Читать онлайн «Рассказы о книгах». Страница 4

Содержание книги «В чем моя вера?» известно, но сама по себе она, как документ эпохи, представляет немалый интерес. Надо ли напоминать, что эта книга — величайшая библиографическая редкость.

А посмотрите сколько, например, очарования в маленькой книжечке с причудливым названием «Сказки Мельпомены»…9 Автором книги обозначен «А. Чехонте». Вы, конечно, знаете, что это — псевдоним Антона Павловича Чехова. Книжечка, изданная в Москве в 1884 году, — первая книжка его рассказов.

Книжечка эта очень редка. Ну, кто же тогда из собирателей–книголюбов мог угадать, что «А. Чехонте» станет Антоном Чеховым, классиком русской литературы?

Только третью книгу своих рассказов, вышедшую в 1887 году, Чехов подписал своим именем. Книга называлась «В сумерках». У меня имеется экземпляр этой книги с дарственной надписью автора замечательному русскому драматическому артисту Александру Павловичу Ленскому.

Артист и режиссер Ленский был гордостью Московского Малого театра. Театр этот был и остается украшением столицы нашей Родины — Москвы.

А с Москвы я эту главу начал, Москвой и заканчиваю.

«Не зная прошлого — невозможно понять подлинный смысл настоящего и цели будущего», — говорил Максим Горький 10.

Огромными тиражами печатаются у нас произведения советских писателей и поэтов, но и «Путешествие из Петербурга в Москву» Александра Радищева, впервые появившееся в 1790 году, вызывает большой интерес у советских читателей. Основанная по инициативе А. М. Горького серия «Библиотека поэта», в которую входят стихи Державина, Рылеева, Кюхельбекера, Шевырева, Веневитинова и многих других дореволюционных поэтов, имеет громадный успех.

Достаточно взглянуть на цифры тиражей этих книг и на количество переизданий, чтобы в этом убедиться.

Однако издать заново произведения всех поэтов, писателей и публицистов прошлого, разумеется, трудно. Поэтому старая книга должна пользоваться самым пристальным вниманием со стороны книготоргующих организаций.

С огорчением надо признать, что состояние торговли букинистической и, в особенности, антикварной книгой у нас далеко еще не на высоте. Сделаем попытку разобраться в этом вопросе.

В Большой советской энциклопедии слово «букинист» объяснено следующим образом: это «торговец старыми (подчас антикварными) книгами».

Но если торговля «старыми» книгами в Москве и Ленинграде (на периферии она почти отсутствует!) более или менее налажена, то книга «антикварная», или «старинная» поставлена в такие условия, что ни о какой продаже и покупке ее, даже хотя бы «подчас», не может быть и речи.

Каково же различие между «старой* и «антикварной» книгами?

Выше уже говорилось о невероятном у нас спросе на книгу вообще. Даже тридцатитысячные тиражи для многих и многих книг считаются «камерными» и не могут полностью удовлетворить спроса.

В то же время далеко не все, и по материальным, и по жилищным условиям, имеют возможность, прочитав купленную книгу, оставить ее навсегда в своей личной библиотеке. Многие, прочитав книгу, несут ее в специальные букинистические магазины, где со скидкой в 15–20 процентов могут продать ее и на полученные деньги купить другую.

Возвращенная книга начинает свою вторую, третью, иногда, десятую и двадцатую жизнь, попадая к новым читателям. Тираж ее, таким образом, удваивается, удесятеряется. Букинистическая торговля — полезное и нужное дело!

Вот именно такая книга называется «старой». Старой, потому, что одновременно с ней существует, или только что существавала в продаже, точно такая же новая книга.

В дореволюционное время такая «старая» книга расценивалась, как правило, дешевле номинала и носила более точное название: «подержанная книга».

«Антикварная» книга — это книга старинная, не имеющая точно такого же собрата среди новых, неподержанных книг. Это — прижизненные и ранние издания наших классиков, альманахи и журналы, произведения забытых поэтов и писателей прошлого, старинные научные книги, сатирические журналы эпохи Радищева и Новикова, описания путешествий «Коломбов Российских», ранние русские иллюстрированные издания, народные лубочные книги и многие, многие другие.

Покупатели таких книг, чаще всего, не просто читатели. Это — собиратели и любители, ученые, литературоведы, критики, писатели, артисты, художники.

