Читать онлайн «История мировой литературы. Древний Ближний Восток». Страница 36

В 1905 г., когда будущему великому шумерологу было восемь лет, его семья, спасаясь от еврейских погромов, уехала в США, где Симха Ноах превратился в Сэмюэла Ноя, довершил свое филологическое образование и стал крупнейшим ученым-востоковедом. Для этого он изучал восточные языки в колледже в Филадельфии, затем поступил в аспирантуру Восточного отделения Пенсильванского университета. Он занимается египтологией, гебраистикой[210], ассириологией, изучает клинописные таблички, обнаруженные в Нузи (Северная Месопотамия), принимает участие в многочисленных археологических экспедициях на Востоке, знакомится с коллекциями клинописных табличек в музеях Азии и Европы, предпринимает попытку прочитать только что найденные тексты из древнего города Шуруппака, где родился Зиусудра – «шумерский Ной». В шумерологию Крамера вводят Э. Кьера и А. Пёбель, когда он начинает работать в Восточном институте в Чикаго (с особенным восхищением и благодарностью он отзывался о Пёбеле, даже когда шовинистические настроения последнего в годы Второй мировой войны развели их; почтительно именуя Пёбеля учителем, Крамер посвятит его памяти свои главные труды).

Все свои научные интересы Крамер сосредоточил на изучении шумерской истории и культуры, и прежде всего – мифологии и литературы. Первыми прочитанными и опубликованными им текстами стали шумерские сказания «Нисхождение Инанны в подземное царство» (1937) и «Гильгамеш и дерево хулуппу» (1938). С этих пор профессор Крамер на протяжении более полувека шаг за шагом открывал для современного читателя многокрасочный мир шумерской литературы. Не случайно выдающийся российский знаток шумерских литературных текстов В. К. Афанасьева, отмечая заслуги многих шумерологов, тем не менее подчеркивает: «…несомненно, что основная ветвь изучения шумерской литературы отходит от трудов Сэмюэла Ноя Крамера»[211]. С. Н. Крамером написано более 200 работ, из них 27 составляют монографии. Он впервые синтезировал представления о шумерской мифологии, заполнив благодаря своим открытиям многие лакуны (работа «Шумерская мифология», 1944; второе, переработанное и дополненное, издание вышло в 1956 г.)[212]. Крамер также впервые создал универсальный очерк шумерской культуры в книге «Шумеры: история, культура, характер» (Чикаго, 1963)[213]. Наделенный блестящим даром популяризации сложных научных понятий, талантливым писательским пером, он написал книгу «История начинается в Шумере» («History begins at Sumer», 1959) – популярное изложение его труда «Таблички Шумера» (1956). Эта книга переведена на многие языки мира, в том числе и на русский[214], и стала бестселлером, самой известной книгой о шумерах. В предисловии к русскому изданию С. Н. Крамер писал: «Последняя, 30-я глава русского издания книги рассказывает о том, как шумеры представляли себе “золотой век” человечества. Далекое прошлое рисовалось их воображению как счастливое время, когда люди жили в мире и согласии, не зная страха, раздоров и нужды. На протяжении четырех тысяч лет, которые прошли с тех пор, как шумеры написали задушевные строки о “потерянном рае”, войны и раздоры, нищета и голод, страх и произвол непрестанно терзают человечество. Но сегодня свежий ветер подул над миром и освежил атмосферу, пропитанную противоречиями. Сегодня дух сотрудничества и взаимопомощи начинает овладевать умами людей – и прежде всего в сфере науки и культуры. Возможность установления мира и согласия на земле стала более реальной. Пусть этому способствует русское издание моей книги, в которой я, американский ученый, родившийся в России, рассказываю о древнейшей цивилизации – цивилизации, свидетельствующей о глубоком единстве рода человеческого во все времена и во всех странах мира»[215].

Прежде всего профессор Крамер занимался изучением параллелей между древними шумерскими и библейскими сюжетами и мотивами, выяснением возможного влияния шумерской культуры на древнееврейскую. Понимающий как никто иной единство судеб мировой цивилизации, С. Н. Крамер не случайно завещал похоронить себя в древнейшем шумерском, а затем вавилонском городе Ур, где, согласно библейской легенде, родился и откуда отправился в путь в Землю Обетованную праотец еврейского народа Авраам, открыв тем самым новую главу в истории человеческого духа. В. К. Афанасьева, познакомившаяся с выдающимся шумерологом в самом начале своего пути в науке (в 1957 г. профессор Крамер приехал в Советский Союз по приглашению Академии Наук СССР) и затем встречавшаяся с ним на различных научных симпозиумах, считавшая себя его ученицей, с благоговением пишет о том, как в своих воспоминаниях ученый делился «еще одной болью своего сердца, может быть, самой глубокой – враждой, и поныне длящейся между двумя народами-родственниками»[216] – евреями и арабами. И само желание быть похороненным в земле Уре, на территории нынешнего Ирака, воспринималось великим востоковедом, по его словам, «как символ и напоминание арабо-еврейского родства и братства», но одновременно он с грустью констатировал: «…боюсь, что даже шумерский дух-покровитель не сумеет помочь воплощению этого символического желания»[217]. И все же, как пишет В. К. Афанасьева, «он не теряет надежды: “…я верю, что настанет день, когда древний Шумер и Ур, воскрешенные из пыли и пепла современными археологами, помогут оживить духовные и родственные связи между арабами и евреями”. Он приводит древнюю шумерскую поговорку – “Дружба длится день, родство – вечно”. “История начинается в Шумере” и все остальные труды Крамера, вся его жизнь и общественная деятельность показывают, насколько глубоко и истинно его понимание родства – это представление о целостном развитии человеческой культуры и цивилизации, о единстве духа, о земле как общечеловеческой вотчине. Вот почему мечтает он о погребении в Уре – даже после смерти хотелось бы ему послужить этому единству»[218].

