Читать онлайн «Золото императора». Страница 19

Руфин, Белорев и Гвидон проникли в Тану еще до захода солнца. На ночь ворота города закрывали наглухо, но это почему-то не смущало спутников патрикия. Похоже, у них в Тане были надежные союзники. Вопросов Руфин не задавал, отлично понимая, что пустая болтовня может повредить делу. Правда, его не могли не смущать высокие стены Кремника, надежно защищающие не только Германа Амала, но и всех его близких. По прикидкам Руфина, в Кремнике сейчас находились не менее пяти сотен отборных мечников, еще по меньшей мере столько же размещались в домах, окружающих танскую цитадель. Каким образом Гвидон с Белоревом собирались обвести вокруг пальца такое количество людей, патрикий мог только догадываться.

Оттон с Придияром присоединились к заговорщикам, когда узкие улочки Таны уже погрузились во тьму. Встреча произошла на постоялом дворе разбитного фракийца, который делал вид, что не имеет понятия о замысле своих гостей. С готскими вождями пришел еще один человек, в котором Руфин без труда опознал рекса Алатея.

– Витимир откроет ворота Кремника, – тихо сказал Оттон, – но охрану у ложницы Синилады нам придется устранять самим. Лучше если это произойдет без пролития крови.

– А городские ворота? – спросил Руфин.

– Там сидят верные нам люди, – пояснил Алатей. – Нам бы только из Кремника выбраться.

Участие в заговоре сына Германареха патрикия не удивило. Витимир хоть и крестился под давлением отца, но, похоже, веру в старых богов не утратил. Скорее всего, сходно с Витимиром думали и многие близкие к верховному вождю высокородные мужи, иначе заговорщикам не удалось бы так легко проникнуть в хорошо охраняемый Кремник и подняться по каменной лестнице на второй ярус практически незамеченными. Кто-то невидимый старательно расчищал им путь к цели.

Ложница Синилады была расположена рядом с покоями Германареха. Эту часть Кремника стерегли особенно внимательно. Алатей заранее предупредил молодых спутников, что сон верховного вождя готов оберегают не менее десятка вооруженных воинов. Еще двадцать находятся в караульном помещении по соседству. И в случае даже малейшего шума они обязательно придут на помощь своим товарищам. Дополнительные трудности заговорщикам доставляли светильники, довольно густо развешанные на стенах внутренних помещений. Правда, на лестнице их не было, что и позволило Придияру и Гвидону подобраться вплотную к двум мечникам, стоявшим у входа в узкий коридор. Древинг и русколан сработали практически бесшумно. Даже Руфин, стоявший в десяти шагах от поверженных готов, не услышал ни вскрика, ни шума падения. Далее предстояло действовать Руфину и Оттону, а им в спины уже дышали Алатей с Белоревом. Коридор в этом месте делал крутой изгиб, и хотя охранники в самый последний момент успели заметить нападающий, но подать сигнал товарищам им не позволили. Руфин расчетливо ударил своего противника костяшками пальцев в кадык, а потом добавил ему ребром ладони по шее. Обмякшее тело патрикий аккуратно уложил на деревянный пол. Когда Руфин наконец добрался до дверей Синилады, там все уже было кончено. Охранники лежали бездыханными, а сама русколанка, облаченная в ослепительно белое платье, стояла на пороге своей ложницы. Белорев набросил на плечи Синиладе темный плащ и подхватил ее на руки. Отступление прошло без сучка без задоринки. На пути от покоев Германареха до ворот Кремника заговорщики не встретили ни единого человека. Руфин не исключал, что и самого Германареха и особо преданных ему людей союзники Алатея просто опоили сонной травой, дабы они не помешали жрецам творить таинство, угодное богам.

Ворота, как и обещал Алатей, распахнулись перед заговорщиками даже раньше, чем они к ним подъехали. Шестеро всадников с ценной добычей поспешно покинули Тану, не вызвав ни у кого подозрений и не услышав в спину ни единого вопроса. Из чего Руфин сделал вполне очевидный вывод – новая вера еще не проникла достаточно глубоко в души готов, даже тех, кто внешне поклонялся Христу. Как и предполагал патрикий, заговорщики направили своих коней именно к тому месту, где, по его расчетам, находился таинственный подземный храм. В минувшую ночь он не запомнил дорогу, но рекс Алатей знал ее очень хорошо. Руфин еще не успел прийти в себя после пережитых в Кремнике приключений, а спешившийся гот уже стучал рукоятью плети в дверь, разукрашенную таинственными знаками. Служки, вынырнувшие словно из-под земли, разобрали коней. Боярин Гвидон что-то сказал им на непонятном Руфину языке и решительно подтолкнул замешкавшегося патрикия к распахнувшемуся зеву. Руфин не узнал помещения. Правда, в прошлый раз ему просто недостало времени на разглядывание стен, украшенных рисунками. Не исключал патрикий и того, что сегодня его привели совсем в другой зал, предназначенный для иных целей.

Посредине подземного святилища находился камень, подле которого в большой медной чаше полыхал огонь. Присмотревшись к камню, Руфин сообразил, что он олицетворяет какое-то божество, скорее всего женское. Правда, неизвестный мастер лишь наметил половые признаки и на этом посчитал свой труд завершенным. И хотя каменное изваяние ничем не напоминало изображения богинь в римских храмах, Руфин почувствовал трепет. От грубо обтесанного изображения высшего существа исходила такая первобытная сила, что даже у просвещенного римлянина закипела в жилах кровь.

Не исключено, правда, что на него подействовала возбуждающе не священный камень богини, а обнаженная женщина, выступившая вдруг из полумрака навстречу гостям. Судя по тому, как готские и русколанские вожди согнулись в поклоне, это была таинственная кудесница Власта, о которой Руфин узнал сегодня поутру от княжича Белорева. Власта была немолода, во всяком случае, за тридцать ей уже перевалило. Однако Руфину еще не доводилось видеть женщину со столь совершенным телом. Сравнить Власту можно было только со статуей Дианы, если, конечно, не брать в расчет, что перед вами живая плоть. К тому же у статуи не бывает таких горящих почти безумным огнем зеленых глаз. Синилада, сбросив с плеч темный плащ, шагнула к кудеснице, опустилась перед ней на одно колено и припала лицом к ее животу. Тут только Руфин заметил, что голова русколанки не покрыта, а волосы распущены по плечам. Такое себе могла позволить только девственница, но никак не замужняя женщина. Власта провела ладонью по волосам Синилады и возложила ей на голову венок из засоших трав. Судя по всему, этот венок должен был символизировать уснувшую природу. Во всяком случае, жест кудесницы настолько поразил вождей, застывших в неподвижности рядом с патрикием, что они издали протестующие крики, нарушившие торжественную тишину подземного святилища.