Читать онлайн «Викинги. Мореплаватели, пираты и воины». Страница 23

По прошествии нескольких лет то же самое знамя находилось при ярле Сигурде в битве при Клонтарфе. Автор «Ньяловой саги» описывает действия Кертъялфада, воспитанника ирландского верховного короля Бриана Бору:

(Он) пробился через порядки ярла Сигурда прямо к знамени и убил знаменосца. Ярл приказал кому-то другому взять знамя, и бой запылал с новой силой. Кертъялфад тут же убил нового знаменосца и всех, кто находился с ним рядом. Ярл Сигурд велел Торстену Галссону поднять флаг, и Торстен уже было протянул к нему руку, когда Амунди Белый воскликнул: «Не бери знамени, Торстен. Все, кто держит его, погибают». «Храфн Рыжий, — сказал ярл, — ты возьми знамя». — «Ты и бери своего дьявола», — отозвался Храфн. Тогда ярл произнес: «Нищий сам носит свой узел», — сорвал полотнище с древка и засунул себе под одежду. Чуть позднее пал Амунди Белый, а затем и ярл нашел смерть, пронзенный копьем.

Точно так же, как знамя Сигурда с вороном на нем изготовила для него мать, флаг «Рефан», захваченный саксами в 878 г., как уверяет источник, сделали для датского предводителя — сына Рагнара Лодброка (вероятно, Убби) — его собственные сестры. При этом автор «тонко» намекает на то, что и они, как видно, были колдуньями, что давало стягу способность приносить победы владельцу. Разумеется, способность знамени с вороном даровать успех в битвах крылась в глубине верований язычников-скандинавов, ведь ворон был птицей самого Одина и ассоциировался с кровавыми битвами во всем германском мире. Потому вполне вероятно, что флаг Харальда Хардрады, «Ландейтан» (Landeythan — Разоритель Земель), тоже нес на себе изображение ворона, поскольку «говорилось, что он дает победы в битвах тому мужу, перед которым его несут — и так было всегда с тех пор, как он владел им». Даже в поздние времена — уже в правление короля Норвегии Сверри (1184–1202 гг.) — мы читаем в «Сверриевой саге», как один из сподвижников его говорит: «Давайте же поднимем знамя перед корешем… и принесем жертву под когтями ворона».

Помимо знамени командир располагал и иного рода средствами для связи с воинами. «Эгилова сага» упоминает о рогах, в которые дудели и так подавали знак рассеявшимся отрядам грабителей в Курляндии. Мы читаем также о сигналах, призывающих к оружию, применяемых при выходе в море и высадке с кораблей, для подачи команды атаковать или, напротив, отступить. Трубы применялись также для созыва всеобщих ассамблей в поселениях. Поскольку существовало такое множество сигналов самого разного назначения, надо полагать, викинги точно знали смысл каждого из них.

Саги воздают хвалу некоторым выдающимся скандинавским полководцам раннего Средневековья за те уловки и военные хитрости, на которые они пускались. В народных сказаниях одни и те же невероятные способности или неожиданная изобретательность часто обнаруживаются у разных лидеров. Фантазия их неистощима. Один из них, например, велит приближенным распустить слухи о его смерти и попросит осажденных защитников города разрешить внести себя в него якобы с целью погребения, другой — во что совсем мало верится — применяет в качестве невольных зажигательных снарядов птиц. Даже если все истории и вымышлены, все равно в них отражается тенденция дезинформировать врага, обманывать его, чем зачастую не брезговали полководцы и в куда более «цивилизованные» времена.

Хороший результат могла принести обычная неожиданная атака. Так, нападение зимой на Уэссекский королевский дворец в Чиппенгеме представляло собой мастерский выпад, который застал Альфреда совершенно неподготовленным и едва не привел к самым печальным для него последствиям. Мы видим, как викинги готовятся к рейду в тот период, когда враги их резонно, как им кажется, полагают, что те наслаждаются отдыхом — скажем, во время религиозных празднеств — или появляются с такого направления, откуда не приходили раньше, причем с большой скоростью и превосходящими силами. Чем не отличный способ привести в замешательство противника? Совершенно ясно, что даже и без всяких письменных военных предписаний устная традиция воинов викингов обеспечивала их целым спектром разного рода стратегических и тактических приемов.

Задачи обеспечения и снабжения всем необходимым армии викингов в VIII столетии и в значительно более поздний период разительно отличаются между собой. На начальном этапе эры викингов отсутствие сильной централизованной власти не позволяло королям сосредоточить под рукой крупные силы без согласия на то местных правителей.

