Читать онлайн «Теория литературы». Страница 6

Как известно из биографических источников, И. Тэн хорошо знал и ценил «Эстетику» Гегеля. Очевидно, и этого ученого привлекала логика, философичность и скрытый за внешне отвлеченными рассуждениями исторический принцип в понимании искусства. Но время требовало иных подходов, обусловленных развитием исторических и естественных наук. Философское обоснование новые подходы получили в работах французского ученого Огюста Конта (1798–1837), создавшего шеститомный «Курс позитивной философии», публиковавшийся в 30—40-х годах. Русский перевод был осуществлен в 1899–1900 гг.

Позитивная философия противопоставляла себя умозрительному, спекулятивному, «метафизическому», по словам Конта, типу мышления и признавала научным исключительно эмпирический подход, видя главную задачу науки в собирании и описании фактов, призывая ориентироваться на естественные науки. В «Философии искусства» Тэна этот принцип проявляется в особо внимательном отношении к фактам («Мое дело изложить вам факты и показать, как они произошли» (Тэн, 13)) и напоминании о близости нравственных наук к наукам естественным, о чем свидетельствует уподобление художественных музеев гербариям, апелляция к естественным явлениям и использование таких понятий, как моральный климат, моральная температура.

Но главное в этой работе – умение построить и подать историю искусств Италии, Нидерландов и Греции, систематизировать материал, исходя из принятых им принципов. А формулируя принципы, которые определяют развитие и изучение искусства, Тэн выделяет три фактора, которые обозначаются понятиями раса, среда и момент. Под расой понимаются национальные особенности, которые отличают, скажем, греков от фламандцев и итальянцев, французов от германцев; под моментом – тот или иной исторический период. Наиболее существенным фактором, заслуживающим внимания и анализа, выступает так называемая среда. Данное понятие трактуется широко и неоднозначно. Под средой подразумевается природная среда, в частности, почва, растительность, в особенности климат – суровый в Нидерландах и мягкий в Греции. Но чаще среда толкуется как состояние умов и нравов, как потребности, наклонности, чувства, моральная температура, складывающаяся в определенное время в определенной стране.

Среда (и естественная, и общественная) формирует характеры. «Характер есть именно то, что философ называет сущностью вещей; вот почему они говорят, что искусство имеет целью обнаружить эту сущность» (Тэн, 23). Особое значение придается так называемому господствующему, существенному характеру, свидетельствующему о наиболее существенных особенностях народа в тот или иной период. Это доказывается ссылками на факты самой жизни и на литературные произведения, в которых можно обнаружить господствующие характеры. «Лесаж написал двенадцать томов романов и аббат Прево – двадцать томов трагических или трогательных новелл; их ищет теперь иной разве только из любопытства, тогда как весь свет прочел /К иль Блаза и Манон Леск о… Дефо написал двести томов, а

Сервантес – не знаю, сколько драм и новелл… от одного уцелел Р о б и н з о н К р у з о, от другого – Д о н К и х о т» (Там же, 281–282). На этих и многих других примерах демонстрируется умение художника выбирать и обобщать, а основой такого умения служит знание тем же художником умов и нравов, т. е. среды.

Виднейшие представители русской культурно-исторической школы – профессор Петербургского университета, академик Александр Николаевич Пыпин (1833–1904) и профессор Московского университета, академик Николай Саввич Тихонравов (1832–1893). Эти ученые не предлагали сколько-нибудь развернутых теоретических суждений. Их идеи и принципы проявлялись в конкретных историко-литературных исследованиях, определяя их подход к истории литературы, а точнее, к истории культуры, поскольку создаваемые лекционные курсы и книги этих ученых включали самый разнородный материал из истории общественной мысли, культуры, а литература сама по себе не получила тщательного освещения и анализа как специфический вид искусства.

В этом и сказывался культурно-исторический подход, который объясним объективными задачами науки того времени и ее возможностями. Насущной задачей истории литературы было собирание фактов, приобщение к изучению произведений писателей любого ранга, а также вовлечение в сферу исследований произведений не только словесного искусства и не только высокохудожественных. Но собирание предполагало анализ и систематизацию материала на основе тех принципов, которые представлялись научными. Изучение таких принципов не дает возможности выделить четко обозначенные факторы, как это было в работах Тэна, но обнаруживает несомненное тяготение к ориентации на действительность, констатации связи литературы и жизни, литературы и идейно-умственной атмосферы времени, признанию значимости историзма и рассмотрению литературы как историко-литературного процесса.

