Читать онлайн «Зловещий брак». Страница 29

Несмотря на это, через несколько дней мы спускали главный парус и сбрасывали плавучий бон с правого борта, запускали бойлер и заставляли двигатель работать в течение часа или более, поскольку Дэниел твердо следовал правилу: чтобы техника хорошо служила, она должна работать. Он сам сконструировал систему для выведения пара через трубу бойлера в конденсор, что позволяло нам получать дистиллированную воду в добавление к четырем канистрам в десять галлонов каждая, которые мы наполняли водой из источников на островах, где представлялась такая возможность. То была еще одна причина для регулярного использования бойлера.

Наш камбуз занимал площадь не более карточного стола, но, поскольку мы готовили лишь очень простую пищу, нас он устраивал. Уборная располагалась в крохотной кабинке, где был стульчак над металлическим ведром с помпой, которой нагнеталась для смыва морская вода. В течение первых нескольких недель нашей ванной было только море, но позже Дэниел придумал гениальную систему, в которой помпа качала воду из канистры через шланг в емкость с просверленными в дне отверстиями. Мы ежедневно купались в море, но раз в неделю напускали воду в «душ», спускали холщовый занавес и по очереди наслаждались душем из пресной воды.

По совету Дэниела я намазывалась кокосовым маслом с головы до пят за час перед еженедельным душем, чтобы кожа моя не стала чрезмерно сухой и не загрубела от ветра и морской воды. Это был ценный совет: кожа оставалась гладкой и нежной несмотря на то, что я загорела до кофейного цвета; однако я следовала ему только, чтобы угодить Дэниелу, поскольку не придавала значения тому, как я выгляжу. Теперь было странно вспоминать, что когда-то меня волновали мои слишком густые брови. Сейчас мне совершенно не хотелось быть привлекательной для мужчин. Нам следовало избегать контактов с людьми. Во мне все еще жил страх и отвращение, посеянные Оливером Фойем, и я не хотела, чтобы мужчины когда-либо проявляли ко мне интерес.

Дэниел отрастил волосы почти до плеч. Он носил теперь усы и бороду. Седина в бороде придавала ему зловещий и суровый вид, и мне это казалось смешным: прошло время, и я вновь научилась смеяться. Мне думалось, никто не сможет теперь узнать его по описанию внешности, разосланному в доминионы ямайскими властями.

Если бы я могла представить раньше, что буду жить на небольшом паровом судне в каюте размером с половину комнаты горничной в Джакарандасе, да еще и делить эту каюту с мужчиной, я бы подумала, что соблюсти приличия в таких условиях совершенно невозможно, но я оказалась бы неправа. Дэниел укрепил посередине каюты холщовый занавес, который задвигался, как экран, на кольцах, надетых на перекладину, так что, когда кто-то из нас хотел переодеться, мы были изолированы друг от друга. Обычно такая необходимость наступала перед сном или утром при пробуждении. В течение дня мы ходили босые, только в рубашках и коротко обрезанных брюках. Мы и купались в одежде, а сохла она прямо на теле.

В каюте было две койки. Ночной сорочкой мне служила мужская рубаха. Если была качка, то мы развешивали над койками гамаки. Если ночь была тихой и приятной, мы развешивали гамаки на палубе. Спали ли мы, или купались, или отправляли свои естественные потребности, мы все делали весьма просто и без стеснения; мы предоставляли друг другу максимум возможностей для уединения, даже в таком крошечном жилище, как «Кейси».

Бывали времена, когда мы плыли ночь напролет, если нам так вздумалось, и сменяли друг друга через четыре часа у руля. Обычно же по наступлении сумерек мы ложились в дрейф, вставали на якорь в море при плохой погоде или в бухте какого-нибудь островка – при хорошей. Такую бухту найти было нетрудно, поскольку, как говорил когда-то Дэниел в той, иной, жизни, можно было проплыть две тысячи миль вдоль островов Вест-Индии и всегда быть в дне хода от ближайшей суши.

Все работы на борту мы делали вместе. На суденышке типа «Кейси», находящемся постоянно на плаву, всегда было что делать. Оснастку корабля постоянно нужно было проверять – не прохудилась ли. Фалы, шкоты, мачты, рулевое управление, – все это оборудование требовало постоянного внимания. Внезапный отказ механизмов, отвечающих за мачты и штурвал, мог привести к потере управления шхуной в самый опасный момент. От своевременного предотвращения таких случаев зависела наша жизнь.

Иногда мы брали на борт груз – перевозили его с одного островка на другой либо из деревни в деревню на побережье. Иногда мы нанимались перевозчиками, но чаще покупали, продавали или меняли грузы по своему усмотрению. Иногда шли пустыми. Но нам всегда приходилось думать о загрузке трюма и о правильном распределении веса в нем.

Я всегда считала Дэниела искусным и трудолюбивым человеком, но мне и в голову не приходило, какой высокой квалификацией и какими обширными знаниями он обладал, пока мы не начали новую жизнь на «Кейси». Его приготовления к отплытию еще на Ямайке были очень тщательными. У него были морские карты, секстант, телескоп, хронометр. Взамен оплаты работы ныряльщика в Королевской морской службе он просил познакомить его с работой приборов и с навигацией. Теперь все эти знания и навыки пригодились, и я многому у него научилась.

Покинув впервые Арубу, мы медленно пошли на восток к Наветренным островам, держась против ветра, а затем развернувшись и начав движение на самом быстром ходу. Каждый день я узнавала от Дэниела все больше о море, погоде и корабле. Он рассказывал мне об устройстве двигателя. Я усвоила правила поддержания давления пара и то, каким образом разбирать и чистить бойлер; но никогда так и не смогла понять, что же именно происходит, когда машина медленно приходит в движение.

«Кейси» прошла через Подветренные острова, вокруг Пуэрто-Рико, через пролив Мона и вдоль трехсот миль северного побережья Эспаньолы. Мы не прошли Наветренный пролив, поскольку по негласному соглашению между собой решили никогда не подходить к Ямайке ближе чем на сотню миль. Повернув на север, мы прошли через Багамы, затем через Флоридский пролив и направились к Гаване. Это было окончанием путешествия. От Гаваны мы направились в обратный путь к Гренадинам и вновь – к Арубе, хотя можно было бы пойти множеством иных маршрутов.

К тому времени, как мы повернули на юго-восток от Гаваны, чтобы не торопясь пройти маленькими островами, расположенными у побережья Кубы, я уже была способным моряком и искусной ныряльщицей. С самого начала в обучении искусству ныряльщика я находила огромное удовольствие. Я любила подводный мир – мир, полный красоты. Но не для этого Дэниел положил столько труда на мое обучение. Время от времени нам предоставлялась возможность заработать этим деньги или еду. А дополнительные две руки и два глаза были неоценимой помощью. Я наравне с Дэниелом могла нырять за лобстером или за большими съедобными моллюсками.