Читать онлайн «Проблема «бессознательного»». Страница 1

Настоящая книга возникла как попытка обобщения итогов не только ряда теоретических и экспериментальных исследований. Она является также результатом долгих и порой очень страстных споров.

Обстоятельства сложились так, что автору пришлось на протяжении нескольких лет участвовать в дискуссиях по поводу разных сторон теории «бессознательного», в кото­рых противопоставлялись психоаналитические, психосома­тические и феноменалистические подходы к этой теории, с одной стороны, и диалектико-материалистическое пони­мание проблемы неосознаваемых форм психики и высшей нервной деятельности — с другой. У нас интерес к подоб­ным противопоставлениям заметно возрос после специаль­ного совещания при Президиуме Академии медицинских наук СССР, посвященного вопросам критики фрейдизма (1958). За рубежом же присутствие советских делегатов на научных конгрессах, на которых затрагивались вопро­сы теории сознания, теория функциональной организа­ции мозга, вопросы клинических расстройств психики и т.п., нередко приводило к обсуждению (иногда даже «сверхпрограммному») темы «бессознательного» как об­ласти, в которой особенно резко проявляется различие ис­ходных методологий и стилей подхода к коренным вопро­сам учения о мозге.

Подобные дискуссии были начаты по случайному пово­ду еще в 1956 г., на Европейском совещании по электро­энцефалографии (Лондон), а затем продолжены в развер­нутой форме на I Чехословацком психиатрическом кон­грессе (Ессеники, 1959), на конференции, посвященной рассмотрению вопросов методологии психоанализа, состо­явшейся по инициативе Министерства здравоохранения и Академии наук Венгрии (Будапешт, I960), на III Всемир­ном психиатрическом конгрессе (Монреаль, 1961), на кон­ференции, посвященной вопросам теории нервного регули­рования (Лейпциг, 1963), на III Международном конгрес­се по психосоматической медицине и гипнозу (Париж, 1965), на симпозиуме по проблеме сознания и «бессозна­тельного», состоявшемся в Берлине (ГДР) в 1967 г. и в некоторых других случаях.

Внимание, которое уделяется в зарубежных аудитори­ях подобным дискуссиям, понятно. Психоанализ и разно­образные примыкающие к нему течения до настоящего времени пользуются на Западе широкой популярностью. Вместе с тем немало западных психологов и клиницистов видит слабые стороны этой концепции и необходимость пересмотра ее положений [128].

Для нас на современном этапе актуальным является не столько выявление этих слабых сторон (эта фаза кри­тики хорошо представлена во многих обстоятельных рабо­тах, опубликованных за последние годы [261, 262, 207, 47, 135, 206 и др.]), сколько теоретическое обоснование адек­ватной трактовки «бессознательного».

В настоящей книге и сделана попытка такого обосно­вания. Автор использовал опыт, накопленный им при не­посредственных встречах со сторонниками психоаналити­ческого понимания проблемы «бессознательного» на перечисленных выше зарубежных конгрессах, а также ма­териалы дискуссий, которые проводились при его участии в аналогичном плане в отечественной и зарубежной перио­дической печати [6, 10, 9, 12, 13, 16, 5, 213, 7, 214, 268, 8, 188, 248, 11, 186, 123, 78].

Не подлежит сомнению, что предлагаемая работа, ос­новные положения которой формировались в эмоциональ­ной обстановке заостренной, подчас, полемики, сама еще во многом является дискуссионной. Автор менее всего пре­тендует на то, чтобы она рассматривалась как очерк уже сложившейся, окончательно формулируемой концепции. Препятствия, которые еще долгое время будут стоять на пути создания такой концепции, очень велики. Они выте­кают не только из того, что внимание к проблеме «бессознательного» в нашей науке было длительно ослаблено, и не только из выраженной «междисциплинарности» этой проблемы — из положения ее на «стыке» ряда областей знания, прежде всего таких, как психология, учение о выс­шей нервной деятельности, теория биологического регули­рования, психиатрия и неврология. Трудности, которые возникают на настоящем этапе при попытках анализа лю­бой мозговой функции, обусловлены прежде всего тем, что такой анализ не может проводиться в отвлечении от обще­го быстрого развития представлений о принципах органи­зации мозговой деятельности, характерного для современ­ной нейрофизиологии. А когда речь заходит о проблеме «бессознательного», эти трудности становятся особенно ощутимыми, ибо развитие, о котором мы только что упо­мянули, отражающее сближение учения о мозге с киберне­тикой, заставляет во многом изменять понимание сущест­ва и роли «бессознательного», преобладавшее на протяже­нии предшествующих десятилетий. Поэтому мы хотели бы сразу сформулировать общее теоретическое положение, раскрытию которого будет посвящено все последующее изложение.

