Читать онлайн «Происхождение русско-украинского двуязычия на Украине.». Страница 11

Цитирую: «…украинский язык, имея бумажно-государственный статус, таковым не является на 2/3 своей территории». Узнаете? Это же Ваши слова, пан Лосив. То есть Вы констатируете и без того хорошо всем известный факт, что подавляющее большинство населения Украины русскоязычно. И вот, в связи с этим, я Вас спрашиваю: а хорошо ли Вы осознаете всю грандиозность задуманного мероприятия по лишению двух третей населения Украины привычного, родного языка, который дает их обладателям столько преимуществ? Я уж не говорю о том, что для подобной операции нет никаких исторических, этнических и даже хозяйственно-экономических оснований. Но Вы хоть на миг представьте себе, какую массу и без того трудно живущих людей нужно выбить из привычной колеи, обидеть, принудить к отречению от родного языка. И ради чего? Ради удовлетворения амбиций незначительного количества украинских интеллигентов, ностальгически тоскующих по неким прежним, ими же самими выдуманным временам, когда на Украине будто бы господствовал один украинский язык. Но таких времен, как мы знаем, никогда не было: русский язык всегда был составной и неотъемлемой частью культуры народа Украины.

Если верить нашим рьяным борцам с мнимой «русификацией», то Россия более трехсот лет будто бы изо всех сил пыталась навязать украинцам абсолютно чуждый им русский язык. И что же? «Русифицировались» почему-то только города, а село как было, так и осталось украиноязычным. Получается так: либо «русификация» — миф, либо насильственные методы навязывания языка совершенно неэффективны. На мой взгляд, верно и первое, и второе. Так что давайте оставим языковую проблему в покое. Нравиться кому-то украинский язык — на здоровье! Больше нравится русский — прекрасно! Но — никакой «русификации» и никакой «украинизации» в нашем правовом обществе быть не должно.

И в заключение, пан Лосив, я хочу присоединится к Вашим вполне справедливым словам: «Думаю, что не было бы у нас проблем с языками, если бы наши граждане были бы искренними патриотами своей страны и больше бы заботились о ней, чем о соседях. Когда в хате хорошо, когда ей ничего не угрожает извне — всегда легко договориться. Сначала давайте наведем порядок в нашей Хате, обезопасим ее от всех угроз, а потом вернемся к нашим с Вами внутренним делам. Согласны?»

Да, конечно согласен, и поэтому жду от Вас и Ваших единомышленников прекращения «крестового похода» против нашего русского языка. Абсолютное большинство русскоязычных граждан Украины точно такие же патриоты своей, как Вы пишете, Хаты, в чем нетрудно убедиться, вспомнив результаты референдума в декабре 1991 года. Или это, по-вашему, за независимость Украины голосовали «российские шовинисты» и «пятая колонна»? Подумайте над этим, пан Лосив.

доктор филологических наук, профессор,

ведущий научный сотрудник

Института языкознания

им. Потебни НАН Украины:

Статью видного украинского филолога Григория Пивторака можно без преувеличения сравнить с «артиллерией крупного калибра», с помощью которой «Вечерний Киев» рассчитывал разнести в клочья мою довольно робкую попытку обратить внимание общественности на историческую необоснованность развернувшегося на Украине гонения на русский язык, на очень древнее происхождение нашего двуязычия, на необходимость законодательного закрепления этой объективной реальности нашего бытия.

Или, скажем, так: для пущего эффекта на сцену был выпущен маститый король, известный не только своими изысканиями в области филологии, но еще и способностью разоблачать всевозможных диссидентов и отступников от науки, а также и дилетантов вроде меня.

И редакция не ошиблась: залп был сделан довольно звучный! Король не подкачал и выдал на-гора целый ворох неопровержимых (по его мнению) аргументов. Казалось бы, после этого мне ничего другого не оставалось, как немедленно стушеваться и признать свои заблуждения. Но то ли залп оказался больше похожим на простой пшик, то ли король предстал, мягко говоря, «неглиже», но вся приведенная им аргументация оказалась какой-то малоубедительной, вторичной, искусственной и буквально притянутой за уши. Высокоученый пан филолог не нашел ничего лучше, как прибегнуть к все той же «Теории описок и ошибок» или «Теории рассеянных писарей». Цену этой так называемой «теории» мы уже знаем и принимать ее в качестве научного аргумента никак не можем. Таким образом, ученый так и не смог сообщить что-нибудь новое, чего я бы не учел, принимаясь за составление «Открытого письма канадскому украинцу Петру Кравчуку». Но все же давайте хотя бы очень кратко разберем статью уважаемого пана профессора Григория Пивторака.

