Читать онлайн «Язык и этническая идентичность. Урумы и румеи Приазовья». Страница 43

Абсолютно все жители Приазовья владеют русским, для многих румеев он является первым языком. В школьном и высшем образовании в советские годы использовался почти исключительно русский язык (не считая 10-летнего периода коренизации в 1920-1930-е гг., когда функционировало незначительное количество греческих школ). Румеи предпочитают смотреть русскоязычные телеканалы, читать русскоязычные книги и газеты. Русский язык, безусловно, доминирует по частоте использования; практически любая коммуникация может вестись по-русски.

Отношение жителей Приазовья к русскому языку, несомненно, положительное, его называют языком культуры. Из всех языков в Приазовье только русский оценивается как необходимый. Пожилые люди вспоминают о своем стремлении овладеть русским как можно лучше, избавиться от греческого акцента. Многие стремились помочь своим детям избежать неприятных переживаний, связанных с незнанием русского языка, и говорили с ними почти исключительно по-русски, а не по-румейски.

В Приазовье (по преимуществу русскоязычном регионе) почти никто не говорит по-украински. Однако украинский – государственный язык, то есть, согласно законодательству Украины, должен использоваться в преподавании, официальном общении, административными и судебными органами и т. п. Тем не менее, все жители Приазовья предпочитают использовать как в этих, так и в других сферах русский язык, и выбор этот настолько преобладает, что русский язык негласно является вторым официальным языком в Приазовье (как и на всей территории Восточной Украины). Большинство жителей румейских поселков учили украинский в школе, но необходимость использовать его в практических целях почти не возникает. Знание украинского языка требуется только для двух сравнительно небольших групп населения: работников сельской администрации, обязанных вести документацию на украинском, и абитуриентов вузов. Большинство информантов негативно относятся к распространению украинского языка в Приазовье. В самые последние годы наметилось некоторое изменение ситуации, поскольку увеличилось число молодых людей – недавних выпускников школ, владеющих украинским языком. Кроме того, с начала 2000-х гг. руководство телеканалов приняло решение озвучивать на украинском языке все фильмы, в том числе латиноамериканские и российские телесериалы, которые до того транслировались на русском. Это решение вызвало некоторое недовольство среди русскоязычного населения Донецкой области, но привело к повышению пассивного владения украинским языком среди представителей старших возрастных групп.

В конце 1980 – начале 1990-х гг. появилась возможность общения с греками из Греции, и новогреческий язык (далее – НГР) стал актуален для румеев. В первую очередь НГР необходим румеям для поездок в Грецию; в самом Приазовье он используется лишь в школе и в деятельности греческих обществ: по-новогречески говорят с делегациями из Греции и с Кипра, произносят торжественные речи на румейских праздниках, в репертуар всех фольклорных ансамблей входят несколько греческих песен, в газете «Эллины Приазовья» изредка появляются статьи на этом языке. В школах Приазовья с конца 1980 – начала 1990-х гг. начали преподавать НГР, однако школьные занятия не привели к широкому использованию этого языка. Количество румеев, знающих НГР, невелико, и, как правило, это представители младшего поколения, изучающие НГР как иностранный (в Приазовье или в Греции) и не владеющие румейским. Таким образом, жители Приазовья не используют НГР для коммуникации между собой. Его основная функция – символизировать связь румеев с другими греками и, шире, – с греческой культурой в целом. Небольшая часть румеев использует НГР для общения с греками из Греции.

Контакты румейского языка и НГР не имеют существенных последствий и в лингвистическом отношении: ни лексические заимствования из НГР, ни структурные уподобления не распространены в речи носителей румейского. Лишь в речи двух информанток из села Малый Янисоль было зафиксировано влияние НГР. Хотя НГР не выполняет коммуникативных функций в Приазовье, его необходимо учитывать при описании иерархии языков, сложившейся в настоящее время. Носители часто объединяют румейский и НГР в одном понятии: и тот, и другой язык может быть назван по-русски греческим или эллинским. Хотя большинство румеев не знают НГР и не могут самостоятельно оценить его сходство с румейским, бытует, как уже отмечалось, представление об их подобии, часто выражаемое с помощью клише «на столько-то процентов сходится».