Херсиры распоряжались тогда ситуацией. Региональные отряды собирались с ареалов проживания. Более поздние законы, на которых строилась оборона Норвегии («Хирскра»), имели под собой территориальную основу и являются отражением более ранних традиций и правил. Клан и племя играли заметную роль в способности или неспособности короля снарядить экспедицию. Военная организация лежала на плечах местных землевладельцев, которые одновременно и выступали в роли лидеров в обществе — военных вождей.

Полулегендарный Рагнар Лодброк, возглавлявший ранний вариант «великой армии» в Англии, судя по всему, имел претензии на королевский статус. Очень похоже, как и в случае с древней клановой системой, реальная власть заключалась в его собственном этте. Как уже говорилось ранее, «сыновья Лодброка» (которые могли вовсе и не быть его кровными родственниками), как повествуют источники, завоевали Северные Королевства из состава союза Семи Королевств англов и саксов, воспользовавшись как поводом стремлением отомстить за смерть «отца», казненного в Нортумбрии. В основе единства «великой армии» лежала переплетающаяся сеть взаимосвязей между отдельными воинами, обязанными взаимодействовать между собой клятвами, которые не всегда носили вечный и повсеместно обязательный характер. Кампании армии показывают, что небольшие отряды из ее состава имели право проводить малые операции по собственному почину. Один из сыновей Лодброка погиб во время рейда на Девон в 878 г. Цель акции состояла в обретении земли для поселения; в 876 г. Халфдан разделил Нортумбрию между ближайшими соратниками. В равной степени можно полагать, что рейд 878 г. являлся всего лишь страндхёггом.

Мы можем наблюдать две различные системы «логистики». Всегда готовые использовать подвернувшуюся возможность, грабители захватили землю и, пользуясь политическим вакуумом в Нортумбрии, заставили служить себе тружеников сельского хозяйства. В будущем скандинавские короли Йорка правили не без перипетий, но довольно эффективно, причем власть их продлилась — пусть и с перерывами — до середины X столетия. Войска набирались и снабжались с той самой земли, хотя иногда помощь и поддержка приходили со стороны викингов из-за моря. Инцидент 878 г. мог бы иметь и иной характер, и другие последствия, однако по форме своей атака походила на то же нападение на Линдисфарн в 793 г. и представляла собой быстрый и стремительный налет на незащищенное побережье. Находники брали на месте все, что считали годным для себя, и покидали его. К несчастью для вожака (согласно «Анналам Св. Неота», им был Хубба Лодброксон [точнее уж все же Рагнарсон. — Прим, пер.)), характер обороны претерпел изменения. Хотя сам король Уэссекса находился, если можно так выразиться, в бегах, главный королевский чиновник на месте сумел дать отпор и разгромить Хуббу без помощи центральной власти. Такие чиновники правили на иных основах, нежели малые короли более раннего периода, лично связанные с регионом. Королевские представители всецело зависели от государя, который назначал, снимал или перемещал их с места на место по своему усмотрению. Возможно, результат стычки — следствие прихоти военной фортуны, однако, думается, все же требовалась определенная доля готовности, присутствие способностей и решимости, чтобы отважиться дать бой и нанести поражение отряду, явившемуся на 23 ладьях (т. е., вероятно, достигавшему численно более 1000 воинов. — Прим. пер.).

Милитаризация английского государства, сделавшая возможным отражение набегов и завоевание Англии (автор, по-видимому, имеет в виду отвоевание занятых викингами частей страны англосаксами. — Прим, пер.), выражалась в том числе и в строительстве сети укреплений, которые Уэссекской династии пришлось воздвигнуть в конце IX и в начале X столетия. Позиционная война приобрела большее значение ближе к концу правления Альфреда, когда скандинавы предпринимали попытки защитить собственные приобретения и уничтожить последнее саксонское королевство. Источники дают нам картину того, как строились королевские фортификации, располагавшиеся одна от другой на расстоянии в 30–35 км. Поддерживаемые за счет ресурсов района, в котором возводились, они служили центрами сосредоточения верховной власти, где находились монетные дворы, рынки и укрепления, способные вместить большое количество беженцев. Крепость, или «бург» (burh), могла служить базой для управления территорией и противодействия врагу, но в равной мере и для наступательных операциях в глубь контролируемого им региона. В Англии они частенько строились в местах ранее существовавших поселений, иногда с использованием фундаментов или деталей сооружений еще римского происхождения. Первичная фаза складывания государства оставила сходные следы в археологии Скандинавии.