В самом начале статьи автор сообщает, какой «гнев и удивление» охватили его после чтения «Открытого письма»: «Как может цивилизованный человек конца XX ст., который, должно быть, окончил не одно учебное заведение, в своем мировоззрении и понимании исторических процессов оставаться на уровне киевских мещан-украинофобов прошлого столетия, которые искренне верили в особый статус русского языка и не сомневались в безапелляционно-категорическом приговоре царского министра внутренних дел Валуева украинскому языку: «Никакого особого малорусского наречия не было, нет и быть не может».

Тут пришла очередь удивиться и мне: как может филолог, столько лет посвятивший истории украинского языка, не знать элементарного? Ведь процитированный им «приговор» принадлежит отнюдь не Валуеву! Чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с подлинными, а не перевранными словами министра. Вот они: «Самый вопрос о пользе и возможности употребления в школах этого наречия не только не решен, но даже возбуждение этого вопроса принято большинством малороссиян с негодованием, часто высказываемым в печати. Они весьма основательно доказывают, что никакого особенного малороссийского языка не было, нет и быть не может и что наречие их, употребляемое простонародьем, есть тот же русский язык, только испорченный влиянием на него Польши; что общерусский язык так же понятен для малороссов, как и для великороссиян и даже гораздо понятнее, чем теперь сочиняемый для них некоторыми малороссиянами и в особенности поляками так называемый украинский язык. Лиц того кружка, который усиливается доказать противное, большинство самих малоросов упрекает в сепаратистских замыслах, враждебных России и гибельных для Малой России».

Таким образом ясно, что приписывать Валуеву то, что говорили и писали «большинство малороссиян» по меньшей мере неэтично.

Далее пан Пивторак демонстрирует нам правильное «мировоззрение и понимание исторических процессов»: он воспроизводит расхожую байку о «колониальных» страданиях Украины в составе «імперії», о «русификации» украинских городов, о жутких препятствиях, которые чинила Россия «возрождению национального сознания обманутых длительной дезинформацией украинцев». Словом, спешит заявить о своем верноподданническом отношении к господствующей ныне националистической идее, краеугольным камнем которой является возбуждение ненависти к России.

Если бы память пана филолога не была бы столь коротка, то он без сомнения, вспомнил бы, что лишь благодаря возвращению Украины в лоно общерусского государства она не успела подвергнуться окончательному ополячиванию, превращению в глухую провинцию Польского королевства и, по сути дела, к исчезновению с исторической арены. Лишь наивный романтик, полностью оторванный от исторических реалий или закоренелый невежа может поверить в то, что борьба Богдана Хмельницкого против Польского королевства могла увенчаться успехом и провозглашением независимого государства. Не говоря уже о том, что идеи украинской государственной независимости в то время еще в природе не существовало, аграрная Украина не имела ни собственной промышленности, ни нормального государственного устройства, и ее окончательное поражение от мощной Польши было лишь вопросом времени. Хмельницкий это хорошо понимал и поэтому не только не стал препятствовать стихийному движению украинцев к воссоединению с единоплеменным и единоверным русским народом, но и сам возглавил это движение. И не ошибся: воссоединение с Россией спасло украинский народ от неминуемого и окончательного ополячивания и исчезновения. Воссоединение не только позволило Украине выжить, но и впоследствии собрать воедино все свои этнические территории — Западную Украину (1939), Бессарабию и Северную Буковину (1940), Закарпатскую Украину (1945), да еще получить от России поистине бесценный подарок — Крымскую жемчужину (1954). И все это, заметьте, сверх тех обширных территорий, которые еще в XVII в. Россия предоставила украинским переселенцам, бежавшим от так называемой «гетьманщины», доведшей страну до полной «руины». Иными словами, Украина своим нынешним состоянием целиком и полностью обязана России — и царской, и Советской в равной мере. Даже сами названия «Украина» и «украинский язык» впервые получили официальный статус лишь при Советской власти. А если уж быть объективными и откровенными до конца, то следует также признать, что и независимым государством в наше время Украина стала не в результате мнимых «вызвольных змагань» (освободительной борьбы) националистических воинских формирований вроде дивизии СС «Галычына», карательных батальонов «Роланд», «Нахтигаль» или отрядов ОУН-УПА (Организация украинских националистов — Украинская Повстанческая «армия»), воевавших против своего народа, а исключительно вследствие процессов, проходящих все в той же России.