Читать онлайн «География фамилий». Страница 17

Основной массив русских фамилий в форме родительного падежа множественного числа притяжательных прилагательных ‑их, ‑ых охватывал бассейн Северной Двины и северо-восточную часть Заволжья, откуда они стали распространяться на восток, пересекли Вятку, Каму, Уральский хребет и появились в Сибири[125]. Подсчеты показали, что ареал фамилий на ‑их, ‑ых на Севере неравномерен: в Архангельском у. их совсем немного, в Онежском у. они довольно часты (493 чел.) — больше 1% населения[126]; в других уездах их осталось мало. Вот перечень их по 6 уездам: Боровых, Бурых, Власовских, Вострых, Вторых, Вшивых, Гладких, Долгих, Дородных, Жидких, Земских, Коротких, Лисых, Луговых, Односторонних, Плоских, Резвых, Рогатых, Рыжих, Сухих, Тонких, Успасских, Череповских, Широких, Шкаредных.

Давность этой модели документирована многократно: в 1641 г. на р. Устья записан Иван Федоров Сухих (Богословский. I. С. 85), в 1642 г. несколько севернее — Никон Васильев Тупицыных (Богословский. I. С. 103); на Пинеге в 1686—1688 гг. — Сухаревых, Страшных, Ставровых, Еремеевых. Несомненно, что в прошлом именование на ‑их, ‑ых было на Севере чаще. По результатам переписи часовен 1692 г., южнее и восточнее Шенкурска трехчленных именований оказалось 42% от общего числа (РИБ. Т. 25). Многих потомков этих семей в тех же местах застала через двести лет всероссийская перепись, но фамилии их были уже без ‑их, ‑ых: в Великониколаевской вол. в 1692 г. встречаем Санчуковых, Тюлебаевых, а там же в 1897 г. (Кургоминская вол.) 128 человек имеют фамилию Санчуковы, 125 человек — Тюлебаевы; в Попонаволоцкой вол. в 1692 г. встречаем Новгородовых, Мининых, а в 1892 г. в Благовещенской вол. — уже Новгородовы (157 человек), Минины (324 человек). В. И. Рудных подсчитала по документам 1747 г. население Велико-Устюгского у. (он охватывал территории современного северо-востока Вологодской, юго-востока Архангельской, северо-запада Кировской областей): из 12 тыс. человек почти 1,5 тыс. носили фамилии на ‑их, ‑ых, а южнее, в Яропурском стане, — почти 34%.

Многовековая борьба Москвы и Новгорода за Север завершилась в 1478 г. присоединением Новгорода и всех его владений к Московскому государству, т. е. задолго до становления фамилий. В фамилиях этот процесс непосредственно не отразился, но каждая из этих двух исходных областей русского заселения Севера принесла свои слова, формы и фонетические особенности. Их сохранил язык, и позже отразили фамилии. Фамилии подвижнее топонимов и не дают на карте такой границы, как размежевание «новгородского» слова ручей с «московским» ключ, четко сохраненного топонимией[127]. Но новгородские черты отразились в фамилиях Анцифоров, Конечный, Патракеев, Шкулев и др. Исследователи, вероятно, умножат примеры, но это потребует немалого труда — в последующие столетия новгородские и московские черты переплелись очень тесно.

Фамилии русских на Севере, как и во всей России, по своему происхождению в абсолютном большинстве — отчество в форме кратких притяжательных прилагательных, образованных суффиксами ‑ов, ‑ин, означающих «чей сын». У крестьян среднерусской полосы эта форма была почти абсолютной, все другие формы охватывали меньше 1%. Именно эти форманты до XVI в. служили основными средствами выражения притяжательности в широком значении, включающей и происхождение (не только кровное, но и по местности), и принадлежность. А на Севере другие формы фамилий распространены почти впятеро чаще, охватывая 4—5% всех крестьян.

Формы фамилий русского сельского населения (в пересчете на 10 тыс. человек по каждой территории, 1897 г.) таковы (см. стр. 72).

Место обследования ‑ов(ев), ‑ин ‑ой, ‑ий, ‑ый ‑ский ‑их, ‑ых Онежский у. Архангельской губ. 9569 65 279 117 Шенкурский у. Архангельской губ. 9426 183 385 6 Холмогорский у. Архангельской губ. 9426 165 408 1 Пинежский у. Архангельской губ. 9481 277 240 2 Мезенский у. Архангельской губ. 9707 245 45 3 Епифанский у. Тульской губ. (1900 г.) 9952 — 42 — Шуйский у. Владимирской губ. (1897 г.) 9976 — 24 — Курганский округ (1888 г.) 9677 1 57 265

Архаичную форму фамилии на ‑ой (Толстой, Нагой), а также на ‑ый, ‑ий, ‑овый, ‑атый, ‑ный у русских вне Севера удержали только единичные старинные роды. Это фамилии народные. Например, в Шенкурском у. их носили 1617 человек. По отношению ко всей массе крестьян они встречаются чаще всего в самых «глухих» уездах — Мезенском и Пинежском. Вот некоторые из них: Бархатный, Безногий, Белый, Боговой, Борзой, Визжачий, Волосатый, Гладкий, Горбатый, Грязной, Девятой, Дыроватый, Жидкий, Золотой, Игумный, Каменный, Конечный, Лисой, Мелкой, Нагой, Немытый, Резвый, Рудный, Седьмой, Слудной, Страшный, Узкой, Хрушкой, Черный, Широкий, Шубный[128].

