Читать онлайн «Человеческий суперорганизм». Страница 55

12. Является ли кишечник единственным органом, пригодным для ребиоза?

Нет. Конечно, для изучения стратегий ребиоза ученые использовали кишечник гораздо чаще, чем какие-либо другие части нашего тела. Но при нарушении микробного баланса другие органы тела пригодны для ребиоза ничуть не меньше. Только что мы упоминали использование лактобацилл для восстановления кислой среды во влагалище. Кроме того, имеются свидетельства и об изменении кожного микробиома под влиянием пробиотиков — как в результате их приема внутрь, так и непосредственного нанесения на кожу. Как показало недавнее исследование 896 оральных бактериальных изолятов, в качестве вполне достойных кандидатов на роль оральных пробиотиков, способных ослабить пародонтоз, проявили себя следующие бактерии: Lactobacillus crispatus YIT 12319, Lactobacillus fermentum YIT 12320, Lactobacillus gasseri YIT 12321 и Streptococcus mitis YIT 12322. Возможность модулировать микробиом дыхательных путей и легких с помощью прямого воздействия пробиотиков изучена гораздо хуже, чем ребиоз в других частях тела. Ученые, однако, проявляют к этому вопросу значительный интерес — как в плане профилактики, так и лечения заболеваний дыхательной системы.

13. Можно ли укрепить здоровье только за счет изменения рациона питания или только благодаря приему пробиотиков?

Наверное, нет. Люди сильно отличаются друг от друга, как различаются и обстоятельства их жизни. Впрочем, имеются указания на то, что наиболее эффективная стратегия ребиоза — совместное использование правильно подобранных диеты и пробиотиков. Некоторым людям приносило пользу даже либо резкое изменение рациона, либо резкая модификация микробиома. Но, как правило, такие стратегии неэффективны. Если бы все было так просто, изменение диеты всегда приводило бы к устойчивому снижению веса тела и исчезновению НИЗ. Но так не бывает. Для многих людей добиться потери веса и надолго сохранить этот эффект лишь за счет изменения диеты — невероятно сложная задача. Не будет толка и от приема пробиотиков, если ваша диета работает против микробов, которые вы пытаетесь заселить в свое тело. В этом случае вам нужна диета, которая позволила бы этим микробам получить в вашем кишечнике экологические преимущества и функционировать в полную силу. С другой стороны, вам нужно обзавестись микробами, которые позволили бы вам получать пользу от диет, считающихся «здоровыми». Если вы хотите сесть на средиземноморскую диету, а ваши микробы, несовместимые со «здоровым» рационом, требуют пирогов и молочного шоколада, вы рискуете стать жертвой страшного внутреннего конфликта.

О том, что значит заниматься корректировкой микробного дисбиоза с помощью согласованного изменения диеты и приема пробиотиков, я знаю не понаслышке, а по личному опыту.

Более полутора лет назад я прошел собственный путь ребиоза, весьма благотворно отразившийся на моем здоровье. Это подтвердили и члены моей семьи, и врачи-специалисты. С микробным дисбиозом я впервые столкнулся более 30 лет назад, когда мне было около 30 лет и я предпринимал решающие усилия, чтобы упрочить свое профессиональное положение в Корнеллском университете. В результате я заработал болезнь, диагностированную врачами как синдром раздраженного кишечника (СРК). Затянувшийся стресс, связанный с профессиональной конкуренцией, в сочетании с плохим питанием привели к возникновению хронической болезни кишечника, требовавшей приема антацидных препаратов (сегодня их можно купить в аптеках без рецепта). Чтобы избавиться от недуга, потребовалось почти два года лечения.

Но тогда я даже не догадывался, что моя кишечная болезнь, а возможно, и сопровождавший ее микробный дисбиоз, на самом деле никуда не делись. Вскоре у меня начался рецидивирующий инфекционный синусит, приступам которого, похоже, в какой-то степени способствовали дыхательные аллергии. Поскольку болезнь не отступала, в конце концов потребовался прием антибиотиков. Вскоре, чтобы сохранять работоспособность, я был вынужден ежегодно проходить по 3–4 курса антибиотиковой терапии, и такая жизнь продолжалась почти 30 лет. Через некоторое время возникла устойчивость к обычным антибиотикам, и я был вынужден принимать специализированные препараты новых поколений, зачастую вызывавшие более многочисленные и серьезные побочные эффекты. Я оказался в порочном круге и постепенно начал впадать в отчаяние, поскольку мое состояние приводило в недоумение даже авторитетных врачей-оториноларингологов. По правде сказать, за все эти 30 лет выпало совсем немного дней, когда я чувствовал себя по-настоящему здоровым и полным сил и энергии. Даже когда я не принимал антибиотики, у меня нередко возникали инфекции, лишавшие меня сил и вызывавшие нарушение дыхания и сна. Страшно даже представить себе, что сотворили с моим микробиомом примерно 100 курсов антибиотиков, подвергавшие его почти постоянным атакам на протяжении этого значительного отрезка моей жизни. Но, разумеется, вплоть до самого конца XX в. мы мало что знали о дисбиозе и его связи с хроническими болезнями и патологическими состояниями.

