Читать онлайн «География фамилий». Страница 7

Чтобы отличать фамилию от иных видов именований, необходимо четкое и единое определение ее. В большинстве работ о возникновении фамилий отсутствует само определение фамилии. Может быть, из-за трудности отличить ее от прозвища, от отчества и других антропонимических именований? Кажущееся совершенно ясным часто оказывается самым коварным. Возможность высказывания: «это были уже фамилии, но еще не наследственные» — показывает, что в понимании «что такое фамилия?» нет ни четкости, ни единства. У разных исследователей, как и в разных источниках, один термин может иметь разные значения и, наоборот, одно явление может обозначать разные термины (например, в России до XIX в. фамилию в современном смысле слова обозначали термином прозвище, а слово фамилия значило «семья»). Это еще полбеды, а беда — не замечать этого. При произвольном понимании спорных терминов вообще никакая наука не возможна.

Справедливо наблюдение М. Каминьской, что нет видимых признаков, которые позволили бы различать, где имеем дело с фамилией, а где с прозвищем[68]. Но тут же исследовательница предлагает такой критерий: «Различаются они, однако, тем, что слово, служащее фамилией, утратило свое первоначальное значение, напротив, в прозвище по большей части это значение еще ощутимо». Это неверно и для фамилий и для прозвищ, не говоря уж о том, что степень этимологической «прозрачности» весьма зыбка и неопределенна; если взять только бесспорные, каждый приведет множество «прозрачных» фамилий (Кузнецов, Орлов, Иванов), но пусть он вспомнит прозвища своих одноклассников или учителей и попробует «объяснить» какого-нибудь Тюляя или Бака.

Может быть, признавать именование фамилией только с момента официального санкционирования? В сущности, к такому пониманию клонит содержательное и ценное исследование С. Гжибовского. Но это как раз переносит на прошлое отношения современные. Исторически закон (писаный и неписаный) не создавал фамилии, он лишь закреплял за ней юридическую силу. Закон утверждал сложившуюся антропонимическую ситуацию, а не формировал ее.

В основу различения фамилий от прозвища кладут ее устойчивость. «Прозвища не были застывшими, как современные фамилии»[69]. Признак устойчивости приближает к решению, но это определение не годится. Прозвище нередко сопровождало человека всю жизнь, не став фамилией. Например, четыре фамилии женщины, трижды выходившей замуж, не превращаются в прозвища.

При разработке Кодекса законов о браке и семье СССР возникла необходимость научно определить термин фамилия. Главное управление загса СССР обратилось к группе ономастики Института этнографии АН СССР. В результате обсуждения принято определение фамилии: наследственное имя семьи, устойчивое не менее как в трех поколениях.

Итак, установление фамилий прокатилось по Европе. Хотя этот процесс занял тысячелетие, но на некоторых этапах его темпы были высоки — за одно столетие фамилия успела из Италии пересечь всю Францию, проникнуть в Англию и Германию. При этом, раз проникнув в страну, фамилия уже не утрачивала завоеванных позиций, а расширяла сферу своего распространения.

Какая же сила вела фамилии из страны в страну?

Заимствование? Были и заимствования (в Англию фамилии принесены норманнами). Но не они главная пружина триумфального шествия фамилий. Само заимствование только тогда прививается быстро и прочно, когда уже назрела потребность в нем. Перенести зерно — мало; чтобы оно росло в новом месте, нужны определенные почвы и климат. Феодалы Франции словно с нетерпением ждали прихода фамилии — так стремительно они за нее ухватились, едва она появилась в соседней Италии. При одинаковых условиях одна и та же потребность может породить одинаковые явления даже и независимо, без заимствования. Если же нет глубокой потребности, то и заимствование либо не произойдет, либо оно останется чужеродной модой для маленькой кучки людей, не став достоянием народа.

Причин торжества фамилии предложено немало. Указывают на увеличение населения, приводя, например, данные по Англии за период становления фамилий: с 1066 по 1400 г. ее население увеличилось с 2 млн до 4 млн человек. Но разве именно при 2 млн фамилии становятся необходимыми? В Швейцарии было далеко до этой цифры, когда там распространились фамилии, а население Египта на протяжении столетий превышало эту цифру во много раз, но фамилий не имело.