Фрейдизм пытался построить теорию «бессознатель­ного» в полном отрыве от физиологического учения о моз­ге. Эта позиция была, возможно, вынужденной (обуслов­ленной слабостью нейрофизиологии конца прошлого ве­ка). Тем не менее она оказалась пагубной. Хотя психоана­лизом были затронуты некоторые очень важные проблемы и факты, научно раскрыть их он не смог. Теоретические построения психоанализа — это миф. Концепция психо­анализа создавалась для объяснения реальных сторон ра­боты мозга, перед которыми, однако, ход исследований надолго остановился из-за невозможности научно их объ­яснить.

В состоянии ли мы спустя более чем полвека использо­вать нейрофизиологические представления для углубле­ния идеи «бессознательного»? Да, в состоянии, если будем иметь в виду определенный аспект этих представлений: не столько отражение в них каких-то конкретных мозговых механизмов, сколько определенные тенденции их разви­тия, объясняющие, почему мы вынуждены признать ре­альность «бессознательного» как одной из форм работы мозга и с какими свойствами нейронных сетей можно (очень гипотетически) связывать выполнение некоторых функций «бессознательного».

Ио главное при попытках ввести проблему «бессозна­тельного» в контекст общего учения о мозге заключается в другом. Мы подошли сейчас, по-видимому, к новому, ис­ключительно важному этапу в развитии этого учения, свя­занному с пониманием того, что нервные процессы (как и многие другие) можно изучать в двух разных планах: а) непосредственно начиная их анализ с рассмотрения их конкретной материальной природы и вытекающих из этой природы особенностей их динамики и энергетики (что было вполне рациональным на этапе развития классиче­ской нейрофизиологии, имевшей дело с относительно не­многими и относительно простыми системами) и б) изу­чая эти процессы вначале абстрактно лишь как своеобраз­ные проявления переработки информации, чтобы затем, используя результаты этого изучения, получить возмож­ность глубже и тоньше расшифровать и конкретную ор­ганизацию их материальной природы (что является един­ственно адекватным способом исследовать взаимодействия множества сложнейших систем, лежащих, как это стало нам более ясно теперь, в основе адаптивного поведения).

При втором подходе в центре внимания становятся прежде всего закономерности управления поведением, способы регулирования функций, схемы организации про­цессов и только в дальнейшем — непосредственный мате­риальный субстрат этих процессов. О стремлении все бо­лее широко применять этот второй подход, вследствие соз­даваемых им очевидных преимуществ при анализе, гово­рит прогрессирующее укрепление в современном учении о мозге ряда очень характерных и во многом родственных трактовок: представления о функциональной структуре движений, опирающегося на понятия «сенсорной коррек­ции» и «сличения» (Н. А. Бернштейн), идей «опережаю­щего возбуждения» и «акцептора действия» (П. К. Ано­хин), данных изучения регулирующей роли установок (Д. Н. Узнадзе), концепции осознания как функции «презентирования» действительности субъекту и «сдвига мо­тива на цель» (А. Н. Леонтьев), теории управления слож­ными физиологическими системами на основе тактики не­локального поиска (И. М. Гельфанд) и некоторых других теоретических построений. Объединяющим все эти внеш­не, казалось бы, разные направления поисков является то, что для всех них конечная задача заключается в более глу­боком понимании природы мозговых процессов, достигае­мом через анализ функциональной структуры этих про­цессов, через понимание «логики» их организации, прин­ципов их регулирования и управления ими.