Читать онлайн «Тайны выцветших строк». Страница 6

Предполагая, что Маттеи нашел эту рукопись в бывшей Московской патриаршей библиотеке, славившейся богатым собранием древнегреческих текстов, Рункен издал в 1780 году перевод полученного от Маттеи Гомерова «гимна Церере», сопроводив его примечанием, что оригинал принадлежит именно этой библиотеке в Москве.

Вскоре после этого голландский ученый получил опять письмо из Москвы. Маттеи считал своим долгом уведомить Рункена, что последний допустил ошибку. Рукопись с гимнами Гомера, разъяснял Маттеи, никогда не принадлежала библиотеке московского патриарха. В этом письме Маттеи довольно подробно рассказывал о том, с каким трудом, после долгих уговоров, он приобрел эту рукопись у одного частного коллекционера, коллежского асессора Карташова, которому она была подарена его тестем протопресвитером[3] Успенского собора в Кремле. Но, добавлял Маттеи, в Москву она попала, по всей вероятности, из Греции или из Афонского монастыря. Узнав, не без некоторого удивления, что владельцем этой ценной рукописи оказался сам Маттеи, Рункен убедил его уступить свое сокровище за 25 золотых дукатов Лейденской библиотеке.

Эдуард Тремер удовлетворился бы, вероятно, этими сведениями, если бы не сопоставил их с одним любопытным фактом, обнаруженным им при чтении лондонского издания гимнов Гомера, выпущенного в 1850 году немецким филологом Христианом-Готтлибом Гейне, также переписывавшимся с Маттеи. В одном из примечаний к гимнам Гомера Гейне, ссылаясь на Маттеи, сообщал, что в Главном архиве министерства иностранных дел в Москве имеются еще две греческие рукописи XIV века с текстом «Илиады». Одна из них начинается первой песней и кончается отрывком 9-й песни на 434-м стихе.

Но в Лейденской рукописи, к радости Тремера, отрывок из «Илиады» как раз начинался с 435-го стиха 9-й песни.

Не был ли находящийся в Москве список «Илиады» началом этой рукописи? Но почему они разъединились и очутились в разных местах?

В поисках ответа на этот вопрос профессор Тремер раскрыл нумизматический словарь Бутковского. Наряду с подробными справками о старинных монетах и кладах он нашел там небольшую заметку и о Лейденской рукописи.

Ссылаясь на сведения, полученные им от самого директора Московского главного архива министерства иностранных дел князя М. А. Оболенского, составитель справочника утверждал, что Лейденская рукопись находилась раньше в библиотеке великой княгини Софьи Палеолог, родной бабки Ивана Грозного.

Там же сообщалось, как о достоверном факте, что для этой библиотеки при Иване Грозном в 1565 году был составлен каталог дерптским пастером Веттерманом.

Каким образом могли попасть гимны Гомера в Московский архив министерства иностранных дел? Вот что интересовало теперь Тремера. Он узнал, что именно в этом архиве хранятся все уцелевшие дела созданного еще при Иване Грозном Посольского приказа.

Если рукопись «Илиады» и гимнов Гомера попала в архив министерства из библиотеки Ивана Грозного — значит, там же могут находиться и другие, не менее ценные рукописи из этого богатейшего книгохранилища, решил Тремер.

В 1891 году страсбургский филолог предпринял путешествие в Россию.

В Петербурге, куда Тремер отправился сначала за разрешением на проведение намеченных им поисков, он узнал о бесплодной попытке разыскать библиотеку Ивана Грозного, предпринятой его соотечественником, профессором дерптского университета Клоссиусом. Болезнь заставила Клоссиуса вернуться на родину, где он вскоре и умер, так и не закончив задуманного им трехтомного труда о русских книжных архивах. Единственное книгохранилище, о котором он успел кое-что написать, была не найденная им библиотека Ивана Грозного.

Профессор Тремер с большим интересом ознакомился со статьей своего коллеги, подводившей итоги его неудачам.

Но стоило ли предпринимать такое далекое путешествие в чужую страну только для того, чтобы узнать о безотрадных выводах своего соотечественника?

И Тремер, молодой ученый с практическим складом ума, решил не отступать.

Ведь Клоссиус, рассуждал он, подбадривая себя, изучал главным образом рукописи церковных и монастырских библиотек. Древних текстов, хранящихся в Московском главном архиве министерства иностранных дел, он не видел. Он не держал в руках ни одной рукописи или старопечатной книги, о которой можно было бы наверняка утверждать, что она была в библиотеке Ивана Грозного. Другое дело, он, Тремер, изучавший гимны Гомера по рукописи, находившейся раньше в этой библиотеке, видевший эту рукопись собственными глазами. Клоссиус даже не подозревал, что такая рукопись могла храниться в московском архиве.

