Читать онлайн «Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика». Страница 42

Такая специфическая ситуация, с которой мы всегда сталкиваемся, погружаясь в пространство межличностного взаимодействия, требует, по Эстерсону, разработки специфического метода и выбора соответствующей формы рациональности. Этот метод должен отталкиваться от ситуации, в которую теперь включен сам исследователь, а исследователь должен благодаря этому методу осмыслять ситуацию, в которой он является одним из реципрокных звеньев, поэтому он должен опираться не на естествознание, а на диалектическую рациональность.

Естествознание, как оговаривается Эстерсон, правда, тоже может выступать платформой для исследования человека и его взаимодействия. Так, на его взгляд, происходит в психиатрии. В этом случае взаимодействие предстает как взаимодействие одушевленного с неодушевленным, неодушевленным при этом становится больной. Он исследуется подобно объекту или вещи, он мистифицируется, что приводит к переживанию им себя самого как не-личности. Объективное исследование способствует пониманию социальной группы как объективного единства, функционирование которого подчинено естественным законам. Возникает представление, что группа движима не собственными членами, а посторонними ей законами, и социальная практика группы подменяется процессом. Все события начинают толковаться в парадигме процесса, в том числе и то, что процессуально называется психическим заболеванием.

Так ведется аналитическое исследование. В противоположность диалектическому оно предполагает внешнего по отношению к исследуемой системе наблюдателя, рассматривающего объекты своего исследования как объективные события. Продуктивная работа в рамках такой рациональности, по мнению Эстерсона, невозможна, поэтому для того чтобы исследовать больного шизофренией, необходимо в корне изменить рациональность. В рамках клинического мировоззрения, даже если мы признаем в больном человека, это невыполнимо. Исследователь в этом случае должен не только рассматривать больного в сети взаимодействия и социальной ситуации, в единстве его опыта и поведения, но и понимать себя и клиническое взаимодействие как часть пространства исследования.

В основе диалектического метода, превосходящего аналитическое исследование, лежит исследование человека как включенного в социальную систему. При этом всякая социальная система существует в единстве лишь в том случае, если все ее члены разделяют основной принцип ее общей практики. Эстерсон подчеркивает: «Все необходимые отношения выражают то, что можно назвать базисной, или основной, практикой группы. Эта практика – паттерн связи, которая конституирует и поддерживает группу как группу. Центральный принцип группы – принцип этой практики»[282]. Группа как раз и существует как носитель практики.

Практика группы является пространством ее противоречий, впоследствии запускающих внутригрупповые проблемы и, возможно, даже приводящей к развитию шизофрении. Противоречие при этом Эстерсон характеризует следующим образом: «В социальной системе противоречие может быть определено как опыт одновременной констатации и отрицания проблемы в пределах системы»[283].

Стремясь упорядочить все многообразие противоречий, Эстерсон выделяет следующие их формы, описывая в них структуру противоречий: 1) простые противоречия, где противостоящие стороны очевидны для тех членов общества, которые хотят увидеть проблему; 2) противоречия-парадоксы, в которых одна или обе стороны конфликта сокрыты от членов группы; 3) двойные противоречия, построенные на двойном отрицании негативных эмоций или проблем; 4) множественные противоречия с запутанной структурой и неопределенным, двусмысленным последним элементом. В этом случае неясно, отрицается или подтверждается «отрицание/утверждение». Примером такого противоречия Эстерсон называет описанную Бейтсоном ситуацию двойного послания.

Противоречие, по Эстерсону, не синонимично конфликту: открытая конфронтация еще не означает противоречия, поскольку такое противостояние не всегда вовлекает установки и ожидания его участников. О противоречии можно говорить, только когда в конфликте один или несколько участников взаимодействия демонстрируют неожиданную реакцию на ситуацию или отсутствие ожидаемой реакции, и эта реакция идет вразрез с принятой в социальной группе практикой. В социальной ситуации, как отмечает Эстерсон, противоречие является функцией паттерна неожиданного поведения или функцией отсутствия ожидаемого паттерна. Эти паттерны поведения могут быть межличностными, внутригрупповыми и межгрупповыми, такими же могут быть и противоречия[284].