Среди огромного количества работ академика Пыпина – четырехтомная «История русской литературы» (1902–1903), которая включает сведения из области просвещения, науки, религии, публицистики и, конечно же, литературы. В многочисленных трудах Тихонравова нужно отметить подготовку и издание целого ряда памятников, начиная с древности и включая современность, а также статей, в которых осмыслялся литературный процесс в России. Известны также имена ученых, которые ассоциируются с культурно-исторической школой в России, – И.И. Стороженко (1836–1906), А.И. Кирпичников (1855–1920), С.А. Венгеров (1845–1903) и др. Принципы этой школы, точнее этого научного направления, можно обнаружить в работах почти любого исследователя. Иначе говоря, с такими принципами соприкасались многие ученые, тяготевшие к другим научным направлениям в середине XIX в., в частности, биографическому, психологическому и мифологическому.

Особое место среди русских ученых 2-ой половины века, кроме названных выше, принадлежит А.Н. Веселовскому, который стал родоначальником сравнительно-исторического метода.

Александр Николаевич Веселовский (1838–1906) в 1858 г. окончил Московский университет, затем несколько лет провел за границей, при этом четыре (1864–1867) в научной командировке в Италии, где работал с известными специалистами и собирал материалы по итальянской литературе, в частности обнаружил рукопись неизвестного романа ХV в., опубликованного под именем «Вилла Альберти». В 1870 г. в Московском университете защитил магистерскую диссертацию, посвященную исследованию данного романа. В том же году был приглашен в Санкт-Петербургский университет, где в 1870 г. возглавил кафедру всеобщей литературы, а в 1872 г. защитил докторскую диссертацию на тему «Славянские сказания о Соломоне и Китоврасе и западные легенды о Морольфе и Мерлине». Вскоре был привлечен к работе в Академии наук и в 1881 г. избран академиком.

Научное наследие Веселовского огромно. Задуманное собрание сочинений должно было составить 26 томов, из которых издано было восемь (1—6-й, 8-й, 16-й). Наиболее репрезентативными в процессе уяснения его методологических позиций являются: вступительная лекция в курс истории всеобщей литературы, прочитанная 5 октября 1870 г. в Петербургском университете «О методе и задачах истории литературы как науки»; научные сочинения «Из введения в историческую поэтику»; «Три главы из исторической поэтики».

По теоретическим взглядам Веселовский близок приверженцам культурно-исторической школы глубоким убеждением в связи литературы с общественной жизнью, в продуктивности исторического подхода к рассмотрению искусства: «История литературы в широком смысле этого слова – это история общественной мысли, насколько она выразилась в движении философском, религиозном и поэтическом и закреплена словом» (Веселовский, 1989, 41). Кроме того, история литературы – это исторический процесс, который подчиняется определенным законам: «Изучая ряды фактов, мы замечаем их последовательность, отношение между ними последующего и предыдущего; если это отношение повторяется, мы начинаем подозревать в нем известную законность» (Там же, 37). Выявлению тех или иных закономерностей может и должно помочь сопоставительное изучение ряда литератур, которые существуют и развиваются по-разному, но между которыми возможны разного рода сближения, вследствие чего они образуют как бы всемирную (термин Гёте) литературу и поэтому их нецелесообразно воспринимать как нечто изолированное: «Историю всеобщей литературы не следует понимать как аггломерат отдельных литератур».

Наличие совпадений было замечено и раньше, в связи с чем родилась теория заимствования, автором которой считают индианиста Т. Бенфея, усмотревшего в индийских рассказах «Панчатантра» один из источников европейской словесности. Критикуя изъяны данной теории, Веселовский считал необходимым исследовать те элементы сходства, которые можно обнаружить в разных литературах. Сам он собрал и во многом систематизировал огромное количество фактов, свидетельствующих о сходстве в сфере ситуаций, образов, мотивов, сюжетов, стилистических особенностей, к числу которых можно отнести разного типа параллелизм, своеобразие эпитетов и других «поэтических формул», нередко обозначаемых им понятием «схематизм». «Сюжеты – это сложные схемы, в образности которых обобщились известные акты человеческой жизни и психики в чередующихся формах бытовой действительности… Мотивы – тоже схемы, но одночленные» (Там же, 312). При этом ученый опирался на знание множества произведений западных, славянских, византийской и восточных литератур, а также на материалы фольклора, этнографии, антропологии. Статьи и лекции на эту тему составили его «Историческую поэтику», основные главы которой были опубликованы в собрании сочинений (т. 1, 1913), в сборнике статей под названием «Историческая поэтика» (Л., 1940; М., 1989).