Читать онлайн «Генетика человека с основами общей генетики. Учебное пособие». Страница 37

Частота сердечных сокращений (ЧСС) является индикатором изменения активности сердечно-сосудистой системы. ЧСС находится под контролем вегетативной нервной системы. Многие авторы из результатов исследований делают вывод о большей обусловленности генотипом ЧСС при интенсивной нагрузке (например, при интеллектуальной деятельности), по сравнению с ЧСС покоя. Интересно также отметить, что эффект симпатической нервной системы в большей степени зависит от генотипа, чем эффект парасимпатической (Равич-Щербо И. В. [и др.], 2006).

Интереснейшую проблему современной биологии представляет проблема асимметрии в природе, прежде всего – функциональной асимметрии мозга, ее связь с моторной (превалирование левой или правой руки/ноги) и сенсорной (функциональное неравенство парных органов чувств) асимметрией. Генетические аспекты асимметрии представляют большой научный интерес, но в настоящее время не разработаны, хотя интенсивно изучаются.

В настоящее время психогенетика проходит скорее период накопления фактов, чем этап теоретических обобщений. Раскрытие секретов соотношения генов и психики – дело будущего. Психогенетический анализ имеет ряд специфических трудностей.

Во-первых, это неопределенность и неоднозначность исследуемых психологических явлений. Многие понятия (если не большинство) в психологии не имеют четких определений, которые принимались бы всем сообществом ученых.

Во-вторых, это существование различных механизмов реализации для многих идентичных психологических признаков.

В-третьих, это спорность и ненадежность показателей психодиагностических тестов – основного инструментария психологии.

Учитывая эти замечания, рассмотрим результаты психогенетических исследований интеллекта (ему посвящено подавляющее большинство публикаций по психогенетике), одаренности и девиантного поведения.

Сложности психогенетического анализа наиболее ярко выражены в исследованиях интеллекта. Многие вопросы(сколько атрибутов у интеллекта, сколько видов интеллекта, что измеряют тесты интеллекта и т. д.) являются темами дискуссий уже десятки лет.

Подавляющее большинство работ по исследованию интеллекта, проводимых почти на всем протяжении XX в., опиралось на результаты тестов интеллекта. Множество работ посвящено анализу достоверности исследований, роли среды, образования, условий жизни и схожести этих условий при выявлении генетической составляющей интеллекта. Суммируя данные этих работ, роль генетической составляющей интеллекта можно оценить примерно в 50 %, хотя у разных авторов диапазон оценки колеблется от 40 до 80 %.

Лонгитюдные исследования, выполненные по данным тестирования, показали, что корреляции по интеллекту усыновленных детей значительно выше с биологическими матерями, чем с приемными родителями. Это подтверждает версию, что различия людей по IQ во многом определены различиями их генотипов. Для реализации нормы реакции этих генотипов большее значение имеет индивидуальная среда, а не общесемейная. Значение общесемейной среды весьма велико в детстве, но оно снижается в подростковом возрасте и практически исчезает у взрослых. К важным факторам индивидуальной среды относится порядковый номер рождения ребенка. В многодетных семьях показана четкая тенденция к снижению интеллекта с повышением «порядкового номера» ребенка, причем она сильнее выражена при малых промежутках между рождением детей (Равич-Щербо И. В., 2006).

Отдельные когнитивные функции (память, внимание и т. д.) поддаются гораздо более четкому определению и диагностике, чем интеллект в целом. По результатам тестов максимальное влияние генотипа показано для способностей к логическому мышлению и пространственному представлению. Минимально влияние генотипа на дивергентное мышление, т. е. способность человека генерировать новые идеи, что близко к понятию «креативность». Во многих исследованиях отмечена парадоксальная тенденция к большей зависимости от генотипа вербального интеллекта по сравнению с невербальным (при всей условности этого деления). Но каждый раз в подобных исследованиях встает вопрос: «А что же измеряют тесты?».

Принципиальное значение для теории интеллекта имел спор вокруг понятия «общий интеллект», выраженный в теориях К. Спирмена и Л. Тёрстона.

