Читать онлайн «Фридрих Барбаросса». Страница 16

Еще в лагере под Аугсбургом ко двору прибыли папские легаты, уже встречавшиеся в Модене с легатами Райнальдом и Отто. Они вручили императору послание Адриана IV, в котором спорное слово beneficia из письма, переданного в Безансоне, толковалось как bonum factum (благодеяние). Единодушное неприятие духовными князьями Империи чрезмерных притязаний папы подействовало — Адриан смягчил свою позицию[139]. Приезд посольства от нового датского короля Вальдемара, взошедшего на престол в результате прошлогодней борьбы, стал еще одним доказательством успеха штауфеновской политики. Вальдемар обязался лично явиться ко двору императора в течение сорока дней после возвращения последнего в Германию, тем самым вновь подтвердив закрепленное еще в 1152 году ленное верховенство Империи над Данией. В середине июня, придя к убеждению, что в немецких землях Империи власть обеспечена как нельзя лучше, Фридрих мог выступить в свой второй итальянский поход — как и в 1154 году, через Бреннер.

Со времен Беневентского договора, заключенного Адрианом IV с королем Вильгельмом I Сицилийским в июне 1156 года, условия и предпосылки итальянской политики Штауфена претерпели коренное изменение. Отныне приоритет был отдан действиям против самой могущественной из коммун Верхней Италии — против Милана, который по-прежнему не удавалось поставить на колени, несмотря на объявленную ему в сентябре 1155 года имперскую опалу и на то, что враждебные Милану города поддерживали императора. После ухода государя город продолжил свою успешную политику экспансии. Как и в 1154 году, во второй свой поход на юг Фридрих отправился через Бреннер. В отличие от прошлого раза, он располагал внушительными военными силами, к которым в Италии должны были добавиться также значительные подкрепления, собранные на территориях Империи к югу от Альп. Верона, считавшаяся после налета в Веронском ущелье очагом смут на подходах к верхнеитальянской равнине, на этот раз не оказала императору сопротивления. Захватив крепость Риволи, расположенную севернее Вероны и контролировавшую дорогу на юг, имперские легаты Райнальд фон Дассель и Отто фон Виттельсбах, отправленные весной 1158 года, создали тем самым условия для уверенного прохода войск.

Под Брешиа войска под предводительством императора соединились с авангардом, которым командовал король Владислав Богемский. Брешианцы, традиционные союзники миланцев, при виде имперского войска были вынуждены уступить, предоставив заложников и контингент для борьбы с Миланом. В соответствии с формальностями закона миланцы были еще раз вызваны на императорский суд. Ко двору прибыла городская делегация, однако Барбаросса отказался от предложения принять денежный штраф. Итак, военное столкновение стало неизбежным. Первые стычки произошли в последние июльские дни на реке Адда; переправиться через эту реку удалось, но с потерями. Первым сравнительно крупным успехом стал захват Треццо — эту крепость, важную для поддержания связи между Миланом и Брешией, занял немецкий отряд. Сразу после этого к императору явились жители Лоди, умоляющие о помощи против Милана. С начала XII века их город находился под властью миланцев: в 1111 году его разрушили в первый раз, а весной 1158 года — во второй[140]. Первый контакт со Штауфеном, предпринятый в 1153 году двумя купцами из Лоди без ведома отцов города, не вызвал в нем всеобщего одобрения. Страх перед могущественными миланцами был слишком велик, а потому мало кто питал особую надежду на помощь Империи, десятилетиями не проявлявшей в Италии особой активности. Но теперь ситуация в корне переменилась. Повторное разрушение города уже не оставляло горожанам иного выхода, кроме поиска контактов с государем. 3 августа после осмотра выбранной территории город Лоди был заново основан в другом месте: его перенесли с реки Ламбро на реку Адду.

Через три дня имперские части блокировали Милан — началась осада. К войску примкнули многочисленные подкрепления из имперской Италии: среди них, помимо традиционных городских противников миланцев, была и знать (например, маркграфы Обиццо Маласпина и Вильгельм Монферратский), а также духовные имперские князья, такие как патриарх Пильгрим Аквилейский и архиепископ Ансельм Равеннский, в прошлом епископ Хафельбергский. Кроме того, в эту борьбу включились многие города и населенные пункты Средней Италии, поддержав ее предоставлением войск или денег: Анкона, Асколи-Пичено, Фано, Фермо, Флоренция, Фолиньо, Генуя, Лукка, Луни, Перуджа, Пиза, Римини, Рим, Сиена, Тиволи и Витербо. Миланцы не смогли выстоять против столь многочисленного воинства. В конце августа, при посредничестве многочисленных князей (в частности, верного императору графа ди Бьяндрате, который в то же время был гражданином Милана), начались переговоры, в скором времени (I сентября 1158 года)[141] завершившиеся подписанием соглашения.

