Читать онлайн «История проституции». Страница 25

В Китае, где проституция чрезвычайно распространена, как говорят, никогда не было религиозной проституции. Факт этот, решительно подчеркиваемый Шлегелем,[268] объясняется, по Вильяму, особенностями китайской религии. Китайское идолопоклонство не знает обоготворения чувственности, богов половой любви, как Венера или Лакшми, не знает храмовой проституции, как проституция в честь Милитты или храмовых проституток, как в Индии или Коринфе. Религиозные представления китайцев о мужском и женском начале (Инь и Ян) никогда не приводили к культу, аналогичному индийскому культу Лингам и Иони. Китайская мифология содержит также очень мало любовных похождений богов.

Напротив, буддийские монастыри, в особенности в южном Китае, представляют, по словам Хук и Габет,[269] убежища проституции.

Женщина «бонза», стригущая свои волосы, не ограничивается одним только зданием монастыря, а чаще показывается на улицах. Никто из тех, кто дорожит своей репутацией, не переступает порога этих монастырей.

Другое сообщение, сделанное Ле-Контом,[270] по-видимому, также доказывает факт существования в Китае религиозной проституции, оспариваемый таким знатоком, как Шлегель, – или по крайней мере факт существования половых сношений по религиозным мотивам. При осмотре одного монастыря близ Фучей-фу китайская полиция нашла там несколько женщин, которых монахи завлекли в монастырь и которые на глазах Фо были помилованы.

В средневековой и современной Европесохранились некоторые нравы и обычаи, которые могут быть истолкованы, как остатки религиозной проституции, но большинство которых не местного, а античного происхождения. В первые века христианство, например, восприняло в себя некоторые античные элементы религиозного сексуализма, которые привели к расчленению на секты и частью сохранились и до сих пор. Аскетизм, составляющий ведь только отрицательную форму половой религии, так как он тесно связан с истинной верой в демона, постоянно раздражающего плотскую похоть, благодаря своим преувеличениям необходимо должен был вызвать свою противоположность, половой разврат,[271] который впоследствии оправдывался по религиозным соображениям и у некоторых сект принял прямо характер религиозного промискуитета и проституции. Основатель секты так называемых николаитов, Николай, утверждал, что для достижения вечного спасения нужно запятнать себя всеми пороками. Грешное тело должно быть гораздо приятнее Богу, потому что заслуги Спасителя гораздо больше, если Он и тогда все-таки ведет к спасению.[272] Поэтому николаиты и другие секты как карпократианцы, валезианцы, епифанийцы, в состоянии религиозного экстаза удовлетворяли свою похоть в форме неограниченного промискуитета, часто впотьмах, потушив предварительно свечи. Аналогичное совершалось у адамитов и каинитов. Влияние древнеазиатского культа половой жизни здесь несомненно. Манихеи, безусловно, одобряли проституцию и считали ее священным актом.[273] Много отголосков примитивной религиозной и гостеприимной проституции Дюфур находит также в жизни первых отшельников и монашенок.

Странствующая секта сарабаитов предавалась по праздничным дням величайшему разврату. Еще Карл Великий вынужден был издать закон, карающий их поведение.[274] О связи религиозной проституции христиан с религиозной проституцией античного мира Дюфур высказывается следующим образом:[275]

