Читать онлайн «Тайный идеал тамплиеров». Страница 33

Как тут было не затаить злобу? В какой-то момент Филипп IV предложил последнему Великому магистру ордена Жаку де Моле принять в орден одного из своих сыновей, намекая тем самым, что по своему благородному происхождению тот со временем сам мог бы стать Великим магистром. Но согласия на свое предложение король не получил, ведь чтобы стать Великим магистром тамплиеров, требовалось не только благородное происхождение, но и другие качества, соответствующие этому званию.

В другой раз Филипп IV предложил папе подумать над тем, чтобы объединить два больших военномонашеских ордена – тамплиеров и госпитальеров – в один и поставить во главе одного Великого магистра, котором бы стал – опять та же идея – сын короля. Папа довел эту идею до сведения Жака де Моле, но тоже не получил на нее одобрения. Великий магистр дал понять папе, что не видит целесообразности в этом союзе, поскольку функции орденов не во всем совпадают и в будущем вряд ли найдутся возможности для совместной работы.

Когда все ухищрения и обходные маневры Филиппа IV потерпели неудачу, он решил идти напрямик, причем сразу несколькими путями.

Первое, что он сделал, и этот факт признают почти все историки, – он содействовал избранию папы, который полностью подходил для осуществления его замыслов. Архиепископ Бордо, который до избрания носил имя Бертран де Гот, а после избрания стал папой Климентом V\ будет отвечать согласием на все, что от него потребуют. Почему? Версий много: потому что существовал предварительный уговор, потому что все вопросы были заранее решены, – но так или иначе, отношение этого папы к тамплиерам разительно отличается от отношения его предшественников.

Затем Филипп IV начал искать свидетелей (если их можно так назвать), которые бы удостоверили аморальность и ересь тамплиеров. Но здесь есть характерная деталь: искать свидетелей начали среди тех членов ордена, которые были из него изгнаны за недостойное поведение и во множестве случаев именно за ересь. Уже тогда немало говорилось о ереси катаров, и тамплиеры не хотели особо связываться с этой проблемой. Хотя они и не выступали против них, но не хотели быть замешанными в ситуацию, которая вызвала бы их конфликт в отношениях с папой. Но любопытно, что почти все свидетели были катарами и почти все они состояли ранее в ордене, а потом были исключены из него. Легко предположить, какие показания могли дать эти люди.

Итак, произошел арест. Аресту подверглись все тамплиеры без исключения, и было конфисковано все их движимое и недвижимое имущество. Указывалось, что обвинения в адрес тамплиеров будут рассматриваться с особой тщательностью, при необходимости будут прибегать к пыткам, ведь важнее всего выяснить истину, и всех тамплиеров предупредили: или они во всем сознаются, или будут казнены. Но в чем они должны были признаться? В целом ряде совершенно определенных вещей по списку вопросов, который сохранился и по сей день, и выйти за рамки этого списка было очень сложно.

Они должны были признаться (все взято из текстов того времени):

– что давали обеты и обещания при вступлении в орден,

– что отвергали Господа нашего Иисуса Христа и плевали на распятие,

– что давали и получали непристойные поцелуи,

– что предавались с другими членами ордена содомии и поклонялись идолам.

Всем, кто признавался в этом, сохраняли жизнь, тех, кто не признавался, убивали.

Логично задаться вопросом: а какие признания могли остаться до нашего времени? Конечно, признательные, такие, какие и требовались, другие даже не сохранились. Кроме того, у подсудимых не было права отказаться от своих слов.

Воинам такого природного склада, какими были тамплиеры, было куда тяжелее переносить заключение, терпеть ежедневные унижения и пытки, чем смотреть в глаза смерти, выходя на битву по собственной воле и с внутренним энтузиазмом. И не стоит удивляться, что эти люди в какой-то момент могли потерять силы, упасть духом. Лучше спросить себя: а кто бы смог все это выдержать в подобной ситуации? И это уже не вопрос веры, это простой вопрос биологии: или позволить себе умереть, или быть убитым как можно раньше, или что-то сказать в состоянии душевного расстройства, когда ты себя не контролируешь.

