Читать онлайн «Рассказы о книгах». Страница 18

Основав в 1853 году «Вольную русскую типографию» в Лондоне, Герцен, наряду с «Полярной звездой» и «Колоколом», начал печатать ряд революционных книг, об издании которых в России не могло быть и речи. Среди этих книг было и «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева, напечатанное Герценом в одном томе с работой историка князя М. Щербатова «О повреждении нравов в России»26. Обоим произведениям предпосланы предисловия А. И. Герцена.

Все издания лондонской «Вольной русской типографии» предназначались не только для русских эмигрантов или лиц, приезжавших на время за границу. Назначением этих изданий и, в первую очередь, «Полярной звезды» и «Колокола», было — непосредственно влиять на русское общество. С этой целью произведения герценовского печатного станка всеми способами экспортировались в Россию для нелегального распространения.

О самоотверженной переброске напечатанных Герценом изданий через русскую границу можно было бы написать увлекательный приключенческий роман.

Тут было использовано все: двойное дно в чемоданах, специальные костюмы с искусственными горбами и животами, полые внутри костыли и протезы и многое другое.

Обмануть бдительных жандармов и таможенных надсмотрщиков было трудно, но все–таки возможно.

«Мы посмотрим, — писал А. Герцен, — кто сильнее — власть или мысль. Мы посмотрим, кому удастся — книге ли пробраться в Россию, или правительству не пропустить ее»27. Победила книга! Издания Герцена проникали в Россию и играли огромную роль в борьбе демократических сил с царским самодержавием. Разумеется, количество таких книг не могло быть велико, хранение и распространение их было делом весьма опасным. «Путешествие», изданное Герценом в Лондоне, рассматривалось, в особенности до Октябрьской революции, как редкость.

По всей вероятности, Герцен печатал «Путешествие» по одному из рукописных экземпляров, завезенных кем–нибудь за границу. В напечатанном им тексте есть кое–какие разночтения по сравнению с первым прижизненным изданием этого произведения. В ряде случаев «подновлен язык».

В предисловиях Герцен дает сжатые характеристики Радищева и Щербатова, говоря, между прочим, что «оба они представляют собой два крайних воззрения на Россию времен Екатерины». И, конечно, только о мечтах Радищева Герцен пишет: «Это наши мечты, мечты декабристов».

Герценовское издание, — фактически, второе издание «Путешествия из Петербурга в Москву» — приобретено мною еще в первые годы революции. Тогда найти его не представляло большого труда. Сейчас книга стала весьма редкой.

Третье по счету, а в России второе издание «Путешествия из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева было напечатано в 1868 году в Петербурге книгопродавцем Н. А. Шигиным с явно спекулятивной целью 28.

Зная большой интерес читателей к «Путешествию», ловкий книгопродавец решил заработать на запретном имени писателя–революционера, представив его произведение в таком виде, чтобы никакая цензура не могла опротестовать появление этой книги.

В безграмотно составленном предисловии Шигин, прежде всего, поспешил выставить самого себя преданнейшим слугой престола, признающим всю «злонамеренность» Радищева и прочих людей, «которые, не имея возможности знать высоких причин и соображений монарха, хотят, как будто, упредить державную волю» и тем–де впадают в пропаганду, носящую «противозаконный характер».

После такого откровенно реакционного предисловия, в книге на 63 страницах напечатано нечто вроде биографии А. Н. Радищева, написанной по заказу издателя писателем И. А. Кущевским, впоследствии получившим известность своим романом «Николай Негорев, или Благополучный россиянин», опубликованным в «Отечественных записках» в 1871 году 29.

Биография Радищева, написанная Кущевским, по всей вероятности, так же правлена «верноподанным» издателем и поэтому, несмотря на сочувственный Радищеву тон, оставляет жалкое впечатление.

Далее в книге следует самое «Путешествие из Петербурга в Москву», поданное, как сообщает издатель, «в выдержках». Все эти «выдержки» и «поправки» сделаны издателем таким образом, что от произведения Радищева ровно ничего не осталось. Никакая, даже самая злейшая цензура, не смогла бы так изуродовать и выхолостить «Путешествие».

Вся эта оскорбительная для памяти Радищева затея носила название: «Радищев и его книга «Путешествие из Петербурга в Москву».

