Читать онлайн «География фамилий». Страница 36

Среди огромной массы фамилий на ‑ов особо интересны немногочисленные фамилии на ‑уов (из личных имен с окончанием ‑у). В собранных 6000 фамилиях встретилось 9 фамилий с этим окончанием, из них шесть — у казахов (Конжауов, Кёптелиуов, Теллиуов и др.) в Гурьевской, Мангышлакской, Актюбинской областях и в Тюлькюбасском р‑не Чимкентской обл., две фамилии — у каракалпаков (Тлеуов — однофамильцы казахских носителей Телиуов, Алауов), одна — у туркмен Красноводска (Танауов), но в этом случае этническая принадлежность ее неясна. Размещены почти все они, кроме тюлькубасских, только на западе Средней Азии. Это подталкивает к мысли об историко-географической особенности, но такой вывод неосторожен без специального исследования — материал слишком мал, а из 9 случаев две фамилии принадлежат механизаторам и одна партийному работнику — людям наиболее подвижным, так что география размещения фамилий данного типа еще ожидает исследователей. Факт интересен для истории тюркских языков и истории тюркоязычных народов.

Вне огромной группы на ‑ов, ‑ев, (с ‑иев, ‑аев и др.), охватывающей у каждого рассмотренного народа от 97 до 99% всех фамилий, и частично сопутствующей ей группы на ‑ин (не превышающей 1%, кроме казахов) находятся лишь немногие разрозненные формы, даже вместе взятые составляющие у таджиков 2% всех фамилий, у остальных четырех народов — меньше чем по 1%. Среди этих форм финальное ‑ы (казахские Караманулы, Кыдыберкулы, туркменские — Насырлы, Азады, Ниязберды и др.), ираноязычное финальное ‑и, продолжение традиции дофамильных средневековых именований (ср.: Айни, Лахути, сегодня Едгори, Токири, Исхоки, Пулоди) , иранский компонент ‑за(о)да, ‑заде (таджикские Семехзода, Шохзода, Ширифзода, в Узбекистане семья с таджикской фамилией, Вализода, как в Киргизии — Рахимзада), наконец, безаффиксные распространены почти исключительно у таджиков (Адхат, Киром, Хошим, Аскар, Сафар, Джалил, Ибод, Дониш, Содик) и узбеков (Матчон, Рахим и др.). Любопытно, что многие из них — псевдонимы поэтов, служащие «цеховым знаком», связывающим авторов с именами прославленных акынов — народных певцов.

Таковы сегодня формы фамилий у крупных народов Средней Азии. К сожалению, не закончен сбор материала по уйгурам; предварительные данные связывают их с описанной системой фамилий других тюркоязычных народов Средней Азии. Хотя абсолютное большинство советских уйгуров, предки которых переселялись в Россию со второй половины XVIII в., сосредоточено в Казахстане, Киргизии, частью — в Узбекистане, антропонимически они ближе к узбекам, чем к казахам, среди которых живут. Это след исторической уйгуро-узбекской близости. Уйгуры, поселившиеся среди узбеков, почти слились с ними. Пожалуй, заметнее других особенностей — некоторое количество фамилий с финальным ‑и: Гайрати, Закири и др. Близки к среднеазиатским формы фамилий и у народов Северного Кавказа.

Резко отличимы фамилии иноязычных поздних переселенцев в Среднюю Азию с востока — дунган и корейцев.

Дунгане (хуэй) пришли в Россию одновременно с уйгурами из Китая. В сущности, только на русской почве у них установились фамилии в современном смысле, прежде вновь создаваемая семья образовывала себе новую фамилию, производную от прежней. Самой частой была фамилия Ма (из основы со значением «лошадь»). А. Калимов привел поговорку «Из 10 дунган девять — Ма, один — Ха», весьма гиперболичную в прошлом, сегодня далекую от действительности. Модели современных фамилий дунган довольно разнообразны: все они трехслоговые. Наиболее употребительны образования с ‑ло — «старший, почтенный» (Сушанло, Диншонло, Машонло и др.), с суффиксом уменьшительности ‑зы (Шивазы, Гасызы, Пунвазы, Зазазы, Давузы) и некоторые другие (Болонда, Вонлода, Бийлоэр, Вонмаза, Хахаза, Лючин, Мачин, Янсанин, Маахун, Саахун и др.). Но теперь обычны и такие фамилии, как Хавизов, Имазов, Маахунов, Адилов, Ганиев.

По фамилии легко узнать корейца. У всех многомиллионных корейцев всего лишь около 200 фамилий. В СССР корейцев 400 тыс., и у них несколько десятков фамилий, чаще всего Цой (из корейского Чхве) и Ким, реже Пак, Ли[246].

