Читать онлайн «Лингвистические детективы». Страница 30

По происхождению же, по своей истинной этимологии слово сапожник, как вы теперь знаете, отнюдь не производное от сапог с помощью суффикса– ник. Его родителем было не слово сапог, а обороты сапожный швец, сапожный мастер.

А образовано оно было не с помощью суффикса– ник, как нам кажется, а посредством суффикса – ик, и не от существительного сапог, а от прилагательного сапожный.

Как видим, слово сапожник – еще одно и очень яркое свидетельство того, что словообразовательный анализ и разбор слова по составу, с одной стороны, и анализ этимологический – с другой, далеко не одно и то же.

А теперь о разборе этих слов по составу в школе. Слово портной проще, и разных решений здесь быть не может. Оно делится сейчас на непроизводную основу портн– и окончание – ой. Но не забудьте при этом обратить внимание на то, что здесь это окончание, как уже говорилось, указывает не только на им. п. ед. ч., но и выступает в функции суффикса мужского пола. Заметим, что таким же по структуре является слово нищий, в котором за непроизводной основой нищ– следует окончание-суффикс мужского пола – ий (ср. нищенка, в котором значение женского пола заключается в суффиксе– енк-).

Существительное сапожник может быть соотнесено учениками и со словом сапог, и с оборотом – хотя и устаревшим, но еще известным – сапожный мастер. В соответствии с этим производную основу этого имени возможно делить и на сапож-ник, и на сапож-н-ик. Оба решения являются допустимыми.

Эта лингвистическая загадка не принадлежит к числу трудных, хотя на первый взгляд перед нами вопрос, который может поставить в тупик. По крайней мере, современный орфографический разбор слова ишь законности ь не доказывает: ведь звук ш сейчас твердый, и после буквы ш ь употребляется лишь в различительно-грамматических целях (последовательно в им. п. существительных ж. р. и глаголах 2-го л. ед. ч. наст. вр. и повелительного наклонения: черная тушь, но сыграли туш; думаешь, ешь и т. д.). Ответ на вопрос о происхождении мягкого знака в слове ишь заключается в разгадке происхождения самого этого слова. И вот здесь-то мы видим, что ь достался междометию ишь по наследству от производящего слова, в котором он писался по общему правилу.

Но обратимся к истории слова ишь. Междометие изумления и укоризны ишь (ср.: Ишь, как хорошо читает!; Ишь, какой быстрый! и т. д.) родилось в нашей речи как «скороговорочная» форма слова вишь, выражающего сейчас удивление или недоверие, но имевшего ранее – как и слово ишь – также значение «вон, посмотри». В этом последнем значении слово вишь возникло, в свою очередь, скорее всего как фонетическое сокращение глагола видишь. Другое объяснение слова вишь – из формы 2-го л. ед. ч. повелительного наклонения глагола видкти (вижь «смотри» > вишь после падения редуцированного ь и оглушения конечного ж в ш) – менее вероятно.

В таком случае ь в междометии ишь (< вишь < видишь) носит по своему происхождению такой же характер, что и в словах бишь (из баешь «говоришь»), слышь (из слышишь), хошь (из хочешь).

Остается несколько слов сказать о фонетической трансформации в разговорной – и потому часто быстрой – речи вишь > ишь.

Такое исчезновение начальных звуков (как гласных, так и согласных) уникальным не является и изредка в языке наблюдается. В качестве примеров можно привести хотя бы междометия лафа и усь. Первое возникло на базе тюрк. алафа «польза, выгода». Второе – «скороговорочный» вариант слова кусь, первоначально формы повелительного наклонения от глагола кусити «укусить» (см. раздел «По следам междометий»).

Таким образом, ь в междометии ишь (как и в других грамматически и орфографически подобных ему словах) – глагольного происхождения.

Иным было появление ь в частице лишь. Как и почему он в этом слове появился, можно узнать, прочитав заметку «Лишь только».