Путь антикварной, старинной книги в магазин одинаков с путем книги «подержанной». Она тоже, с течением времени, перестает быть кому–то необходимой, может быть, становится использованной для научного исследования и поступает в букинистический магазин, ожидая следующего читателя. Стареют и умирают владельцы книжных собраний, их наследники несут книги в букинистический магазин, и книга опять живет — книга бессмертна!

И, вдруг, в отношении именно старинной, антикварной книги, на путях ее вечного обращения, у нас, почему–то, воздвигли ряд чисто бюрократических препятствий.

Для букинистической торговли установлены нормы так называемой «оборачиваемости товара». Не так давно эти нормы были сроком в 90 дней, потом в 40 и, не знаю, как сейчас, но одно время эти сроки были снижены, чуть ли не до 31 дня. Это значит, что каждая купленная букинистическим магазином старинная книга должна быть продана не позднее 31 дня с момента ее покупки. Если она «залежится» сверх данного срока, это рассматривается как срыв финансового плана.

Где–то позабыли, что книга не колбаса и не мясо, хотя нужда в ней не меньшая. Книга, по природе своей, не может быть одинаковой. Одна тут же «отрывается с руками», и срока для ее «оборачиваемости» достаточно 10 минут с момента появления ее на прилавке. Другая книга, в особенности антикварная, может и должна ждать покупателя год и более.

В 14‑м букинистическом магазине Могиза, когда–то едва ли не лучшем в Москве, старинная книга «Лоции Каспийского моря» пролежала одиннадцать лет. Она служила примером «плохой» работы магазина при всех его бесчисленных ревизиях. Директор не чаял, как сбыть ее с рук.

Но вот однажды в магазин вошли представители Академии наук. Они спросили, нет ли, случайно, в магазине книги, именуемой «Лоции Каспийского моря». Узнав, что книга имеется, они почти затанцевали от радости, чуть ли не перецеловали директора и продавцов магазина. «Вам даже невдомек, — говорили они, — какую услугу оказываете вы науке. Книги этой нет ни в одном книгохранилище. Без нее срывалась специальная экспедиция Академии на Каспийское море!»

Думается, что один этот факт в жизни магазина не менее значителен, чем все прибыли, полученные от перепродажи книг с «повышенной оборачиваемостью», отнюдь не всегда служащей показателем их полезности.

Основным мотивом для пренебрежительного отношения к старинной книге служит разговор о том, что–де «наша задача обслужить массы, а не заниматься редкостями, интересующими только кучку снобов–библиофилов».

Я вообще не понимаю в применении к книголюбию слова «снобизм», что же касается понятий «кучка» и «масса», то мне думается, что они не совсем ясны тем, кто их в этом случае употребляет. Никто не уверит меня в том, что «кучка» читателей, интересующаяся, скажем, старыми изданиями Белинского, менее заслуживает заботы, чем целая толпа, жаждущая познакомиться с новым изданием похождений Шерлока Холмса.

Культура нашей страны идет вперед такими семимильными шагами, что статистические подсчеты количества занимающихся той или иной отраслью знания могут дать совершенно неожиданные результаты. Директор Московского планетария может привести такие цифры роста числа людей, интересующихся межпланетным пространством, что все литературные представления о каких–то «чудаках астрономах», в одиночестве сидящих по ночам у телескопов, покажутся просто смешными.

Как раз именно такими «чудаками астрономами» сейчас скорее выглядят некоторые вершители нашей книжной торговли, упорно цепляющиеся за старые, отжившие представления о «снобах–библиофилах».

Для доказательства этого вспомним, что советские драматурги любят иногда вкладывать в уста действующих в их пьесах директоров и секретарей парткомов фразу: «Давайте, поговорим с народом!»

Вот, давайте, «поговорим с народом» и мы. Как это сделать? В ответ на ряд написанных мною статей о старых книгах я получил несколько десятков откликов. Разумеется, ни сами статьи, ни их автор, не могли претендовать на большее, но, как говорится, и «в капле воды отражается жизнь океана». Вот выдержки из некоторых писем. Пишет, например, П. С. Краснов из Москвы:

«Я работаю на фабрике мастером по ремонту оборудования, а в свободное время изучаю творчество А. С. Грибоедова. Мне удалось подобрать небольшую личную библиотеку, в которой около ста экземпляров отдельных изданий «Горя от ума». Кроме того, я составил краткий указатель всех изданий этой комедии».