Различия одной и той же (по происхождению) фамилии между среднеазиатскими народами часты, но в каждом случае невелики, почти не выходят за пределы фонетики. И не только между языками, а внутри одного языка. «Словарь киргизских личных имен» приводит множество примеров разновидностей одного имени, не имея возможности разделить варианты произношения от вариантов написания: Абдуракман—Абдурахман—Абуракман — Абдураман. По некоторым фамилиям и больше. К сожалению, узбекский и казахский словари личных имен не смогли привести вариантов. Фамилии возникали поздно и в значительной мере организованно, поэтому они упорядоченнее. Но и в них вариантов немало. Внимательный к вариантам личных имен, киргизский словарь приводит при каждом имени образованную от него фамилию, но только в единственной форме — нормативной: в словаре дан только Абдуракманов, а в киргизских книгах, журналах, газетах за несколько лет эта фамилия встречена 28 раз (выборка случайна) в различных вариантах: Абракманов — 15, Абдырахманов — 10, Абдуракманов — 2, Абдыраманов — 1.

Еще многочисленнее затруднения при передаче фамилий с одного языка на другой, особенно на русский (или обратно). Возникающий на каждом шагу разнобой приносит немало вреда. Устранить его непросто. Главный редактор позднейшего из среднеазиатских словарей личных имен писал, что составители стремились сочетать в написании «практические удобства и научную правильность». Хотя сочетание «практических удобств» и «научной правильности» довольно туманно, но следующие слова совершенно верны: «К сожалению, не все вопросы удалось решить достаточно полно и предложить по ним практические рекомендации с утвердительным обоснованием. Это объясняется их слабой изученностью и большой сложностью, требующей многолетнего предварительного анализа огромного архивного и полевого материала».

Никакие усилия не устранят разнобоя, если решать практические вопросы вслепую, не опираясь на теоретические принципы, которые еще предстоит разработать. Работа порознь, по каждому языку изолированно, не уменьшает, а еще больше увеличивает разнобой. Эту разработку по каждому языку в отдельности необходимо тесно увязать с совместной — для всей Средней Азии. Составленные на этой основе правила для каждого языка никоим образом нельзя принимать после узкого, келейного обсуждения, необходимо до утверждения обязательно вынести их на широкое обсуждение, не замкнутое в границах своей республики.

После семинара по ономастике Средней Азии, организованного Институтом этнографии АН СССР (Самарканд, 1969 г.), и выхода в свет двух сборников «Ономастика Средней Азии» (Москва, 1978; Фрунзе, 1982) нет в Средней Азии ни одного народа, по которому не велась бы антропонимическая исследовательская работа. Удалось наладить содружество ученых и работников загсов Киргизии, которое принесло очень плодотворные результаты (отличный пример, требующий распространения на другие республики Средней Азии). Огромный антропонимический материал собрали Э. А. Бегматов в Узбекистане, Т. Д. Джанузаков в Казахстане и др., не говоря уж о И. С. Колосове — начальнике Управления загса Киргизской ССР. Антропонимистам Средней Азии по плечу и более трудные задачи.

Хотя грузинские фамилии на несколько столетий старше русских, первые из них возникли в XIII в. или даже раньше. Основная масса фамилий появилась, вероятно, когда Грузия была раздроблена на разобщенные и враждующие между собой феодальные владения. Политические, экономические, культурные процессы в них протекали различно, по-разному развивался и язык. Эти различия породили пестроту форм фамилий. Но все же языковое родство и сходные исторические черты объединяли все картвельские этнографические группы в определенные фамильные группы: они образованы присоединением второго компонента, постепенно превращающегося в суффикс (т. е. утрачивающего самостоятельное лексическое значение). Всего 7—8 таких формантов образуют фамилии 3,5 млн грузин, повторяясь в грандиозных количествах, каждый на определенной территории. Их статистико-географические соотношения показывают историческое формирование грузинской нации. Все приводимые подсчеты выполнены автором и публикуются впервые[247].

Источники: 1) полная перепись населения 1886 г., документы которой хранятся в Центральном историческом архиве Грузии[248] (находится в Тбилиси); 2) акты загсов; 3) списки избирателей; 4) телефонные и другие справочники; 5) списки фамилий в исследованиях[249], статьях[250], диссертациях[251]. Понятно, что в единую статистическую таблицу они не все сводимы. Подсчетами охвачено полмиллиона грузин по всем районам (восточная часть Грузии — полностью, кроме городов; по западным областям материалов меньше — фонд переписи погиб в Кутаисском филиале архива) в объеме, достаточном для статистически надежных показателей.