На Севере, как нигде, фамилии сохранили в себе слова, которые исчезли из языка. Фамилии Басаргин, Завьялов, Личутин, Ряхов, Собинов, Собинкин, Создомов и многие другие — это отзвуки старинной русской речи. Основы некоторых из них даже нигде не записаны, их не знают ни историки языка, ни диалектологи. Северные фамилии напоминают об исчезнувших и забытых профессиях, например Воротников (эта фамилия связана с воротами, а не с во́ротом), Иконников, Келарев, Калачников, Пономарев, Проскуряков, Свечников, Скоморохов, Сундучников, Трапезников, Шерстобитов (Шенкурский у.), Шерстобоев (Онежский у.) и др. Ничего не известно о слове шивальница, но фамилия Шивальницын (Шенкурский у.) доказывает, что оно существовало.

На Севере чаще, чем в центральной России, встречаем фамилии от редких или рано вышедших из употребления канонических имен: Агапитов, Агафелов, Амосов, Зотиков (Зотик — не уменьшительная, а, наоборот, полная форма имени, Зот — производное), Диев, Далматов, Нифонтов, Парфентьев, Стратонов. Речь идет не просто о наличии этих фамилий — ту или иную из них можно встретить и в других местностях, но не в таком «ансамбле» и не с такой частотностью. Характерны для Севера формы Евтюгин (из Евтихий и др.), Федькушев (118 человек в Мезенском у.), Олуферов при среднерусском Алферов (из Елевферий).

Естественно, на Севере много фамилий, образованных от местных географических названий: Ваенгский, Вайванцев, Ваймугин, Варакин, Варзузин, Вологдин, Гаревский, Долгоцелов, Едемский, Закемовский, Ижмяков, Кокшарев, Матигоров, Мехреньгин, Мехряков, Немнюгин, Нюхчин, Онегин, Пермиловский, Поженский, Шежмин, Шелатский. Западная часть территории (Онежский у.) входит в ареал гидронимов со вторым компонентом ‑озеро (Кенозеро, Ундозеро и др.), что отразилось и в фамилиях: Кенозеров, Кодлозеров, Ундозеров и др. Немало фамилий и от основ нарицательных, означающих специфически местные реалии природы, хозяйства, быта: Вешняков, Ластов, Лохов, Морицын, Пластинин, Согрин, Шелегин и др.

Очень много на Севере фамилий с диалектными основами: Асеев, Вакорин, Варакин, Едовин, Кавадеев, Лисый, Матефонов, Моршнев, Олупкин, Павозков, Пестерев, Рудаков, Рядовкин, Слухов, Труфанов, Туесов, Тяжелкин, Хрушкой, Черепанов, Чудин, Чухарев, Шаньгин, Шумилов, Шапов. Особенно важно выявить коварные случаи диалектной семантики, когда в основе фамилии лежит слово, казалось бы, общеизвестное, но употребляемое на Севере в совершенно ином значении. Например, здесь нередка фамилия Казаков. Но казачества на Севере не было. Встречается и поговорка: «Я тебе не казак, чтоб на тебя работать», т. е. казак в северных говорах не «вольный, служивый человек», а «наемный работник». Такие же коварные ловушки имеют северные фамилии: Бородин, Дураков, Обрядин, Узкий, Узких, Широкий, Широких. К сожалению, большинство фамилий известно не в своем живом звучании, а в «исправленном» писцами виде (колебания о—а, е—и, у—в, ч—ц). Все же некоторые особенности нашли отражения в фамилиях Зехов—Зихов, Туесов—Туисов—Туясов, Курбатов—Гурбатов, Бурмакин—Бурмагин. В Онежском у. часто протетическое в‑: Востров, Востроголовый, Вострых. Кроме 244 человек с фамилией Журавлев, зафиксированы 26 Жаравлевых (Шенкурский у.) и 54 Жаравов (Холмогорский у.). Только восемь человек записаны в форме Коновалов, а 231 человек — Коневалов. Нередко твердое с на месте мягкого (ср. Карасов), сдвиг ч/ш (ср. Анчуков и Аншуков, Чеченин—Шешенин, Чуваев—Шуваев).