Центральными персонажами этой драмы являются несколько человек. Прежде всего, это Филипп IV Красивый, считавшийся хорошим католиком, хотя мы не должны забывать, что король был отлучен от церкви из-за серьезных проблем с предыдущим папой: король послал к папе Бонифацию своих людей, которые позволили себе арестовать его и даже дать ему пощечину, что было абсолютной дерзостью по отношению к главе всей церковной иерархии. И когда пришло время, король не колеблясь проложил дорогу к папскому престолу для человека, который был ему полезен в осуществлении его интересов.

Другой персонаж – Ногаре, человек очень умный и сведущий в законах, хорошо подготовленный и весьма честолюбивый. Он очень хотел стать дворянином, но получил свой титул лишь много позже. Возможно, он имел какое-то отношение к еретикам-катарам, судя по некоторым его высказываниям и поступкам, и поэтому был заинтересован в роспуске католического ордена, к которому не испытывал ни малейшей симпатии.

Еще один очень важный персонаж в этой истории – Гийом Парижский, великий инквизитор Франции, назначенный на эту должность в 1303 году. В 1305 году он стал духовником Филиппа IV. Принадлежал к ордену доминиканцев, интересы которого полностью противоречили интересам тамплиеров, и кроме того был доктором теологии, то есть соответствовал всем необходимым требованиям, чтобы придать процессу вид полной законности.

Любопытно, что первая волна обвинений появилась именно в 1305 году, когда Гийом Парижский стал духовником короля Филиппа Красивого. Она продолжала обвинения, выдвинутые еще Фридрихом II, принося еще больше клеветы и все больше свидетелей.

Как рассказывают, инквизитор Франции хотел сначала привлечь короля Хайме II Арагонского и делился с ним всеми своими сомнениями и всеми слухами о тамплиерах, намекая тем самым на то, чтобы тот взял на себя роль обвинителя. Но Хайме II не стал его слушать, и пришлось искать иной выход из ситуации.

Выход будет искать именно Ногаре, который, что интересно, в то же самое время был отлучен от церкви и которому грозил суд по инициативе главного инквизитора Франции. Однако Ногаре вел себя настолько ловко и настолько эффективно, что, случайно или не случайно, но всего лишь десять дней спустя после ордера на арест ему удалось отменить отлучение и стать главным хранителем печати короля. Очевидно лишь, что, если мы можем приписать Филиппу IV горячее желание завладеть имуществом тамплиеров, мы можем точно так же предположить, что инквизиция, представленная Гийомом Парижским, главным инквизитором Франции, имела огромные притязания если не в отношении сокровищ тамплиеров, то по крайней мере в отношении самого ордена.

Ведь это был единственный орден, который не подчинялся никаким приказам. Это был единственный орден, если можно так сказать, мятежный, выбивавшийся из общего ряда. Он не был похож на другие, не позволял себя ограничивать, и это мешало инквизиции иметь власть над всем христианским миром.

И это сыграло значительную роль в дальнейшей судьбе ордена.

Как мы уже отмечали, главным оружием, с помощью которого был начат судебный процесс, стала КЛЕВЕТА. Ей вовсе не обязательно быть достоверной, достаточно самого факта клеветы. Даже если потом выяснится, что это неправда, она уже всё запятнала, уже посеяла сомнения, уже испортила все вокруг, и теперь ничто никогда не станет таким, как раньше. Это, пожалуй, один из самых опасных ядов и самое нечестное, самое несправедливое оружие, которое, к тому же, было использовано против тех, кто старался превыше всего ставить справедливость.

Как используется клевета? О тамплиерах на протяжении двухсот лет их существования говорили многое, где-то их любили, где-то боялись, но что совершенно точно – их уважали. Они были честными и достойными людьми, с этим все были согласны. Именно такое впечатление прежде всего и надо было начать разрушать в массовом сознании, этим с полным пониманием дела и займутся.

Итак, с чего начать?

Подвергнуть критике, например, их поведение в бою. Про столь активных и успешных воинов стали говорить, что на самом-то деле они «не столь уж отважны», что «скорее безрассудны», даже слегка безумны. Что нужно еще посмотреть, как они вели себя в бою. А потом, потеря Святой Земли – разве это не их вина? Разве не они поддерживали эти странные отношения с мусульманами, заключали с ними договоры о мире? И вот смотрите, сколь плачевно все это закончилось для Запада и для европейцев!