Царская цензура, всполошившаяся было при появлении этого издания, сначала наложила арест на книгу, но по рассмотрении ее разрешила к продаже. Спекуляция Шигину удалась полностью.

Нехитрая игра издателя на запретном имени Радищева была сурово встречена газетами и журналами. «Вестник Европы», «Неделя», «Голос», «Дело», «Иллюстрированная газета», «Санктпетербургские ведомости» и другие поместили статьи, выражавшие возмущение проделкой Шигина 30.

Во всей этой истории была и одна несомненно положительная сторона. Спекуляция Шигина привлекла пристальное внимание к имени Радищева и позволила ряду литераторов под видом рецензий на изданную книгу напомнить общественности о подлинных фактах из биографии писателя и о его труде — подвиге, именуемом «Путешествие из Петербурга в Москву».

Даже царское правительство не могло не реагировать на вспыхнувший интерес к книге Радищева и предприняло шаги, якобы ослабляющие цензурный запрет на «Путешествие из Петербурга в Москву». Что из этого получилось — мы увидим из описания следующей попытки издать сочинения Радищева в 1872 году.

Книгу, изданную книгопродавцем Шигиным, трудно причислить к так называемым «библиографическим редкостям», однако уже в наше время она почти исчезла с книжного рынка. Мало кто из серьезных книголюбов сохранял у себя на полках это, скомпрометированное отзывами прессы, издание. Мне удалось найти его с немалым трудом.

В конце шестидесятых годов, ознаменованных подъемом общественного движения, а частично и под влиянием ряда критических статей, вызванных спекулятивным изданием «Путешествия» Радищева книгопродавцем Шигиным, Главное управление по делам печати решило сделать вид, что в отношении разрешения на издание сочинений писателя–революционера «лед тронулся». В 1868 году Петербургский цензурный комитет был извещен, что «высочайшим повелением» запрещение, наложенное на «Путешествие» Радищева указом 1790 года, снято, с тем, однако, чтобы «новые издания сего сочинения подлежали общим правилам действующих узаконений о печати»31.

Последняя оговорка делала все это «высочайшее повеление» явной ловушкой, в которую и попался известный книголюб–библиограф П. А. Ефремов, затеявший в 1872 году издание всех сочинений Радищева, включая и «Путешествие» 32.

П. А. Ефремов был близок к известному в те годы либеральному издательскому товариществу, возглавлявшемуся Н. П. Поляковым, при участии В. И. Яковлева и других. Книжным складом товарищества значился магазин Черкесова в Петербурге. Издательство имело некоторое отношение к революционному кружку «чайковцев», делавшему попытки использовать легальные возможности для революционной пропаганды. Книги, издававшиеся Н. П, Поляковым, не раз привлекали внимание цензуры. Это были «Капитал» Карла Маркса (первый том, Спб., 1872), сочинения В. В. Верви—Флеровского, «История рационализма в Европе» Уильяма Лекки, переводы сочинений Свифта, Дидро, Лассаля и т. д. Большинство этих книг не вышло за порог напечатавших их типографий, когда же некоторые из них прорывали цензурные рогатки, это вносило большое волнение и беспокойство в ряды «пресекающих и охраняющих».

Именно это издательство и приступило к изданию собрания сочинений А. Н. Радищева в двух томах, включая и «Путешествие из Петербурга в Москву». Редактор издания П. А. Ефремов, не слишком доверяя «высочайшему повелению» о легализации Радищева, на всякий случай сделал кое–какие смягчения и пропуски, однако и они не спасли издание от когтей цензуры.

Начальником Главного управления по делам печати был в то время только что назначен тоже известный библиофил и библиограф М. Н. Лонгинов, автор книги «Новиков и московские мартинисты».

Один из наивных друзей, узнав о назначении Лонгинова на эту должность, поспешил поздравить Ефремова словами:

«Теперь–то уж, благодаря Михаилу Николаевичу, ваше издание несомненно увидит свет…»

На что более проницательный Ефремов, знавший крайнюю реакционность Лонгинова, ответил: «По–моему, оно увидит не только свет, но и дым…», — намекая этим на «свет и дым» того костра, на котором, по предчувствию редактора, будут гореть сочинения Радищева 33.

Предчувствие не обмануло Ефремова: 27‑го апреля 1872 года на издание был наложен арест и 23‑го мая Цензурный комитет просил прокурора возбудить судебное преследование против Н. П. Полякова, как лица, ответственного за издание.