Читать онлайн «Владимир Храбрый. Герой Куликовской битвы». Страница 42

Глава пятнадцатая. Поход на Галич

В сражении под Любутском Владимир не принимал участия. В это лето он выступил с конной дружиной к Галичу Мерскому, выполняя повеление Дмитрия. К этому времени все поволжские волости, некогда отторгнутые у Москвы тверским князем, вновь приняли у себя московских наместников. И только в Галиче, расположенном гораздо севернее Волги, по-прежнему сидел князем Прокл Иванович, враждебный московскому князю.

Отправляя Владимира в поход на Галич, Дмитрий дал ему разрешение поступить с Проклом Ивановичем по своему усмотрению. Оставит Владимир своего дядю в живых или предаст его смерти – галицкий удел в любом случае перейдет к нему. Такое решение принял Дмитрий.

На реке Костроме и ее притоках, а также вокруг Галицкого озера в стародавние времена жило лесное племя меря. Языком и обычаями меряне были сродни чуди и веси, соседствовавшим с новгородцами. Под натиском более многочисленных и лучше организованных славян меряне со временем ушли от Галицкого озера в глубь необжитых северных лесов. Славяне, основавшие на землях мери город Галич, стали называть его Галичем Мерским в память о мерянах и дабы отличать этот град от другого Галича, расположенного на Волыни. Тот южный Галич был гораздо древнее и славнее маленького Галича Мерского, затерянного в северной глуши.

На бородатое лицо Прокла Ивановича набежала хмурь, глаза его трусовато забегали, едва до него дошел слух, что к Галичу идет московская дружина.

– Три сотни конников скачут по Россохинской дороге, уже миновали Верхошино и Яр, – молвил гридень Ширяй, потревожив утренний сон Прокла Ивановича. – Не сегодня завтра московляне здесь будут. Я чуть лошадь свою не загнал, спеша сообщить тебе о сей напасти, княже.

Ширяй зашмыгал носом, завздыхал, давая понять Проклу Ивановичу, что тому неплохо бы вознаградить его за такое рвение. Ширяй был трусоват и алчен, как и все приближенные Прокла Ивановича.

Однако вместо награды Ширяй услышал из уст Прокла Ивановича сердитый окрик, повелевающий ему выйти вон из светлицы. Ругнувшись сквозь зубы, Ширяй удалился за дверь.

«Ну вот и ко мне потянулась длинная рука московского князя! – обеспокоенно размышлял Прокл Иванович, натягивая поверх исподней рубахи багряную княжескую свитку. – Пришел и мой черед от московлян отбиваться. Как же мне сих гостей непрошеных одолеть? Надо бы собрать на совет бояр и воевод своих. Сей же час собрать!»

Истинных бояр среди приближенных Прокла Ивановича было всего трое. Все прочие его советники были незнатного роду-племени, хотя и назывались тиунами и воеводами.

С той поры как Прокл Иванович вокняжился в Галиче, здешнее население убавилось наполовину. Люди разбегались кто куда, не желая терпеть бесчинства дружинников и слуг Прокла Ивановича. Самые смелые из галичан поплатились жизнью за попытки неповиновения насильникам и грабителям. Всех убитых галичан Прокл Иванович приказал захоронить таким образом, чтобы не было заметно ни могильного холма, ни надгробного камня.

Советники Прокла Ивановича, пришедшие к нему в терем, хором заговорили о том, что без сильных союзников ему в Галиче не удержаться. Мол, три сотни конных московлян могут быть головным отрядом идущего за ними пешего войска.

Огнищанин Зотей, насильник и сквернослов, заикнулся было про Мамаев ярлык, дающий Проклу Ивановичу право на галицкий стол. Но на него тут же зашикали и замахали руками все, кто был в гриднице.

– Никакой ярлык нам не поможет, – сказал чернобородый боярин Амос, падкий на вино. У него и сейчас было опухшее лицо после вчерашнего перепоя. – Дмитрий все едино свернет шею Проклу Ивановичу за то, что он некогда поддержал Михаила Александровича. Нас всех Дмитрий тоже прижмет к ногтю за ту же вину. – Амос обвел мутным хмельным взглядом всех присутствующих и поднялся со стула. – Вы как знаете, друзья-бояре, а я сегодня же двину из Галича в Вологду. В тех краях новгородцы хозяева, а им московский князь не указ.

Постукивая посохом по деревянному полу, Амос направился к выходу. У него был неуверенный шаркающий шаг. Длинный желтый кафтан на нем был помят и залит клюквенной брагой.

Со своих мест вскочили еще четверо приближенных Прокла Ивановича, объявив, что они тоже без промедления двинутся в Вологду.

– Эх вы, дурни! – бросил им вслед рассерженный Прокл Иванович. – Через год-другой Дмитрий и Вологду к рукам приберет. Куда тогда побежите?

– Через год-другой и станем думать, куда бежать, – ответил чернобородый Амос и скрылся за низкой дверью.

«Лепшие мужи и бояре», как на людях Прокл Иванович называл своих советников, явно не собирались ради него рисковать головой. Один за другим приближенные Прокла Ивановича расходились по домам, спеша собраться в дорогу и убраться из Галича до подхода московской дружины.

Прокл Иванович, чуть не плача от обиды и злости, костил своих воевод матерными словами, когда подле него никого не осталось.

«Брошусь в ноги московскому воеводе, – подумал Прокл Иванович, нервно теребя свою куцую бородку. – Повинную голову и меч не сечет. Авось удастся мне вымолить прощение у Дмитрия, ведь я ему родня».

Заодно Прокл Иванович надумал щедро поделиться своим награбленным добром с военачальниками, возглавляющими конный отряд, идущий в Галич. Ему, привыкшему преступать через совесть и закон, казалось, что на золотом тельце можно ускакать от любой беды.

К полудню дружина Прокла Ивановича разъехалась из Галича в разные стороны. Таким образом, Прокл Иванович на собственном опыте убедился, что преданность не купишь ни за какие деньги. Из всей челяди рядом с ним остались всего три человека: конюх, пекарь и брадобрей.

Галичане на радостях зазвонили в колокола, прознав, что к ним в город идет московская рать наводить былой порядок.

У Прокла Ивановича от леденящего страха перехватило дыхание, едва он узнал, что во главе московской дружины стоит его племянник Владимир Андреевич. Прокл Иванович сразу вспомнил про свое оскорбительное письмо, в котором он признавался племяннику, что обрюхатил его жену. В голове Прокла Ивановича зародилась паническая мысль, что, скорее всего, Владимир прибыл в Галич не случайно, но из желания жестоко отомстить тому, кто соблазнил его супругу.

Прокл Иванович решил спасаться бегством.

В то время как московская дружина входила в Галич через западные ворота, четыре всадника галопом вылетели из города через проезд в восточной воротной башне. Местные жители живо сообщили серпуховскому князю о бегстве их главного мучителя, указав и дорогу, по которой тот ускакал в лес. Владимир сам устремился вдогонку за дядей, взяв с собой десяток дружинников на резвых лошадях.