Двухфакторная теория интеллекта К. Спирмена (1863–1945). Существует фактор g – фактор общего интеллекта, определяющий успешное решение задач, и фактор s – частный фактор, специфичный для каждого когнитивного теста.

Многофакторная теория интеллекта Л. Тёрстона (1887–1955). Интеллект – это сумма нескольких независимых переменных. Существует 7 основных факторов (первичных умственных способностей): пространственная, перцептивная, вербальная и вычислительная способности, память, беглость речи и логическое рассуждение. Такого понятия, как «общий интеллект», не существует.

Каждая концепция имела аргументы «за» и «против», своих сторонников и противников, а также долгий стаж конфронтации. Аргументом в пользу наличия «общего интеллекта» может служить корреляция между результатами разных тестов, аргументом против – наблюдения исключительного развития одной какой-либо способности при резком снижении других. Как это обычно бывает, каждая сторона свои аргументы считала более убедительными.

Модернизируя эти две концепции, различные авторы в течение XX в. выдвинули десятки теорий интеллекта, пока это понятие окончательно не «утонуло» в их бескрайнем потоке. Число «факторов интеллекта» в разных концепциях варьировало от 2 до 120.

Относительно природы интеллекта представляются ключевыми две проблемы.

Проблема первая: что такое интеллект? Как он связан с понятиями «мышление», «сознание», «разум»? Что означают эти понятия? В литературе можно найти десятки, если не сотни их определений.

Самым загадочным из этих понятий является сознание. Это вторая величайшая тайна Природы, наряду с явлением Жизни. Желающих детально разобраться в хитросплетениях этой проблемы можно отослать к прекрасной книге В. М. Аллахвердова, которую резюмируем краткой цитатой: «Природа сознания неведома. Никто не знает, как и почему оно возникает…» (Аллахвердов В. М., 2003).

Согласно П. В. Симонову (1926–2004), сознание есть оперирование знаниями, т. е. способность к направленной передаче информации в виде символов (Симонов П. В., 1987). Другими атрибутами сознания часто называют способность отделения себя от среды, ощущение собственного «Я», способность оценить знания, намерения, мысли других, что охватывается термином эмпатия, преднамеренность коммуникации, передачу информации другим, включая обман.

Поиску ответа на вопрос: «Как возникло сознание?» посвящено бескрайнее море литературы. Среди многих ученых распространено мнение, что разгадка тайны сознания придет вместе с революцией в физике, в частности в квантовой механике. По мнению известного английского физика Р. Пенроуза, ключом к пониманию природы сознания может стать концепция, которая соединит квантовую механику и теорию относительности (Пенроуз Р., 2005).

Оставаясь на «материалистических» позициях, по всей видимости, мы не можем разрывать сознание и мышление, рассматривая первое без наличия второго. Но как связаны они между собой? Весьма распространено мнение, что высокий уровень когнитивных способностей должен неминуемо «породить» сознание. Обычно сознание понимается как «высшее проявление» психики. Но так ли это?

В действительности нет никаких доказательств, что сознание является закономерным этапом развития психики. Нобелевский лауреат Дж. Экклс считает, что сознание – это побочный продукт эволюции мозга (Eccles J., 1989). Такая версия снимает многие сложности в объяснении эволюционных причин его появления. Даже если сознание становится атрибутом психики при достаточно высоком уровне развития когнитивных способностей, его появление не связано с адаптивной эволюцией.

Понятие мышление вызывает не меньше разночтений. Оно считается интегральным психическим процессом, в котором другие когнитивные процессы участвуют в качестве компонентов. Самым общим критерием мышления является способность экстренного создания поведенческих программ путем определения закономерностей связи явлений внешнего мира. Но не просто определить факт «определения закономерностей» у другого.

В проблеме мышления краеугольным является вопрос: есть ли мышление у животных?». Один из ведущих приматологов России Л. А. Фирсов (1920–2006) считал, что высшие обезьяны обладают мышлением, напоминающим человеческое, а способность к мышлению заложена в генотипе (рис. 12.1). Он дает интересное определение интеллекта как способности мозга структурировать проблемные ситуации (Фирсов Л. А., Чиженков А. П., 2004).