Профессор Крамер подготовил множество талантливых учеников, в том числе выдающегося шумеролога, американского ученого, шведа по происхождению, Торкильда Якобсена (1904–1993), ставшего одним из самых блестящих его коллег. Огромный вклад в развитие науки о шумерах внес выдающийся историк и лингвист Адам Фалькенштейн (1907–1966), также воспитавший целое поколение не менее известных знатоков шумерского языка и шумерской истории. Самым талантливым его учеником был голландец по происхождению, филолог, культуролог и богослов Ян Ван Дийк (Дейк) (1915–1996). Благодаря ученикам названных выше выдающихся шумерологов сильные школы шумерологии сложились и развиваются в Израиле, Турции, Италии.

Своя школа ассириологии и шумерологии сложилась и в России, еще на рубеже XIX–XX вв. Все началось с личной коллекции знатока древних манускриптов, предпринимателя и мецената Н. П. Лихачева (1862–1936), собравшего множество уникальных клинописных табличек, среди которых были и шумерские. Впервые же расшифровал и опубликовал отдельные шумерские таблички (хозяйственно-административные тексты из Лагаша) в начале ХХ в. М. В. Никольский (1848–1917). (Показательно, что именно Лихачева и Никольского с почтением вспоминает С. Н. Крамер в предисловии к русскому изданию книги «История начинается в Шумере»[219].) Заметный след в русской ассириологии и шумерологии оставил выдающийся и безвременно ушедший востоковед, переводчик и поэт В. К. Шилейко (1891–1930), ставший основоположником традиции поэтического перевода с аккадского языка[220]. Однако во времена Шилейко, в 1910–1920-е гг., было еще очень мало известно шумерских текстов, поэтому он опубликовал лишь вотивные (посвятительные) надписи шумерских царей из коллекции Н. П. Лихачева, хранящейся в Эрмитаже.

Большой вклад в изучение клинописной литературы, в том числе и шумерской, внесли ученые ленинградской школы – академик В. В. Струве и И. М. Дьяконов (1915–1999), особенно последний, создавший в Ленинграде большую ассириологическую школу. И. М. Дьяконов в первую очередь исследовал общественное и государственное устройство жизни шумеров, особенности их быта и мифологического мышления[221]. Ученица И. М. Дьяконова И. Т. Канева является единственным в России шумерологом-лингвистом, подготовившим фундаментальный труд по шумерской грамматике, изучающим фонетику древнего и загадочного языка. Еще одна талантливая ученица И. М. Дьяконова – В. К. Афанасьева – целиком посвятила себя изучению шумерских текстов и их художественным переводам на русский язык (не случайно своим учителем она называет и С. Н. Крамера). Она написала первый целостный академический очерк шумерской литературы на русском языке[222]. Определяя главную свою задачу, исследовательница и переводчица писала в 1997 г.: «Вопросы шумерской поэтики, художественного стиля, особенностей стихосложения начали теоретически разрабатываться в течение двух последних десятилетий, но за исключением попыток создания ритмизованных подстрочников (например, профессор С. Н. Крамер, профессор Т. Якобсен – на английском, Ж. Боттеро – на французском, Г. Комороци – на венгерском и др.) никто не пробовал передать художественные особенности шумерских литературных текстов средствами родного языка»[223]. Замечательным подтверждением того, что В. К. Афанасьевой эта попытка удалась, что в ней счастливо соединяются талантливый переводчик и исследователь, являются ее переводы из шумерской поэзии, помещенные в антологиях «Поэзия и проза Древнего Востока» (1973)[224], «Лирика Древнего Ближнего Востока» (1982)[225], «Я открою тебе сокровенное слово…» (1987)[226], в русском издании книги С. Н. Крамера «История начинается в Шумере». Главным же плодом труда В. К. Афанасьевой стала самая обширная на русском языке антология шумерской поэзии в ее переводах, с обширным предисловием и скрупулезным научным комментарием – «От начала начал» (1997)[227].