Читать онлайн «Императорский московский воспитательный дом как центр охраны здоровья детей в Российской Империи (1813–1917 гг.)». Страница 2

Вместе с тем тайный приём приводил к чрезмерному переполнению воспитательных домов детьми, что способствовало высокой смертности детей, лишённых естественного вскармливания. Так, главный врач Московского воспитательного дома Н. Ф. Миллер в медицинском отчёте указывал, что в течение 1885 г. было принято 16 144 грудных детей, из них 15 937 – незаконнорожденных и 207 законных. Доктор Н. Ф. Миллер назвал Московский воспитательный дом «громадным центром или складочным местом для незаконнорожденных детей». Он писал, что от 20 до 25 % поступавших детей привозили из других губерний, где давно надо было устроить свои губернские воспитательные дома. «Увеличение числа приноса не говорит в пользу воспитательного дома как филантропического учреждения, этим он не только достигает своей цели, но прикрывая разврат, поощряет население в большей безнравственности, отвращает от брака и этим влечёт за собой увеличение числа незаконнорождений, а также большую болезненность детей и смертность. Статистические цифры ясно доказали, что безнравственность и болезненность не имеют никакой связи с воспитательными домами».[5]

В тех европейских государствах, где функционировали воспитательные дома, на 7 728 000 рождений приходилось 700 589 незаконнорожденных, что составляло 9,9 %, (для сравнения: в государствах, где таких домов не было, – Германия, Норвегия, Нидерланды, Швейцария – этот процент был почти таким же – 9,29 %). В Австрии насчитывалось 36 воспитательных домов, во Франции – 101, в Великобритании – 2, в России – 2 (c больницами) и несколько приютов, в Швеции – 1, в Дании – 1, в Бельгии – 9, в Испании – 49, в Португалии – 21 и в Италии – 131 при общем народонаселении в 207 млн человек.

Закрытие тайных приёмов в воспитательных домах пагубно отражалось на смертности детей, больше становилось мертворождений и тайных детоубийств. Как показали труды французского исследователя Брошара, когда во Франции закрыли так называемые «туры», т. е. колыбели для тайного приноса младенцев, в течение 25 лет количество незаконнорожденных детей и мертворождений выросло с 9 до 22 %.

Смена тайного приёма детей в 1891 г. на явный в Российских воспитательных домах первоначально дала докторам надежду на улучшение ситуации в этих учреждениях, на снижение заболеваемости и смертности среди воспитанников.

Когда тайный приём младенцев стал уступать место явному, появилась возможность привлекать матерей к кормлению собственных детей, гарантируя нормальное питание, а вместе с ним и повышая шансы на сохранение жизни принятого ребёнка. Однако после введения явного приёма улучшение было недлительным, и кардинально положение дел в воспитательных домах не изменилось, причём не только в России, но в странах Западной Европы. В этом убедился главный врач Московского воспитательного дома А. Н. Устинов, направленный в 1902 г. Комиссией по вопросам призрения покинутых и беспризорных детей при Обществе русских врачей в память Н. И. Пирогова, в командировку для ознакомления с работой нескольких европейских воспитательных домов.

Доктор А. Н. Устинов сообщил, что «ни в Австро-Венгрии, ни в Италии не отказались от устаревшего принципа воспитательных домов принимать на себя несвойственную им роль матерей и избавлять последних от вскармливания собственных детей. Улучшения были только частичные, подобно нашим воспитательным домам, и направлены они главным образом на ограничение числа поступлений, да ещё Венский воспитательный дом в последние два года сделал попытку организовать семейное воспитание детей: он устроил два домика в деревне, где поселились по паре супругов, которым отдали на воспитание по 8 детей».[6]

Комиссией по вопросам призрения покинутых и беспризорных детей при Обществе русских врачей в память Н. И. Пирогова в 1904 г. была выработана программа по снижению смертности в воспитательных домах, в которой шла речь о расширении прав незаконнорожденных детей, о необходимости устранения недостатков существовавшей системы призрения, организации мелких приютов и семейном попечении покинутых детей, о передаче воспитательных домов с соответствующими средствами земствам и городским управлениям. По мнению комиссии, приюты должны были служить только тем детям, матери которых по болезни либо другой уважительной причине не в состоянии вскармливать своего ребёнка. Наряду с пособием экономически не обеспеченной матери необходимы были организация яслей на фабриках и заводах, освобождение в последние 2 недели беременности и 6 нед после родов рабочих женщин от тяжёлого труда для сохранения здоровья и жизни детей и охраны материнства.