Несмотря на бесспорное унижение «ломбардской метрополии», выразившееся прежде всего в публичном изъявлении покорности, совершенном в императорском лагере на Рождество Богородицы (8 сентября), при обсуждении условий капитуляции Фридрих выказал разумную политическую сдержанность. Правда, опасная гегемония города[142] была уничтожена, Комо, Лоди и Сеприо, а чуть позже и Монца освобождались от миланского ига, был назначен штраф в размере 9120 марок серебром, а Милан, в котором Фридрих повелел построить пфальц, лишился регалий. И все же город сумел сохранить новое укрепление, построенное лишь в прошлом году, а также право избирать консулов, которые, правда, подлежали императорскому утверждению. Последняя статья отражала центральную проблему отношений между Империей и коммунами — вопрос консульской власти и ее встраивания в структуру Империи. Через несколько недель в Ронкалье этот вопрос будет урегулирован в общем виде.

В том же сентябре, после описанных событий, Барбаросса посетил Монцу, попавшую из-под миланской власти под власть Империи. Там он провел переговоры с рыцарями Мартезаны и Сеприо, областей к северо-западу от Милана, которые издавна были излюбленным объектом территориально-политических притязаний этого города, и передал власть над этими землями своему уполномоченному — графу Госвину фон Хайнсбергу. Тем самым он создал заслон между Миланом и Комо, подчиненный непосредственно императору. В Монце большая часть немецких имперских войск была распущена. Уже здесь возникла проблема, в дальнейшем то и дело осложнявшая для Штауфена воплощение в жизнь итальянской политики: как собрать и удержать достаточно крупные военные силы. Ради этого он, в частности, должен был обеспечить безопасность путей сообщения с севером. В октябре, получив весть о захвате крепости Гарда веронцем Туризендо, Фридрих направился в район Вероны, чтобы продемонстрировать свою власть в этой «болевой точке».

После краткого пребывания императора во владениях Матильды на Виа Эмилия, которые он, несмотря на их передачу герцогу Вельфу VI, хотел удержать под своим непосредственным влиянием, 11 ноября, в день святого Мартина, на Ронкальских полях близ Пьяченцы на реке По открылся уже давно планировавшийся большой рейхстаг Центральной темой этого съезда было упорядочение отношений между имперской властью и коммунами[143]. Император изложил свою программу, те нормы, на которых в дальнейшем должны были строиться эти отношения, тем самым поставив имперскую политику в Италии на совершенно новую основу. В отличие от прежних времен, когда он в союзе с одной группой городов действовал против другой, отныне был провозглашен принцип главенства имперской власти над всей совокупностью коммун. Фридрих весьма искусно использовал налаженные еще с 1155 года связи с правоведческой школой Болоньи. Для консультаций он привлек четырех самых значительных юристов того времени (Булгара, Мартина Гозия, Якова и Уго ди Порта Равенната), однако выслушал и тех, кого это касалось, — представителей четырнадцати городов. С определением регалий главная проблема, вызывавшая напряженность в отношениях между императором, притязавшим на эти имперские права, и городами, которые официально или фактически пользовались последними, получала четкую правовую основу. Отныне — после капитуляции Милана — выдвигаемое повсюду требование к властям Империи возвратить эти суверенные права и заново их предоставить станет для Штауфена важным источником доходов имперской Италии.

К величайшим достижениям этого рейхстага прежде всего следует отнести три закона, тексты которых обнародовали в Ронкалье: о том, что любые права осуществления юрисдикции и суверенного применения силы исходят от Империи; о праве императора возводить пфальцы и резиденции везде, где ему заблагорассудится; об определении видов налогов, как было принято во времена древнеримских императоров. Проведение в жизнь этих законов, особенно первого из перечисленных, станет сутью политики Штауфена в ближайшие годы — правда, оно будет чревато и новыми конфликтами. В городах, традиционно дружественных Империи, проблем в связи с этим не возникало. При проштауфеновской политике таких коммун, как Павия, Кремона или Лоди, утверждение императором избранных консулов и исполнение тем самым ронкальских законов не встречало сопротивления. Однако в городах, где существовали разные группировки (Пьяченца) или где штауфеновскому диктату подчинились лишь под давлением военной силы (Милан), дело обстояло иначе. Даже в приморском городе Генуе Фридрих натолкнулся на сопротивление, когда хотел настоять на власти Империи в отношении Сардинии и Корсики. Генуэзцы уступили военному нажиму только тогда, когда Штауфен продвинулся до Боско: они присягнули императору, выплатили деньги и обязались прекратить строительство городской стены. Тогда Фридриху удалось сломить гегемонию этого приморского города — по крайней мере, на время. Савона, Альбенга и Вентимилья были подчинены непосредственно Империи[144].