Читать онлайн «Введение в теоретическую лингвистику». Страница 60

Чтобы уяснить этот момент, выразим в символической форме только что установленную нами дистрибуционную пропорцию, изображая разные слова разными буквами и разлагая их на множители, как в любой другой алгебраической пропорции:

A : B : C = D : E : F

Разлагая на множители (и используя произвольные символы), мы получаем:

ах : bx : сх = ay : by : сy

Другими словами, каждое слово разлагается на два компонента; все слова слева от знака равенства содержат компонент х, а все слова справа — компонент у; что касается другого компонента (a, b или с), то первое слово в левой части соответствует первому слову в правой части, второе слово в левой части соответствует второму слову в правой части и т. д. Компонентами, или дистрибуционными множителями, слов являются морфемы.

Разлагая таким образом слова на дистрибуционные множители, мы можем описать их встречаемость в предложениях в терминах дистрибуции составляющих их морфем; дистрибуция слова есть произведение дистрибуций морфем, из которых оно состоит.

Ясно, что с этой точки зрения вопрос о том, можно ли расчленить слова на части или нет, совершенно нерелевантен. Морфема вообще не является сегментом слова; она не занимает в слове никакой позиции (например, при разложении А на составляющие морфемы мы могли бы записать ха точно так же, как и ах), ей присуща только функция «множителя». Когда слово может быть сегментировано на части, его сегменты называются морфами. Так, слово bigger разложимо на два морфа, которые могут быть записаны орфографически как big и ег (правила английской орфографии объясняют добавочное «соединительное» g), а в фонологической транскрипции — как /big/ и /ə/. Каждый морф представляет определенную морфему (или является ее экспонентом).

Проведенное нами разграничение между морфами и морфемами можно выразить в терминах разграничения субстанции и формы, принятого Соссюром (см. § 2.2.2). Подобно всем грамматическим единицам, морфема — это элемент «формы», «произвольно» (ср. § 2.2.7) связанный со своей «субстанциальной» реализацией на фонологическом (или орфографическом) уровне языка. Как мы видели, морфемы могут быть представлены определенными сегментами, имеющими непосредственное фонологическое (или орфографическое) «воплощение» (то есть морфами), но они могут быть также представлены в языковой субстанции и другими способами. Морфема обычно обозначается одним из представляющих эту морфему морфов, стоящим в фигурных скобках. Таким образом, {big} — это морфема, представленная в фонологической субстанции посредством /big/, а в орфографической субстанции — посредством big; слово went (фонологически /went /), которое не членится на морфы, представляет собой сочетание двух морфем— {go} и {ed}. Хотя мы будем следовать этому обычаю, необходимо иметь в виду, что конкретная запись, выбранная для обозначения морфем, —вопрос произвольного решения. Мы могли бы с тем же успехом пронумеровать морфемы и считать, например, что {207} представлено посредством /big/ (или big) или что {1039}+{76} представлено субстанционально единой формой /went/ (или went).

