Читать онлайн «Певчие птицы». Страница 3

Возвращаясь к пению птиц, хочу сказать, что к нему не относится птичий «разговорный» язык, то есть все звуки, которыми птицы выражают радость, страх, призыв, настороженность, озлобление. Песни птиц делятся на «колена», или «строфы», в свою очередь колена распадаются на «слова». Например, песенка обычной желтой овсянки, звучащая примерно так: «зинь-зинь-зинь-зинь-зиии» — состоит из двух колен, причем первое из пяти слов, а второе — из одного.

Чем больше колен в песне, чем они чище, многословнее и приятнее для слуха, тем выше ценится птица.

Среди колен различают: пиньканье — «пинь», «пиньк», «финь»; тевканье — «тек», «чев», «тев»; колокольчик — «тинь», «зинь», «цвинь»; раскат — например, как у соловья — «чо-чо-чо-чо»; россыпь, или дробь, — быстрое повторение одного слова в одном тоне (кенар или камышевка-сверчок);

щелканье — короткие щелкающие звуки (соловей, реполов);

ручеек — льющиеся неопределенные колена (садовая славка);

свисты — отдельные красивые сильные звуки (соловей, певчий дрозд, иволга).

Всякие режущие слух, чавкающие, трескучие и скрипящие колена и слова называют помарками и полупомарками.

Начало песни у охотников именуется «почином», а последнее колено «концовкой» или «росчерком» (например, у зяблика).

Короткие промежуточные «полуслова», вставляемые птицей между строфами, называются «оттолчкой».

Иногда следующие друг за другом одинаковые группы колен именуются «веретенками».

Вот, пожалуй, и все специальные слова, которыми охотники-любители разбирают песню птицы.

Обычно любители спорят — каких певчих птиц отнести к самым лучшим. Мнения и вкусы могут быть различны, но я, нисколько не собираясь навязывать свое, на первое место поставлю певчего дрозда, затем соловья, полевого жаворонка, степного жаворонка-джурбая, черноголовую славку и лесного жаворонка-юлу.

Вот эти птицы и составляют высшую лигу. Может быть, к ним следует приписать и канарейку, до пения которой я не охотник. Безусловно, имеются в виду птицы отличные — «концертные», как говорят любители. Известно, что далеко не каждый соловей, жаворонок или дрозд поет красиво. Среди них есть плохие или посредственные певцы, вся песня которых состоит из 3–4 колен. Чаще всего эти птицы молодые, не обучившиеся настоящему пению. Склонность к красивому пению у птиц так же индивидуальна, как, скажем, у людей. Она зависит от врожденных качеств, обучения, возраста. У птиц также бывают свои Карузо, Шаляпины и Козловские.

Певчие птицы второго разряда — поющие хорошо, но не могущие соперничать с первыми:

из зерноядных — реполов;

из насекомоядных — черный дрозд, белокрылый жаворонок, пеночка-пересмешка, лесной конек, садовая камышевка, большая синица, ястребиная славка, сорокопут-жулан.

К птицам третьей группы, характерным очень звучной, красивой, но бедной коленами односложной песней, отнесем:

из зерноядных — чечевицу, зяблика, овсянку-дубровника, овсянку-ремеза;

из насекомоядных — иволгу, дрозда-дерябу, белобровика, синиц московку и гаечку, горихвостку, пеночку-весничку.

К четвертому разряду относятся птицы, поющие в клетках много и охотно, голоса их приятны своим веселым щебетом, живостью, отдельными красивыми коленами, но музыкальности здесь меньше, тона сбивчивы. В песне есть помарки, чириканье, треск.

Сюда относится большинство так называемых «простых» птиц, а именно: щегол, чижик, клесты, зеленушка; из насекомоядных — зарянка, дрозд-рябинник, скворец, варакушка.

Выносливые в клетках, неприхотливые, доверчивые и ласковые к людям, птицы четвертой группы пользуются любовью тысяч охотников.

И, наконец, есть пятая группа птиц, поющих слабее других. Назовем известную всем чечетку, снегиря, вьюрка, дубоноса, свиристеля, лазоревок белую и зеленую, синицу-гренадера, поползня, пищуху, королька, плисок и чеканов.

К достоинствам птичек пятого разряда относится необычайная цветистость оперения многих из них. Это птички декоративные — украшение наших лесов. Чего стоит, например, наряд белой лазоревки-князька — этого удивительного существа с голубыми крыльями и голубым хвостом! А броский наряд важного снегиря! А окраска вьюрка, щеголяющего атласной, переходящей в синеву чернотой головы и кирпичной грудкой! Как великолепно розовое оперение свиристелей, шафран и желтизна долгохвостых плисок, цветные пятна в окраске дубоносов!