Ст. Роспонд перечислил следующие причины появления фамилий в Силезии: далеко зашедшая унификация личных имен вследствие сокращений (из многих различных имен получалась одинаковая форма Раш и т. п.), затем сгущение населенности, развитие городов, торговые связи, смешение местных жителей с приезжими[70]. Эти и другие условия, действительно, могли способствовать всеобщему распространению фамилий, но затруднительно доказать, почему вместо несложного увеличения набора индивидуальных имен предпочли вводить именования нового типа. Развитие городов? Но фамилии начинались с земледельцев. И почему средневековые города с 20—30 тыс. жителей нуждались в фамилиях острее, чем крупные города древности? И наконец, если потребность в фамилии порождается ростом населения, то почему же фамилия распространялась сначала как раз не в массах, а в среде немногочисленной верхушки?

Было бы непростительным упрощением искать прямую, непосредственную зависимость фамилии от экономического базиса. Эта зависимость многоступенчата и осложнена различными силами (в том числе и перечисленными Ст. Роспондом).

Фамилия обозначала семью. База фамилии — семья. Решающая причина внедрения фамилий — изменение веса семьи в обществе. Ф. Энгельс в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» показал, как индивидуальная семья становилась хозяйственной единицей общества. При развитом феодальном строе семья в эксплуататорских классах — хранительница и приумножительница земли, капитала, власти. Капиталистическое развитие, ведя к ослаблению цехов и сельских общин, меняло социальную роль семьи и у них. Государственная машина абсолютизма включила семью в свою систему как низшую социальную ячейку для нужд управления, налогового обложения, воинской повинности.

В. И. Ленин высмеял и назвал ребяческим вздором доктрину Н. К. Михайловского, будто «сначала была семья, эта ячейка всякого общества», и подчеркнул именно историчность роли семьи. «Раздробленные мелкие семьи сделались господствующими только при буржуазном режиме; они совершенно отсутствовали в доисторические времена. Нет ничего характернее для буржуа, как перенесение черт современных порядков на все времена и народы»[71].

Нельзя игнорировать и тормозящую силу традиций, в разной степени задерживающих рост новых именований. Все это создавало в каждом случае конкретную ситуацию, замедляя или ускоряя процесс, в принципе единый.

Неудержимый процесс, расширяющий и усиливающий все связи между народами, максимально ускорен в нашем столетии. К исходу XIX в. империализм поделил планету. Международная торговля, политические и культурные взаимоотношения и войны стали глобальными. Не осталось ни одной страны, живущей обособленно, наглухо отрезанной от всего мира. Формирование мирового хозяйства и всех видов контактов между народами во всемирном масштабе продиктовало и всемирный контакт именований. Став обязательной формой во всех самых развитых странах, фамилия стала распространяться на колониальные и зависимые страны. Дальнейшее ее распространение в период между мировыми войнами при крахе безраздельного владычества империализма протекало несколькими путями.

1. Во многих государствах обязательная фамилия введена государственным законом: в Турции — декретами Мустафы Кемаля 1926 и 1934 гг., в те же годы — в Иране, в 50‑х годах этому последовал Египет, в 1959 г. — Тунис.

2. В других странах путь становления фамилий противоположен, ее по собственной инициативе принимают отдельные семьи (преимущественно из передовой интеллигенции), например в Индии, где происходит одновременный процесс: нежелание одних принимать фамилии и возрастание числа семей, имеющих фамилии.

3. В фамилию превращены наличные другие антропонимические категории без каких-либо видимых их изменений (подобно превращению некогда в фамилию русских кратких форм отчества иванов, кузнецов). Так, в Китае стали фамилиями прежние ши — непрочные наследственные имена семей, их сменяли через несколько поколений. Закрепив их, на них перенесли старинный термин син — наследственные имена в последнем тысячелетии до нашей эры, которые еще не были фамилиями (они обозначали не семью, не были и родовыми, хотя носители каждого син, рассеянные по всему Китаю, не могли вступать в брак)[72]. Как и фамилии японцев, современные китайские син (из закрепленных ши) заняли первую позицию в составе полного именования, состоящего обычно из двух членов: Сунь Ятсен.