Во многих поселках румейский язык вообще не используется в коммуникативной функции; в других он обслуживает только бытовое общение. В зависимости от использования румейского языка обследованные поселки допустимо условно разделить на «благополучные» (Малый Янисоль, Бугас, Касьяновка, Кременевка (Чердакли), Македоновка) и «неблагополучные» (Ялта, Сартана, Византия). Можно также указать ряд факторов, влияющих на положение румейского языка: размер поселка, его удаленность от города, соотношение румейского и негреческого населения и т. д., однако их важность не следует преувеличивать. Неблагоприятная ситуация в поселках Ялта и Сартана связана отчасти с их положением: Ялта – крупный курортный поселок на побережье, а Сартана – фактически район города Мариуполя. Но для неблагоприятной ситуации в селе Византия, небольшом поселке, расположенном достаточно далеко от города, нет объяснения, которое очевидным образом было бы связано с перечисленными факторами.

Представления самих носителей о языковой ситуации в разных поселках обусловлены различными стереотипами и зачастую не совпадают с реальным положением. Принято считать, например, что «в Сартане все говорят по-гречески», несмотря на то, что, с точки зрения внешнего наблюдателя, в языковом отношении Сартана относится к неблагополучным поселкам. Подобный стереотип обусловлен репутацией Сартаны как своего рода прототипического румейского поселка, возникшего благодаря активности греческого движения (там функционирует музей, есть фольклорный ансамбль и пр.). Рассмотрим функции румейского языка в так называемых неблагополучных и благополучных поселках.

Наиболее неблагоприятна для румейского языка ситуация в трех из обследованных поселках – Ялте, Сартане и Византии, жители которых практически не пользуются румейским. Все коммуникативные сферы обслуживает русский язык. Даже наиболее компетентные носители (представители старшего поколения) говорят по-румейски с трудом и неспособны создать полноценный текст.

Рассмотрим, как идиом функционирует в неблагоприятных в языковом отношении поселках на примере Ялты Первомайского района. Носители вспоминают отдельные слова, готовые клише, используемые в диалогах с соседями, дома, на базаре и т. д., и охотно «предъявляют» эти слова и фразы, набор которых сравнительно невелик и, по большей части, совпадает у разных носителей (это слова kalimera – здравствуйте, psumi – хлеб, nero – вода; фраза fer' nero – принеси воды; некоторые другие). В среднем набор не превышал десятка греческих слов. Лишь единицы из числа пожилых носителей способны были перевести лингвистическую анкету, но составить связные тексты на румейском не удавалось почти никому (отдельные записанные примеры включали русские заимствования и переключения кодов, при этом русских элементов было значительно больше, чем румейских). Все носители румейского языка в Ялте свободнее говорят по-русски, чем по-румейски. Большинство жителей поселка относится к числу так называемых полуязычных носителей (англ. semi-speakers) [Dorian, 1980], то есть некомпетентных говорящих.

Для многих пожилых носителей собственная низкая компетенция в румейском была неприятным открытием во время работы экспедиционной группы. В Ялте принято считать, что пожилые люди говорят по-гречески, и сами представители старшего поколения разделяют это убеждение. Они охотно откликались на просьбу собирателя перевести на румейский, рассказать что-нибудь по-румейски или поговорить между собой и обнаруживали, что не могут этого сделать, так как уже давно ни с кем не говорят на этом языке или используют отдельные формульные фразы – приветствия и т. п., хотя привыкли считать, что их родной язык – греческий, ибо сами они – греки и помнят, что в детстве с ними говорили только на этом языке.

Румейский язык, с точки зрения внешнего наблюдателя и структуры языка, не существует в поселке Ялта и похожих на него неблагоприятных поселках. В то же время румейский язык используется как основной маркер этнической идентичности его носителей. Особенно это характерно для поселка Ялта, где многие информанты отмечали необходимость знания румейского языка для того, чтобы «быть греком»: «Какой же грек, если не говоришь по-гречески!». Для поддержания греческого самосознания жителям поселка Ялта оказывается вполне достаточно нескольких клише. Они склонны преуменьшать степень языкового сдвига, и многие в поселке полагают, что румейский язык отчасти используется в повседневном общении. Разговор, в который включается несколько румейских фраз, пусть даже только формулы приветствия, оказывается маркирован как греческий. (Трудно сказать, как сами носители оценивают свое языковое поведение; по нашим наблюдениям, многие достаточно уверенно говорили, что беседа с соседкой проходила на греческом, хотя, с моей точки зрения, по-румейски были произнесены только первая и последняя фразы.) Зачастую интервьюируемые полагают, что к румейскому прибегают от случая к случаю, например, как к тайному языку, непонятному для негреческого населения. Люди среднего возраста склонны считать, что румейский используется более пожилыми, однако материалы наблюдения не всегда это подтверждают. Преимущественное употребление русского языка часто объясняют большим количеством русских в поселке, в присутствии которых говорить на незнакомом им румейском языке считается неприличным.