Интересно, что в группе певцов высшего класса нет ни одной ярко окрашенной птицы. И соловей, и жаворонок, и певчий дрозд отличаются строгой скромностью пера, подчеркнуто благородной изящностью всех линий контура. Несмотря на отсутствие ярких тонов оперения, наши лучшие певцы очень красивы. Это — элита птичьего мира.

Из сказанного не следует, что охотнику-любителю с самого начала во что бы то ни стало надо стремиться добыть птицу высшего класса песни. Все разряды по-своему хороши, у всех есть свои преимущества и недостатки. Следует помнить начинающему любителю, что великие певцы, как правило, дики, приручаются с трудом, требуют хлопотливого, бережливого, умелого обращения, большого отбора. Громко, отлично поющий и к тому же не дикий певчий дрозд или полевой жаворонок — большая и редкая ценность. Почти то же можно сказать про всех певцов высшего класса.

Подержите разных птиц. Поймите, полюбите, испытайте их и постепенно вы доберетесь до вершин охотничьего знания. Иных путей тут нет.

Поля, засеянные низкими травами, клевером и викой, а также поля чистые, паровые и хлебные вместе с широкими пустошами, залежами, непаханой целинной крепью — места, где свой отличительный и разный мир птиц.

Птицы полевые тесно соседствуют с живущими по городским и сельским окраинам — вот почему я объединяю их в одной главе.

Имея большое сходство со степью, поля являются местом обитания и многих степных птиц. И часто, забираясь в бесконечный, уходящий за горизонт простор полей, чувствуешь себя как в степи: один между небом и землей, один в потоках льющегося, ощутимого света и тепла, один среди мягкого шелеста колосьев. Поют жаворонки. Свистит суслик. Плывет, высматривая, белый лунь-степняк.

И ветер несет с далеких межей нежно-сладкий запах полевой акации и цветущего донника.

Поля… В их безлюдном вечном молчании скрыто что-то завораживающее душу. Я люблю бывать в них под осень, сидеть на холмиках и бугрищах среди ржи и овсов, слушать великую тишину. Комья серой иссохшей земли скупо видны меж строя соломин. Мышь, шелестя и мелькая, суетится и шмыгает там, сбирает опавшее зерно. Упадет срезанный ею колосок, просвистит и канет вдали табунок куропаток, заскрипит вдруг кочующий к югу невидимка-дергач. Снова молчание.

Ветер седыми жемчужными переливами бежит по овсам. Редкие темноватые тучки роняют преддождевую слезу. И вот он, томящий душу, запах близкого ненастья — запах мокрых хлебов, земли, близкой осени.

Всяк, кто бывал и жил в полях долго, замечал и жаворонков, то грустно юрчащих на отлете под самыми тучами, то переливающихся долгими чистыми трелями во время летних жаров, то просто слетающих из хлебов у дороги своим характерным трепетным полетом, похожим на полет куличков. Без жаворонков нет полей.

С жаворонков и начну я рассказ о полевых певчих птицах.

Трудно найти птичку, имя которой было бы так известно даже самым далеким от природы людям. Но, зная жаворонка по имени, очень немногие представляют его внешний вид.

Вот приходят ко мне знакомые, видят бегающих по клеткам жаворонков, и первым бывает вопрос: а что это за птички? Жаворонки? Не может быть! Неужели такие серые?

Жаворонок действительно серый, точнее, буровато-серый по своему перу. Так окрашена вся спина, голова и крылья. Низ жаворонка посветлее, с красивыми черточками по бокам. Голова тонкая и точеная. Величина — побольше воробья. Крылья в сравнении с туловищем очень велики и широки — сразу выдают неутомимого летуна.

Всех жаворонков, в том числе и полевого, узнают по несуразно длинному заднему когтю на лапах. Правда, такие коготки есть еще у коньков и подорожников, но конек отличается от жаворонка длинным хвостом, а подорожник белым цветом в оперении.

Чем-нибудь испуганный или взбудораженный, жаворонок поднимает треугольный хохолок, и оттого издали кажется, что на голове птички надет остроконечный колпак.

Самец-жаворонок отличается от самки большим ростом, длиной и шириной крыльев, а также общей «петушиной» широкогрудой статью. При некоторой тренировке и наблюдательности опытный глаз охотника тотчас отличит самцов от самок, и сидящих на земле, и в полете, тогда как для непосвященного птицы кажутся абсолютно одинаковыми.