Читать онлайн «Слово в современных текстах и словарях». Страница 8

Рассмотренный материал свидетельствует: культурная специфика, передаваемая в значении слова или в его коннотациях, может характеризовать разные стороны жизни того или иного этнического сообщества: быт, традиции, обычаи и обряды, социальное и политическое устройство общества, управление им со стороны государства, сферы религии и церкви, виды и жанры национального искусства и многое другое. Во всех этих случаях соответствующие слова, называющие то или иное понятие, помимо номинативной функции имеют и функцию «культурную»: они сигнализируют об определенной специфической черте понятия, связанного именно с данной национальной культурой. Некоторые из подобных культурно специфичных слов могут с течением времени утрачивать компонент смысла, указывающий на связь обозначаемого с иной культурой, и развивать переносные значения.

Эвфемизм – вид иносказания. Слово иносказание, по-видимому, не имеет терминологического статуса, т. е. не является точным термином, именующим ясно выделяемое понятие (или круг понятий). Можно назвать и другие виды иносказаний: аллегорию (например, весы – символ правосудия, якорь – символ надежды и т. п.)[15], гиперболу как способ преувеличить, усилить, подчеркнуть размеры, качество, количество и другие характеристики объекта (Орехи – величиной с кулак; Глаза – как блюдца; Вина – залейся!)[16], литоту, понимаемую и как прием выразительности, основанный на двойном отрицании (небесспорный, не без умысла), и как «обратная гипербола» (мужичок-с-ноготок), мейозис как прием выразительности, основанный на намеренном преуменьшении интенсивности свойств предмета речи, действий, процессов и т. п. (Ее трудно назвать красавицей – об уродливой женщине)[17], и некотрых других.

Главное отличие эвфемизма от других видов иносказания – в его функции: к эвфемизмам прибегают тогда, когда хотят завуалировать, закамуфлировать некий смысл, который говорящий почему-либо считает неудобным обозначать прямо. Чаще всего причины – этического порядка: при определенных условиях общения неудобно вслух произнести (или написать): Она беременна, поэтому говорят и пишут: Она ждет ребенка; Она готовится стать матерью; неудобно приказывать ребенку: Высморкайся! – и мы несколько смягчаем приказ: Освободи нос! Когда семнадцатилетняя дочь говорит матери: – У нас с Сережей ничего не было, – и она, и мать понимают, о чем идет речь, хотя впрямую ничто не названо.

Процесс эвфемизации тесно переплетается с процессом номинации – одним из трех фундаментальных процессов, формирующих речевую деятельность человека (два остальных – предикация и оценка). В самом деле, объекты, по этическим, культурным, психологическим или каким-либо иным причиним не называемые или называемые с трудом, нуждаются в эвфемистическом обозначении. Обновление номинаций диктуется необходимостью вновь и вновь вуалировать или смягчать сущность того, называние чего в данном обществе считается неудобным, неприличным и т. п.

В отличие от обычной номинации эвфемизм обладает собственной спецификой. Для процесса эвфемизации существенны следующие моменты:

1) оценка говорящим предмета речи как такого, прямое обозначение которого может вызвать своего рода коммуникативный дискомфорт: оно может быть квалифицировано – в данной социальной среде или конкретным адресатом – как грубость, резкость, неприличие ит.п.; по-видимому, лишь определенные объекты, реалии, сферы человеческой деятельности и человеческих отношений могут вызывать подобную оценку, поэтому эвфемизации подвергается не всякая речь, а речь, связанная с определенными темами и сферами деятельности: например, темы болезней и смерти (французский насморк – о сифилисе; Она совсем плохая – об умирающей; усопший вместо умерший; Его нет больше с нами (о покойном); потерять ребенка (= допустить, чтобы ребенок умер, не справиться с его болезнью – в речи врачей); отношения между полами: выражения находиться в близких, интимных отношениях, интимной связи, физическсая близость – эвфемистичны;