Пожелания, высказанные комиссией, частично были реализованы благодаря принятому 3 июня 1902 г. новому закону о внебрачных детях, в котором указывалось, что вместо наименования «незаконные» дети установлен термин «внебрачные». Мать внебрачного ребёнка по этому закону подчинялась обязанностям, определённым в постановлениях о власти родительской. С согласия матери и ее отца, если он был жив, внебрачный ребёнок мог именоваться фамилией матери, принадлежавшей ей по рождению. В соответствии с новым законом, были «установлены права внебрачных детей на наследование после матери в благоприобретённом ею имуществе». В обязанность отца внебрачного ребёнка входило «доставлять ему содержание до совершеннолетия», но при условии, что «такое содержание не может доставлять ему мать».[7] Таким образом, новый закон сыграл положительную роль в судьбе внебрачных детей, значительно улучшил их правовое положение и сделал более защищёнными в обществе.

Приведенный обзор становления системы воспитательных домов в Западной Европе и России не дает полного представления об их функционировании и значимости в истории общества. Вместе с тем можно сделать вывод, что при всех недостатках отечественные воспитательные дома позволили социально защитить беднейшие слои подрастающего поколения, сохранить жизнь и здоровье младенцев. Опыт деятельности воспитательных домов явился фундаментом для создания с 1918 г. домов ребёнка, детских домов, интернатов, что было чрезвычайно важно в нашей стране после первой мировой и гражданской войн. Московский воспитательный дом стал основой для организации такого лечебно-профилактического и педагогического учреждения, как Дом охраны младенца, преобразованного в 1925 г. в Государственный научный институт охраны материнства и младенчеств.

Из десятилетия в десятилетие Императорский Московский воспитательный дом претерпевал различные изменения и преобразования, касавшиеся как введения новых правил приёма детей, так и их обучения, структуры Дома, включая организацию в его составе новых подразделений, учреждений, в том числе медицинских.

В XIX столетии Императорский Московский воспитательный дом представлял собой «совокупность нескольких обширных учреждений», подразделявшихся на городские и деревенские. Первые находились в ведении Городского управления, а последние – Управления округами. Городскому управлению подчинялся непосредственно Московский воспитательный дом; Управлению округами – сельские.

C 1796 г. Московский воспитательный дом вместе с Санкт-Петербургским входил в Ведомство учреждений Императрицы Марии. Все учреждения Московского воспитательного дома находились в ведении Московского опекунского совета под управлением почётного опекуна и особого Правления, состоявшего из директора, главного врача воспитательного дома и начальника округов, а также директора Родовспомогательного заведения, где шла речь о Родильном госпитале или Повивальном институте [3]. В 1873 г. московский и петербургский опекунские советы были объединены. На рис. 1 представлена схема управления Московским воспитательным домом.

На рис. 2 схематично представлены основные учреждения, входившие в состав Московского воспитательного дома вплоть до его реорганизации в 1918 г. В начале XIX века в состав Воспитательного дома входили грудные отделения, малолетнее отделение, Окружная больница. Кроме того, построенная в 1805 г. по инициативе Императрицы Марии Фёдоровны Мариинская больница для бедных, также относилась к ведомству Московского воспитательного дома.

Рис. 1. Схема управления Московским воспитательным домом

Рис. 2. Основные учреждения Московского воспитательного дома в XIX–XX вв.

Спустя 100 лет после учреждения Московского воспитательного дома в его состав входили: 1) грудные отделения для здоровых и больных детей; 2) приемное отделение; 3) карантинное отделение; 4) оспопрививательное отделение; 5) окружная больница для питомцев, кормилиц и прислуги; 6) поликлиника для приходящих детей; 7) родовспомогательное заведение с состоящим при нем Повивальном институте и гинекологическом отделении; 8) малолетнее отделение; 9) Александрийский сиротский институт; 10) Николаевский сиротский институт с Николаевским женским училищем. [4] Кроме того, в ведомство Московского воспитательного дома в разные годы входили Мариинская больница для бедных, детская больница на Бронной, фельдшерская школа, учительская семинария, ремесленное техническое училище и другие учебные заведения.