Строя здание диалектической науки, Эстерсон развивает идеи, сформулированные Лэйнгом в отношении социальной феноменологии как науки об опыте людей, поведения и взаимодействия как функциях опыта. Он подчеркивает, что опыт при этом всегда является интерсубъективным, поэтому взаимодействие предстает решающей структурой диалектического исследования. Включение исследователя в пространство взаимодействия и является новшеством Эстерсона, и это, по его убеждению, позволяют сделать диалектические парадигма и рациональность.

На основании диалектической теории Эстерсон пытается наметить серию конкретных действий по снятию противоречия социальной системы. В основе методологических наработок положение о том, что противоречие социальной системы – «порождение внутригрупповой практики»[285]. Социальная группа устанавливает образцы поведения или межличностного взаимодействия, которые должны разделять все ее члены. Противоречие – результат кризиса этих образцов, поэтому снять противоречие могут только сами члены группы, одному терапевту-исследователю это не под силу.

Терапевт, следовательно, не может каким-либо воздействием изменить социальную систему, не может стать источником изменений, он может воздействовать лишь опосредованно, подталкивая и активизируя внутригрупповые процессы. В сопоставлении его опыта и опыта членов социальной группы можно открыть отличительные особенности внутригрупповой социальной практики, прояснить характерные для группы паттерны поведения и опыта. Диалектическую природу социальных внутригрупповых процессов, по Эстерсону, можно понять только изнутри, поэтому здесь неприменима аналитическая рациональность. И только изнутри группы может быть прочувствовано и вскрыто основное противоречие, которое отягощает социальную ситуацию и требует снятия.

Диалектический метод погружения в группу необходим и еще по одной причине. Как совершенно справедливо подчеркивает Эстерсон, опыт, переживания, в отличие от поведения, не могут наблюдаться и исследоваться непосредственно. Опыт может быть схвачен только в сети опыта взаимного восприятия. Поэтому для того чтобы схватить опыт больного, опыт восприятия его семьей, а также опыт каждого члена семейной системы, нужно включиться в группу и тотализировать весь предшествующий опыт, все предшествующие синтезы и все тотализации. «Диалектика – это изменения и в наблюдателе, и в наблюдаемой системе…»[286], – подчеркивает Эстерсон. Поэтому диалектический процесс исследования носит одновременно и индивидуальный, и социальный характер: он затрагивает индивидуальный опыт исследователя и опыт каждого члена семьи, самосознание, самопереживание и проясняет взаимосвязи и основной принцип практики семьи как социальной системы.

Посредником для социальной группы, на взгляд Эстерсона, может стать психоаналитически ориентированный терапевт. В интерпретациях происходящих процессов он описывает свой опыт; путем сопоставления члены группы могут определить особенности своих переживаний и поведения, своего восприятия внутригрупповых процессов. Интерпретация психоаналитика, таким образом, конституирует промежуточное пространство посредничества, благодаря которому могут быть лучше поняты особенности социальной системы. Снятие противоречия социальной системы и тотализация его в более широкой социальной практике приводит к изменению опыта и поведения всех участников взаимодействия, для Эстерсона «успешный психоанализ, таким образом, – это и терапия для аналитика»[287].

Диалектическое мышление направлено одновременно и на наблюдателя, и на наблюдаемую систему, рассматривая последнюю как социальную и личностную практику и позволяя разделять в этом исследовании и личность, и систему. Его процесс, по Эстерсону, включает три компонента:

1) развитие взаимности между наблюдателем и исследуемым социальным пространством. Исследователь чувствует себя включенным в систему, влияет на нее и испытывает ее влияние, но он не может оценивать эту социальную систему, поскольку погружен в нее;