«Что касается религиозной проституции, то она находилась в прямой связи с дохристианскими формами культа, хотя могло казаться, что религия с такой чистой и целомудренной моралью должна совершенно отменить ее. Приходится, однако, убедиться, что поклонение иконам все еще сохраняет некоторые следы религиозной проституции. Церковь последовала за храмом и изображения рабби Иисуса, Мадонны и святых поставлены на место статуй Вахха, изображений Венеры и Геркулеса или бюстов Приапа. Народ сохранил от старого культа все, что только можно было соединить с новым богослужением. Священники со своей стороны переняли целый ряд церемоний, которым только давали христианское истолкование. Благодаря этому, в новое богослужение проникли всевозможные неуместные процедуры. Среди людей, установивших первые правила христианского богослужения, несомненно, были также испорченные люди, которые радовались такой порче христианского богослужения. Таким образом, мы видим, что во время первых христианских общин существовал целый ряд влияний, действовавших в смысле введения религиозной проституции. Частью она состояла в плясках и музыке, частью – в тех агапах, которые лишь слишком часто напоминали о попойках в честь Бахуса. Даже так называемые таинства подавали к тому повод: во время крестин – как доносил папе Иннокентию I святой Иоанн Златоуст (Хризостом) – женщины были совершенно голые; во время мессы присутствующие целовались в губы; во время процессий закрытые вуалями девушки носили амулеты и идолов, которые были бы на своем месте и при культе Изиды; печенья с фаллическими изображениями, игравшие большую роль на празднествах древних, остались почти без изменения и по форме, и по своему назначению. Одним словом, хотя догма и отвергала религиозную проституцию, но литургия ей всячески способствовала, и понадобилось много труда со стороны отцов церкви и соборов духовенства, чтобы создать здесь перемену.

Хотя христианский культ и ограничивал постепенно религиозную проституцию, тем не менее старые религии обладали еще чрезвычайно большой силой и большим числом последователей. Даже много веков спустя после официального введения христианства старым богам поклонялись, как и раньше, в Iararium. Венера и Приап, речные и лесные боги имели свои алтари и им приносили жертвы вплоть до средних веков. Девушки, желавшие найти мужа или любовника, как и прежде приносили в жертву свое целомудрие какому-нибудь речному или лесному богу, дереву или священному быку. Для них Венера все еще была душой вселенной – Венера, вечный культ, которой продолжает существовать в природе».

Все это остатки примитивной, первобытной религии, которые продолжают жить и должны считаться чуждыми христианству элементами, хотя последнее и старалось наложить на них свою печать.[276]

Представляя, подобно иудейству, чисто духовную, монотеистическую, основанную на патриархате религию, христианство первоначально отреклось от религиозного сексуализма и религиозной проституции, но, в противоположность иудейству, снова ввело их в отрицательной форме, в виде аскетизма, а в развитии христианской мистики оно несомненно опять восприняло в себя и положительные половые элементы. Unio mystica, вера в ведьм, половое общение с дьяволом и пр. – все это продукты религиозного натурализма, встречающегося и в других аналогичных явлениях. Они доказывают глубокую внутреннюю связь между религиозной и половой жизнью, которая должна быть признана неоспоримой, потому что как этническую «элементарную идею» («Elementargedanke») ее можно проследить повсюду.[277]

В самом деле, женские монастыри нередко бывали одновременно и домами для женщин. См. С. J. Weber, Die Moncherei, II, 22.

Если в христианском средневековье публичные дома называются символически «аббатствами», проститутки – «монахинями», а хозяйки борделей – «аббатисами, если в романских и славянских странах проститутки равно окружают себя талисманами и амулетами и умоляют Мадонну дать им счастье в их профессии, – то все это есть не что иное, как отголосок первобытных представлений. «Нет публичного дома, в котором бы не было икон; каждая девушка имеет в своей комнате изображение своего ангела хранителя, которому она с жаром молится перед совершением акта, чтобы он не имел дурных последствий. В течение времени, которое после молитвы посвящается сладострастию, изображение святого поворачивается лицом к стене или же завешивается простыней. После ухода гостя святой освобождается от простыни и девушка не только благодарит его словами, но и подносит ему подарок деньгами или же ставит ему новую свечку.[278] Как известно, половой промискуитет, лежащий в основе религиозной проституции, прорывается также и у некоторых протестантских сект, например, у перекрещенцев в Мюнстере, в «филадельфийской» общине Евы фон Бутлер, в секте Элиас Эллера и его «матери Сиона» в Эльберфельде и Ронсдорфе, у «пробужденных», у пустосвятов в Кенигсберге в некоторых английских и североамериканских сектах.[279]

Между тем как в романских и католических странах в этих пережитках религиозного сексуализма нужно иметь в виду античные влияния, в германских странах в этой области оставил, быть может, следы первобытный германский культ природы. Несомненно, во всяком случае, что отголоски идеи религиозной проституции существуют и в германской мифологии.