Многие, вероятно, даже не подозревают, какую удивительную метаморфозу пережило слово каждый в течение своей долгой жизни в русском языке. Слишком уж оно заурядное и привычное. И тем не менее простое местоимение каждый имеет очень сложную биографию. Достаточно сказать, что из суффиксального образования оно превратилось в непроизводное, а из склоняемого в своей первой (основной) части – в слово с окончанием на конце.

В самом деле, сейчас местоимение каждый делится лишь на корень кажд– и окончание – ый и нормально склоняется как обычное прилагательное: каждого, каждому, каждым, о каждом и т. д. А рядом с формой каждый употребляются соотносительные ей родовые формы женского и среднего рода – каждая и каждое.

В древнерусском же языке троицы каждый – каждая – каждое не существовало. В XII в. вместо них была цепочка форм къжьдо – кажьдо – кожьдо. По морфемному составу эти формы можно сравнить с современными словами вроде какой-либо. Они делятся на корень, окончание (флексию) и следующий далее «пофлексийный» суффикс (как-ой-либо). И старое къжьдо делилось так же: к– корень, – ъ– окончание и– жьдо – суффикс. Отличие лишь в конкретных морфемах и орфографии (какой-либо пишется через дефис, а къжьдо писалось слитно).

Косвенные падежи от какой-либо – это какого-либо, какому-либо и т. д. Так же склонялось и къжъдо: когожъдо, кому-жъдо и пр., например: И въда рабомъ своймъ власть и комужьдо дѣло свое («Остромирово евангелие»), Повелъ… комужьдо своему полку («Ипатьевская летопись»). Как видим, слово каждый из местоимения, которое склонялось, так сказать, своим началом, превратилось в местоимение с флексией на конце. Окончание в этом слове было как бы оттеснено суффиксом – жьдо на свое законное «конечное» место. Несомненно, такая удивительная метаморфоза произошла в слове къжъдо под влиянием большинства местоимений, близких ему по значению, типа любой и всякий. В заключение несколько слов о происхождении местоимения къжъдо. Оно представляет собой форму, сменившую более древнюю къжъде (как полагают, конечное о появилось под влиянием местоимения къто «кто»).

Больше забот причиняет лингвистам исходное къжъде. Хотя это слово уже в древнерусскую эпоху воспринималось как суффиксальное, возникло-то оно с помощью сложения слов, а именно путем объединения местоимения къ (именной формы слова кой < кыи) и, очевидно, отглагольного наречия жъде. О родстве в этом местоимении части– жьде глаголу жъдати писал уже И. И. Срезневский. Кажется менее вероятным объяснение второй части древнерусского къжъде как сочетания усилительной частицы же и относительного наречия де.

Если– жьде считать родственным глаголу ждатъ, то его значение в местоимении къжъде можно определить как «угодно, желательно» (ср. то же значение у явно однокорневого со словами погодитъ и ждатъ др. – рус. годе «угодно»). Тогда старым значением слова къжъде было «тот, которого ждут, тот, кто угоден, тот, кого желают».

Значение «который угодно, всякий, любой» развилось у нашего слова позже. И. И. Срезневский не случайно сравнивает местоимение къжъде с болг. жъденый «желанный, дорогой» и лат. libet «угодно, желательно». Ведь такую же смысловую эволюцию от «того, кто угоден, кого желают и, значит, любят» ко «всякому, каждому» пережило и синонимическое местоимению каждый слово любой < любый «любимый, желанный, дорогой».

Разговорное слово драндулет в качестве шутливого названия старого, разбитого экипажа, повозки знают все, хотя в словарях оно начало фиксироваться относительно недавно (см. «Словарь русского языка» С. И. Ожегова).

Однако вряд ли многим известно его происхождение: в существующих этимологических словарях оно еще не объяснялось. Как же оно появилось в русском языке? Существительное драндулет возникло (очевидно, в интеллигентском просторечии) на базе заимствованного из польского языка dryndula «старый, разбитый экипаж, повозка» по аналогии с галлицизмом кабриолет.