Относительно связи морфем и морфов можно теперь сделать еще одно замечание. Часто оказывается, что та или иная морфема представлена не везде одним и тем же морфом, но разными морфами в разных окружениях. Эти альтернативные манифестации морфемы называются алломорфами. Например, морфема множественного числа в английском языке, которую мы можем обозначить как {s}, бывает регулярно представлена алломорфами /s/, /z/и /iz/. Эти алломорфы фонологически обусловлены в том смысле, что выбор любого из них определяется фонологической формой морфа, с которым он сочетается. Правило таково: (i) если морф, представляющий субстантивную морфему, с которой сочетается {s} при образовании множественного числа, оканчивается на «сибилянт» (/s/, /z/, /ʃ/, /ʒ/, /tʃ/, /dʒ/), то морфема {s} передается посредством /iz/ (ср. /bʌsiz/, buses 'автобусы'; /saiziz/, sizes 'размеры'; /fiʃiz/, fishes 'рыбы'; /gara:ʒiz/, /gara:dʒiz/, garages 'гаражи' (NB: колебание в фонологической манифестации этого слова, обнаруживаемое у носителей стандартного британского варианта английского языка); /batʃiz/, batches 'пачки' и т. д.); (ii) в противном случае, если (а) морф оканчивается на одну из звонких фонем (включая гласные), морфема {s} передается посредством /z/ (ср. /dogz/, dogs 'собаки'; /bedz/, beds 'кровати'; /laiz/, lies 'обманы' и т. д.), а если (b) морф оканчивается на глухую (согласную) фонему, морфема {s} передается посредством /s/ (ср. /kats/, cats 'коты', /bets/, bets 'пари' и т. д.). (Заметим, что правила английской орфографии различают только два из этих трех алломорфов: -s обозначает как /s/, так и /z/, a :es обозначает /iz/.) Морфема настоящего времени единственного числа, которую мы можем обозначить как {z} (чтобы отличить ее от морфемы {s}, образующей множественное число английских существительных), бывает регулярно представлена теми же тремя алломорфами, что и {s}. Тождественной является и формулировка их фонологической обусловленности: ср. глаголы: (i) /fiʃiz/, fishes 'ловит рыбу' /kætʃiz/, catches 'хватает' и т. д.; (ii) /digz/, digs 'роет'; /ebz/, ebbs 'убывает (о воде)' и т. д.; и (iii) /kiks/, kicks 'лягает'; /sips/, sips 'прихлебывает' и т. д. Английская морфема прошедшего времени {ed} также бывает регулярно представлена тремя фонологически обусловленными алломорфами: /t/, /d/ и /id/. Правило, определяющее их дистрибуцию, таково: (i) /id/ встречается после морфов, оканчивающихся на альвеолярные взрывные (то есть после /t/ и /d/) (ср. /wetid/, wetted 'промочил'; /wedid/, wedded 'венчался' и т. д.); в остальных случаях: (ii) /d/ появляется после звонких фонем (включая гласные и носовые), a (iii) /t/ — после глухих фонем (ср. (ii) /sægd/, sagged 'обвис'; /lʌvd/, loved 'любил'; /moud/, mowed 'косил'; /maind/, mined 'минировал' и т. д. и (iii) /sækt/ sacked 'ссыпал'; /pʌft/, puffed 'пыхтел' и т. д.) В действительности правила, определяющие регулярную манифестацию всех рассматриваемых здесь трех морфем — {z}, {s} и {ed}, — можно свести к более общему правилу, посредством которого соответствующий морф порождается из лежащего в основе инвариантного морфа, нейтрального относительно звонкости, который образует слог (как /iz/ или /id/), сочетаясь с морфом, оканчивающимся на «тот же самый звук» (иначе говоря, для этого правила все сибилянты рассматриваются как «содержащие тот же звук», что и лежащий в основе «s-звук», представляющий как {s}, так и {z}, а /t/ и /d/ — как «содержащие тот же звук», что и лежащий в основе альвеолярный звук, представляющий {ed}). Очевидно, правило такого рода легче сформулировать в терминах просодического анализа или анализа по различительным признакам, нежели посредством обращения к фонемному анализу английского языка: ср. § 3.3.8 и сл.

Предельный случай алломорфического варьирования обнаруживается в тех случаях, когда нельзя сделать никакого обобщения в терминах фонологической структуры или в любых других терминах относительно выбора данного алломорфа. Эту ситуацию можно проиллюстрировать на английском примере. Кроме трех обычных алломорфов английской морфемы множественного числа {s}, можно также установить форму /ən/, которая обнаруживается в слове oxen, /oksən/. Поскольку все прочие, оканчивающиеся на /ks/ морфы, которые представляют субстантивные морфемы в английском языке, имеют регулярное /iz/ во множественном числе (ср. /boksiz/, boxes 'коробки', /foksiz/, foxes 'лисы' и т. п.), появление /ən/ в /oksən/ фонологически не обусловлено. В самом деле, оно не определяется никакой особенностью морфемы {ох} или морфа /oks/, которую можно сформулировать в рамках какого-либо общего утверждения относительно структуры английского языка. Правда, существительные множественного числа children 'дети' и brethren 'собратья' также оканчиваются на /ən/. Но, тогда как oxen не представляет проблемы в отношении сегментации, поскольку его можно разложить на два морфа — /oks/ и /ən/, — первый из которых тождествен морфу, представляющему единственное число ох 'бык' (в этом отношении форма oxen подобна регулярно образуемому множественному числу в английском языке), — выделение /ən/ в children 'дети' и brethren 'собратья' оставило бы нам два морфа — /tʃildr/ и /brеðr/, ни один из которых не тождествен морфу, представляющему единственное число этих существительных (даже если допустить, что brethren имеет единственное число в современном английском языке), и к тому же не встречается ни в каких других сочетаниях. Поскольку образование слова oxen представляет собой нерегулярный факт английского языка, который, несмотря на членимость слова на два составляющих морфа, можно описать только «правилом» ad hoc, применимым к одному этому случаю, не имеет большого смысла, описывая современный английский язык, выделять/ən/ в качестве алломорфа {s}.

Возможно, читатель будет склонен полагать, что выработка таких тонких разграничений, как те, которые были проведены в этом разделе между морфемой, морфом и алломорфом, есть какое-то бесполезное, схоластическое занятие, не преследующее никакой полезной цели. Но такие разграничения существенны, если мы хотим построить общую теорию языковой структуры. Как мы увидим, в некоторых языках слова обычно можно расчленить на части (морфы), в других этого сделать нельзя; в одних языках наблюдается тенденция соответствия каждого морфа отдельной минимальной грамматической единице (морфеме), в других этого нет; наконец, в некоторых языках каждая морфема обычно бывает представлена сегментом постоянной фонологической формы, тогда как в других некоторые морфемы бывают представлены множеством чередующихся морфов, выбор одного из которых в данном окружении может обусловливаться фонологическими или грамматическими факторами.