С этого архива Тремер и решил начать свои поиски. Он был глубоко убежден, что оказавшаяся в его руках тоненькая нить — уточнение «биографии» Лейденской рукописи — приведет его к выяснению судьбы всей библиотеки Ивана Грозного.

Познакомившись с приведенным в статье Клоссиуса «списком Дабелова», Тремер ясно представил себе, какой успех ждет его, если он действительно обнаружит казавшиеся навсегда утраченными сочинения Цицерона, Тацита, Полибия, Кая Лициния Кальвуса!.. Какой-то немецкий пастор держал их в руках и даже переводил!..

В Петербурге Тремеру теперь нечего было делать.

Тоненькая ниточка, за один конец которой ухватился ученый, вела его прямо в Москву, туда, где находилось начало Лейденской рукописи.

Приступая к поискам следов библиотеки Ивана Грозного в Московском главном архиве министерства иностранных дел, Тремер захотел прежде всего выяснить, откуда бывший управляющий этим архивом, покойный князь Оболенский, получил сведения о Лейденской рукописи.

Результат был неожиданным. Источником справки, заставившей Тремера предпринять такое далекое путешествие, оказалась все та же статья его незадачливого коллеги, профессора Клоссиуса.

Познакомившись раньше Тремера с приведенным в этой статье списком Дабелова, князь Оболенский сделал поспешный вывод, что и гимны Гомера должны были находиться в том же книгохранилище. Сведения о том, что составителем каталога библиотеки Грозного был Веттерман, он почерпнул в «Истории государства Российского» Карамзина, который, в свою очередь, взял их из сочинений немецких историков. Первоисточником же этих сведений оказалась все та же «Хроника Ниенштедта».

Как и Клоссиус, Эдуард Тремер с «высочайшего соизволения» получил доступ в старинный особняк с дощечкой на дверях «Московский главный архив министерства иностранных дел».

«С великой радостью и удивлением, — признавался он впоследствии, — нашел я здесь значительную библиотеку греческих и латинских рукописей»… Это было то самое собрание древних документов, которое Клоссиусу не удалось осмотреть, несмотря на полученное им разрешение: тогдашний управляющий архивом сенатор А. Ф. Малиновский держал это собрание запечатанным.

Но, как только Тремер, вооружившись лупой, приступил к изучению древних рукописей, ему пришлось сделать печальный вывод: большинство текстов относилось к XVII столетию, следовательно, они не могли находиться в библиотеке Ивана Грозного, умершего в конце XVI века (в 1584 году). Было несколько рукописей и более древних, но и они, как затем выяснилось, лишь в XVII веке попали в этот архив.

Здесь хранились старинные рукописи на двадцати четырех языках. Среди них под порядковым номером 797/6 значился в описи и текст «Илиады», составлявший когда-то одно целое с Лейденской рукописью.

Тремер сразу же узнал «свою драгоценность». Такой же формат и почерк, чернила слегка порыжели, как и в той, которую он видел в Лейдене. Такая же плотная бумага. Тремер стал рассматривать ее на свет. На некоторых листах, как и в Лейденской рукописи, просвечивали водяные знаки в форме ножниц, на других — в виде короны или шапки. Стихи, так же, как и в той рукописи, были расположены двумя столбцами по 13 строк в каждом. На 434-м стихе рукопись обрывалась. Если она раньше составляла одно целое с Лейденской, то когда же и при каких обстоятельствах они разъединились?

За несколько веков рукопись, конечно, успела побывать во многих руках. Во всяком случае, можно было установить без особых затруднений, что она побывала в руках все того же знатока древнегреческих текстов немецкого ученого Христиана Фридриха Маттеи.

Заглянув в составленный Маттеи в 1780 году, по поручению князя Потемкина, каталог греческих рукописей бывшей патриаршей библиотеки, Тремер нашел в нем сведения и о греческих рукописях московского архива, с которыми Маттеи, видимо, имел случай познакомиться. Из всех греческих рукописей архива Маттеи счел нужным особо отметить только три, в том числе «бумажную рукопись Гомера».

Научный сотрудник архива С. А. Белокуров, к которому Тремер обратился за справкой, высказал предположение, что Маттеи просматривал «бумажную рукопись Гомера» не позже 1780 года, когда был выпущен тот самый каталог, в котором он упоминал об этой рукописи. Значит, в то время она находилась в архиве и, по-видимому, еще не была разделена надвое.