Дела с моим здоровьем обстояли совсем плохо. Семейный врач посоветовал мне сбросить вес, а отоларинголог выписывал мне все больше противоаллергических препаратов, пытаясь тем самым исключить воздействие факторов, предположительно провоцирующих приступы синусита. В результате вес я так и не сбросил, а рецидивы синусита продолжали мучить меня, как и прежде. А потом промелькнула полезная информация. Я рассказал отоларингологам, что где-то в самом начале каждого приступа синусита у меня одновременно возникали и желудочно-кишечные нарушения: постоянное совпадение этих симптомов навело меня на мысль об их взаимосвязи. В ответ на это врачи начали расспрашивать меня о желудочном рефлюксе (забросе желудочного содержимого в пищевод) и предположили, что он может провоцировать приступы синусита. Но ничего подобного я у себя не замечал. А вскоре ситуация осложнилась настолько, что одновременно с приступами синусита я стал ощущать и раздражение пищевода. Отоларингологи вновь сосредоточились на возможности желудочного рефлюкса, а затем, как-то ночью, я проснулся от сильного приступа этого нарушения, окончательно подтвердившего подозрения врачей. Так у меня была выявлена гастроэзофагеальная рефлюксная болезнь (ГЭРБ), или проще — желудочно-пищеводный рефлюкс. А это — одно из хронических НИЗ.

Но одного только знания, что желудочный рефлюкс делает меня уязвимее к инфекционному синуситу, было явно недостаточно, чтобы разорвать порочный круг. Приступы желудочного рефлюкса участились и усилились, пропорционально этому увеличивалось и количество поглощаемых мною антибиотиков. Оглядываясь назад, я ничуть не удивляюсь тому, что это лечение не вызвало улучшения моего состояния. Я не предпринимал никаких усилий для корректировки своего проблемного микробиома, не делал ничего, чтобы помочь своим многострадальным кишечным микробам.

А потом случилось чудо: одно совершенно неожиданное наблюдение указало мне выход из тридцатилетнего плена болезней и страданий. Как-то раз я поехал в Германию на шестидневную научную конференцию, посвященную роли металлов в лечении инфекционных заболеваний, в организации которой я принимал деятельное участие. По окончании конференции мы решили подготовить основную часть монографии по этой теме. На протяжении всего этого времени мы тесно общались друг с другом, проводили вместе долгие часы, питались едой, приготовленной из местных продуктов, и почти не занимались никакой физической активностью. Наша еда состояла в основном из блюд местной кухни (например, немецких сосисок с кислой капустой), но включала и более экзотические греческие, индийские и китайские кушанья. Ел я и зерновые продукты — правда, в несколько ином виде, чем на родине, в США. Как обычно в подобного рода поездках, я жил в постоянном страхе перед приступами синусита, которые нередко были связаны у меня с путешествиями, сменой часовых поясов и расстройством сна. На такие случаи я всегда возил с собой основательный запас антибиотиков.

К моему удивлению, приступов синусита не наблюдалось. Более того, произошло нечто и вовсе невероятное. На пятый день этой шестидневной конференции я вдруг обнаружил, что брюки стали мне великоваты. По совершенно непонятным причинам моя талия стала тоньше. Как такое могло случиться? Ел я больше, чем обычно, не в силах устоять перед исключительно вкусной едой, три раза в день съедал изрядные порции пищи и почти не нес физических нагрузок. И все-таки я стал стройнее! Ко всему прочему, я совсем забыл о своем желудочном рефлюксе и, несмотря на смену часовых поясов, был полон сил и энергии! Мои потери в весе и окружности талии были связаны с исчезновением воспаления. По-видимому, воспаление постоянно присутствовало в моем теле, а смена обстановки в Германии каким-то образом привела к его ослаблению. Факторы, вызывавшие воспаление и удерживавшие его в моем организме, теперь куда-то исчезли или, по крайней мере, ослабли.