавая, что у них нет доказательств реальности исхода, все же согласны во мнении, что исход — событие подлинное. Однако дальше их согласие не идет. В отношении датировки этого предполагаемого события царит разнобой размером в несколько столетий! Одна из существующих теорий отождествляет евреев-кочевников, пришедших в Египет во времена Иосифа, с кочевниками-гиксосами (по-египетски «аму»), вторгшимися в Египет в конце так называемого «Среднего царства», а исход евреев отождествляет с изгнанием тех же гиксосов, которое произошло в 1580 году до н. э. (датировка здесь — по египетским источникам). Гиксосы правили Египтом 400–500 лет; но и евреи, напоминает эта теория, находились в Египте, согласно Библии, «много поколений». Эту теорию первым предложил египетский жрец Мането, живший в III веке до н. э. и составивший (на греческом языке) перечень всех египетских династий, на который опирается принятая ныне хронология древнеегипетской истории. Запомним это имя. Мането был также одним из первых в истории антисемитов: он утверждал, что гиксосы, изгнанные из Египта, удалились в Сирию и построили там город Иерусалим. Евреи, потомки гиксосов, беспощадных правителей Египта, — естественные и заклятые исторические враги египтян. Любопытно, что эту версию поддерживал также Иосиф Флавий.

Теория эта трудно согласуется с тем фактом, что евреи в Египте были угнетенными рабами, а гиксосы — всесильными повелителями. Впрочем, при Иосифе евреи могли считаться и привилегированными. Но все же — повелителями Египта?

Есть и вторая трудность. После изгнания гиксосов в Египте началось так называемое Новое царство (XVIII–XX династии). Фараоны тех времен — знаменитый Тутмос Первый, царица Хатшепсут, великий завоеватель Тутмос Третий, строитель Луксора и Карнака Аменхотеп Третий и его преемник Эхнатон — были сильными властителями; вряд ли в таких обстоятельствах ушедшие из Египта евреи могли беспрепятственно вторгнуться в Ханаан, который находился в сфере египетских интересов.

Вторая теория относит исход как раз ко временам Нового царства, примерно на 100 лет позже изгнания гиксосов. При раскопках Тель-эль-Амарны в дельте Нила были найдены глиняные таблички, запечатлевшие переписку Аменхотепа Третьего и Эхнатона с их ханаанскими вассалами; одно из посланий, отправленных из «Урсалима», тревожно извещает фараона (какого именно из этих двух — неясно) о вторжении (с востока) неких «Хабиру». Если отсчитать от даты послания (примерно 1400 год до н. э.) традиционные сорок-пятьдесят лет «странствий в пустыне», получим для исхода приблизительно 1450 год до н. э. Недостатком «аменхотеповской» датировки исхода является то же самое: во времена сильного фараона ни уйти из Египта, ни вторгнуться в Ханаан у евреев не было реальной возможности.

Фрейд не случайно выбрал для исхода период смуты после правления Эхнатона: власть тогда была слабой, в стране царила анархия — самое подходящее время для бегства рабов и их последующего вторжения в Ханаан. Но по такой датировке время исхода сдвигается еще ближе к нам — на 1358 год до н. э.

Некоторые историки, однако, сдвигают исход еще решительнее — ко временам фараона Мернепты, на стеле которого впервые упоминаются Палестина и Израиль («…Я, Мернепта, сделал Палестину вдовой… и разрушил семя Израиля»). И хотя по смыслу надписи очевидно, что к тому времени евреи уже находились в Ханаане, дата водружения стелы — 1220 год до н. э. — почему-то принимается за дату исхода.

Наконец, последняя из теорий, как и предыдущая, тоже исходит из надписи — только не Мернепты, а великого Рамзеса Третьего, который в 1186 году до н. э. завоевал Ханаан. Поскольку в этой надписи (в отличие от стелы Мернепты) Израиль не упоминается, сторонники этой теории считают, что к этому времени основная масса евреев еще не достигла Ханаана. Исход, таким образом, отодвигается ко временам Рамзеса Третьего. Бедный исход!

Я сознаю, что изрядно утомил вас этим неожиданным и затянувшимся экскурсом в древнюю историю. Вы, наверно, уже забыли, что разговор наш, вообще говоря, не об исходе, а о теории Великовского. Меня извиняет лишь то, что эта история имеет самое прямое отношение к Великовскому. Сейчас это станет совершенно очевидно. Позвольте только свести все эти мнения историков в четкую и легко обозримую таблицу. Итак, для исхода предлагаются следующие даты: 1580 год; 1450 год; 1358 год; 1220 год; 1186 год до н. э. Или еще проще: время между 1600 и 1100 годом, когда Ханаан был египетским владением и когда евреи соответственно никак не могли вторгнуться в Ханаан и завоевать его.

Мы сейчас стоим за плечом Великовского в Нью-Йоркской публичной библиотеке и заглядываем в разложенные перед ним тома, которые завалили весь стол. Тот, у кого слух потоньше, наверняка слышит, как он яростно бормочет себе под нос: «Что это все означает?»

«Это» относится не просто к разнобою в датировках исхода. Если бы мы еще и заглянули в те тома, которые лежат перед Великовским, то увидели бы, что за этим разнобоем скрывается куда более существенная трудность. Она-то и порождает сам разнобой. Дело в том, что пресловутые «столетия между 1600 и 1100 годом» — это как раз те века, когда в египетских хрониках ничего не упоминается о евреях, а в еврейских — о египетском присутствии в Ханаане. Возникает странное ощущение, что два этих народа, будучи ближайшими соседями в пространстве, в смысле времени существовали как бы в разных эпохах — иначе почему они так «в упор не видели друг друга»?

Поскольку мысль Великовского упорно вращается вокруг исхода, неудивительно, что рано или поздно он приходит к вопросу об этих исчезнувших из хроник столетиях. И видимо, в процессе размышлений над ним, находит и свой ответ на загадку. Ответ этот целиком в духе Великовского: Библия, считает он, несомненно, права и исход действительно происходил. Тому свидетельством — живость и убедительность описания событий, сопровождавших исход. Всех этих «египетских казней», «расступившегося моря», «огненного столпа», Синайского откровения в реве грома и блеске молний. Все это — не что иное, как описание некой гигантской катастрофы, причем описание реалистическое, какое может дать только непосредственный очевидец. Но эта катастрофа не была просто локальным землетрясением или обычным извержением вулкана в пустыне. То был катаклизм, сравнимый с тем, что сопровождал образование Мертвого моря. Такую катастрофу не могли не заметить и не запомнить египтяне, да и не только они. Она должна была найти отражение в хрониках, летописях и легендах многих народов. Если историки этого отражения не нашли, значит — не там искали. Не в той эпохе. Не в тех временах. Значит, поиск нужно продолжать.