2) подбор говорящим таких обозначений, которые не просто смягчают те или иные кажущиеся грубыми и слишком прямыми слова и выражения, а маскируют, вуалируют суть явления; это особенно ясно видно на примере семантически расплывчатых медицинских терминов типа новообразование вместо пугающего опухоль, а также в использовании слов с «диффузной» семантикой: известный, определенный, надлежащий, своеобразный и под.: определенные деструктивные силы [не называется, какие]; Своими непродуманными действиями правительство привело страну к известным результатам (т. е. плохим, негативным); В мерседесах едут люди, я бы сказал, со своеобразными лицами;

3) зависимость употребления эвфемизма от контекста и условий речи: чем жестче социальный контроль речевой ситуации и самоконтроль говорящим собственной речи, тем более вероятно появление эвфемизмов; напротив, в слабо контролируемых речевых ситуациях и при высоком автоматизме речи (ср. общение в семье, с друзьями и т. п.) эвфемизмам могут предпочитаться «прямые» обозначения, или дисфемизмы[18];

4) социальная обусловленность представления о том, что может быть эвфемизмом: то, что в одной социальной среде расценивается как эвфемизм, в другой может получать иные оценки. Например, среди носителей диалектов и просторечия не считается неприличным впрямую именовать некоторые объекты и процессы, связанные с анатомией и физиологией человека, с отношениями между мужчиной и женщиной (в культурной среде до недавнего времени на этот счет существовало жесткое табу, которое сейчас, насколько можно судить по нашей прессе и телеэфиру, значительно ослаблено). Однако и в просторечной, и в диалектной речевой среде также существует потребность в эвфемизации средств выражения; ср., например, употребление глаголов шалить, баловаться, озорничать, озоровать в контекстах типа:

Тогда на дорогах бандиты шалили, нашего брата обирали; Для стариков это птичий грех – со снохой баловаться (М. Горький); Продавцы озоруют – молоко водой разбавляют.

Существуют достаточно многообразные способы создания эвфемизмов, эвфемизации речи[19]. В качестве эвфемизмов используются:

1) слова-определители с диффузной семантикой: некоторый, известный, определенный, соответствующий, надлежащий и нек. др. (примеры см. выше);

2) номинации с достаточно общим смыслом, используемые, однако, для называния вполне конкретных предметов и действий: акция (= расстрел); изделие (= атомная бомба; ракета); учреждение (= лагерь, тюрьма) ит. п.;

3) некоторые местоимения: что-нибудь, ничего, это, один (одна, одно), ср.:

Мне в одно место надо (= в уборную); Как у вас с этим делом? (= с выпивкой); «Про это» [название телепрограммы о сексе];

4) аббревиатуры: СС (= совершенно секретно); ВМ (= высшая мера наказания) и др.;

5) слова, обозначающие неполноту действия: прихрамывать (о хромом); недослышит (о глухом), приостановить (членство в партии, деятельность организации и т. п.);

6) иноязычные слова.

Рассмотрим подробнее иноязычные слова-эвфемизмы.

Иноязычные слова удобны в качестве эвфемизмов прежде всего потому, что подавляющим большинством носителей русского языка они осознаются как непроизводные, немотивированные, нечленимые на морфемы. В отличие от русских наименований, называющих данный «неприятный объект», они, во всяком случае на начальных этапах своего употребления, не имеют нежелательных коннотаций. Ср.: канцер вместо рак, педикулез вместо вшивость, селадон вместо бабник и под. Но даже и в тех случаях, когда иноязычное слово соотносимо с однокоренными словами, такое соотношение наталкивает не на те семантические связи, которые актуализованы в эвфемизме. Так, слово либерализация в контексте либерализация цен, хотя и соотносительно со словами либеральный, либерал, однако такое соотношение ничего не проясняет в том специфическом смысле, в каком существительное либерализация и глагол либерализовать применяются к ценам: речь идет фактически о повышении цен, но слова либерализация, либерализовать удачно вуалируют этот неприятный для большинства людей факт. Характерны такие комментарии употребления этих иноязычных эвфемизмов: