Читать онлайн «Психология шизофрении». Страница 62

Амбитенденция в определенной мере является следствием амбивалентности. Чтобы какая-то активность могла быть реализована, вначале должно быть принято первое и основное решение: какую позицию следует занять в отношении данной ситуации, действовать или отдыхать, приблизиться к ней или отдалиться. Решение, вытекающее из первого вопроса, переживается как настроение, а связанное со вторым — как эмоциональная установка. Лишь на этом фоне развивается интеракция с окружением, требующая сознательного решения. Если решение, связанное с фоном, оказывается невозможным и если оно осциллирует между противоположными полюсами (амбивалентность), то невозможным становится и волевой акт — решение выбора одного из противоположных видов активности (амбитенденция).

Ситуация в принципе подобна той, что существует в физиологии движения. Движение, подчиненное воле, развивается на фоне движений, противодействующих силе тяжести, обеспечивающих соответствующую позу частей тела, непосредственно при данной активности не ангажированных, и, наконец, движений, выражающих эмоциональное состояние. Запланированное движение не может осуществляться эффективно без соответствующего двигательного тонуса, что ярко проявляется при повреждении связанных с ним нервных путей.

Как амбивалентность, так и амбитенденция относятся к симптомам расщепления (schizis). Выше мы стремились показать, что расщепление волевого акта (амбитенденция) является следствием эмоционально-чувственного расщепления, т. е. амбивалентности. Остается открытым вопрос, каким образом это расщепление возникает, либо, формулируя вопрос по-другому, почему таким трудным оказывается вопрос выбора основной эмоционально-чувственной установки?

Трудность выбора пропорциональна трудности ситуации; идя по ровной дороге, мы не задумываемся о том, как поставить ногу; ходьба осуществляется без сознательного регулирования; спонтанная свобода утрачивается и дальнейшая активность требует сознательного решения, когда дорога становится трудной. В первом случае решение о том, какое выполнить движение, осуществляется быстро, только часть нервной системы при этом задействована, так как функциональные структуры вследствие многократного повторения данной активности были редуцированы до абсолютно необходимых.

Рефлекторная дуга в подобных случаях сокращается до необходимого минимума. Подобное сокращение возможно лишь тогда, когда интеракция с окружением опирается на принцип надежности, означающий, что существует почти полная вероятность того, что определенное действие вызовет определенную реакцию окружения. В примере ходьбы такой гипотезой является то, что определенное движение ноги будет иметь следствием контакт с землей, о котором сигнализируют соответствующие рецепторы поверхностной и глубокой чувствительности. Когда гипотеза не подтверждается, когда нога не соприкасается с твердым грунтом, тогда автоматизм прерывается; решение должно реализовываться на более высоком уровне интеграции. Ходьба из уверенной превращается в неуверенную, при которой каждый шаг требует контроля и сознательного решения. Однако, в общем, ходьбу можно считать такой формой интеракции с окружением, которая опирается на принцип надежности; реакция окружения соответствует предвидению; неожиданности столь редки, что ими можно пренебречь.

Принцип надежности обеспечивает экономию деятельности организма, поскольку вместо множества способов интеракции с окружением в расчет принимаются лишь немногие, степень же вероятности их успешной реализации значительно выше, нежели в том случае, когда принцип надежности не гарантирован (например, если человек идет по узкой тропе над пропастью). Решение в таких случаях не представляет трудности, поскольку разница в степени вероятности реализации между отдельными структурами настолько велика, что структуры, не закрепившиеся в результате многократного использования, располагают минимальными возможностями выбора.

Пример с автоматизацией ходьбы был выбран в силу его простоты. Стоит, однако, вспомнить, что при шизофрении даже в случае таких простых и, казалось бы, незначительных форм активности проявляются странности, вытекающие либо из амбитенденции, когда больной колеблется при выполнении каждого шага, либо из выбора необычных движений, которые в норме не имели бы никаких шансов в реализации. Вследствие перемещения таких автоматизированных действий в сферу сознательного решения она приобретает значение, которое в норме не существует и в принципе совершенно излишне. Колебание либо невозможность принятия решения ведет к поиску причин и целей. При высокогорном восхождении каждый шаг определяется его целевой причинной обработкой. Когда больной шизофренией раздумывает, как поставить ногу, его колебания заполняются мыслями. Его одолевает сомнение по поводу того, например, что если он поставит ногу определенным способом, то это будет означать что-то иное, нежели в том случае, если он поставит ее по-другому; если в конце концов выберет какую-нибудь форму движения, то в его представлении она приобретет особое значение. Шаги больного — это не автоматизированная ходьба, но шаги преследуемого, осуждаемого, героя, бога и т. п.

Если бы ходьба не автоматизировалась, если бы было необходимо всегда вкладывать в нее столько усилий, сколько вкладывает в нее маленький ребенок, если бы выполнение каждого движения требовало сознательного решения, то подобную инвалидность следовало бы объяснять каким-либо повреждением таких частей и функций организма, которые связаны с соответствующим движением (органы чувств, мышцы и связывающая их рефлекторная дуга), либо отсутствием среды, обеспечивающей стабильность, необходимую для формирования автоматизмов. Например, у человека, который никогда не имел возможности ходить по твердому грунту, не вырабатывается автоматизм движений, следовательно, такая активность требует от него весьма значительных усилий.

Принцип надежности обязателен в равной мере для обеих систем, участвующих в интеракции: для живого организма и для его среды. Среда обеспечивает уверенность, что определенная активность организма вызывает определенную реакцию окружения, а организм — то, что на определенный стимул из окружения он будет реагировать соответствующей формой поведения. Обе системы, участвующие в интеракции, тесно связаны между собой, создавая единое целое, которое определяет конкретику жизни (concrescere — расти вместе, развиваться). Эмоциональные реакции, вероятно, являются первым субъективным отражением интеракции живого организма с окружением. К сожалению, можно только предполагать, в какой момент физиологического и онтогенетического развития появляются такие реакции в качестве предвестников будущего человеческого сознания. Поскольку они появляются раньше всего среди других форм переживаний и, вероятно, в течение длительного периода филогенетического и онтогенетического развития являются единственными формами психической жизни, они сопутствуют первым формам интеракции с окружением. Рефлекторная дуга в раннем периоде онтогенетического развития человека еще очень коротка, и в нее не включены еще самые молодые части мозга (neocortex). Отростки нервных клеток neocortex лишь в течение первых лет постэмбрионального периода покрываются миелиновой оболочкой. Миелинизация является признаком функциональной зрелости проводящих нервных путей. Краткость рефлекторной дуги в период раннего детства сравнительно с рефлекторной дугой зрелого возраста, построенной из миллиардов нервных клеток, сокращает дистанцию между рецептором и эффектором и увеличивает возможности формирования разнообразных функциональных структур.

Амбивалентность, или неспособность принятия эмоционального решения, обуславливает колебания шизофренического колорита между установками «к» и «от», и это является одной из причин его необычности и даже зловеще-жуткого характера.

По всей вероятности, ни при каких других заболеваниях не применялось столько разнообразных методов лечения, как при шизофрении. Почти каждое крупное открытие в области медицины побуждало к попыткам апробирования новых методов лечения, опирающихся на созреваемые ad hoc[22] этиологические гипотезы.

Когда на переломе XVIII и XIX веков занялись исследованием кровообращения мозга, то причины шизофренического заболевания стали искать в нарушениях этого кровообращения, недостаточном или избыточном кровоснабжении. В связи с этим стали использовать различные средства, которые должны были исправить кровообращение, например кровопускание, прикладывание пиявок или банок к голове (это средство еще используется иногда в сельской местности в Польше), натирание головы раздражающими или вызывающими воспаление мазями, помещение больного во вращающееся кресло (при этом использовали настолько быстрое вращение, что у больных начиналось кровотечение из носа и ушей).