…Редко доводилось линкорам вести огонь по кораблям, для сражений с которыми они предназначались (рис. 2.5). Где действительно пригодились большие стволы — так это при десантных операциях (рис. 2.6). На результаты их работы не могла нарадоваться морская пехота, потому что 406 мм снаряд, прежде чем разорваться, мог пробить девять метров железобетона…
…Не давала покоя высокопоставленным более чем сомнительная слава припарижской «Колоссаль». И разъезжали по специально построенным железнодорожным веткам по берегу Ла-Манша неимоверно длинные (рис. 2.7), чьи стволы тоже поддерживали от прогиба тросы, посылали снаряд за снарядом — редко и совсем неметко. И кручинились за скудным, рационированным ужином туземцы:
«Слыхала? Позавчера-то вечером в Уэстхэме в хлев угодило, а там — коровенка. Так одна ямка от нее и осталась, даже на путный бифштекс не собрали…»
…И ползли, как беременные мокрицы, переваливаясь через кочки, короткие, но толстые и тоже редко вспыхивал горизонт от их выстрела и бахал снаряд, вышвыривая из воронки тонны земли. Стреляли-то по ночам и потому тоже не слишком метко, а днем — ну как заметит штурмовик — и как потом эту гору металлолома с фронта на переплавку переть?
…Под гусеницами бронетанковых соединений оборона трещала, как скорлупа, а там, где они взаимодействовали с авиацией — пикирующими бомбардировщиками и штурмовиками, — наступление напоминало нож, входящий в масло. С танком уже нельзя было справиться, метко выстрелив в него из первой подвернувшейся под руку пушки (рис. 2.8). Конечно, близкий разрыв 20–25 килограммов ВВ мог так «встряхнуть» танк, что он выходил из строя, но столько взрывчатки несет только снаряд вроде тех, которыми стреляют на море крейсера.
Американскому крейсеру «Бойз» удалось как-то снарядами главного калибра отразить атаку итальянских танков, когда он обеспечивал огнем высадку на Сицилии, и странно, что после этого никто из высокопоставленных не смекнул: надо бы повытаскивать крейсера из моря, поставить на гусеничный ход и приказать им сопровождать войска…
Рис. 2.8 Редкий снимок, сделанный зимой 1941 г. с близкого расстояния солдатом вермахта: прямое попадание в советский танк Т-34. Снаряд не проник внутрь танка, а разорвался на броне, о чем свидетельствуют газы взрыва и разлетающиеся ошметки. Объем газов позволяет оценить количество взрывчатки — около сотни граммов. Вероятно, это был снаряд 37 мм противотанковой пушки. Т-34, скорее всего, не потерял боеспособностиДалеко не всегда «убивала» танк и куда более мощная, чем снаряд артиллерийского мастодонта, авиационная бомба (рис. 2.9) — энергия ее взрыва порой не могла компенсировать промахи по хорошо защищенным целям.
Необходимостью стала специализация боеприпасов. В бронебойных следовало не рассеивать энергию по всем направлениям, а наоборот — сконцентрировать ее в точке попадания, сделав ставку на меткий выстрел.
Бронебойные снаряды были вначале просто болванками из стали — по калибру соответствующей пушки. В донной части некоторые из них имели небольшой заряд — чтобы было чем «удивить» танкистов, преодолев броню, — ведь для людей взрыв в замкнутом пространстве гораздо опаснее, чем на открытом воздухе. Такой снаряд мог пробить броню равной своему калибру толщины, да и то — при благоприятном угле встречи и на небольшой дистанции (рис. 2.10).
Еще до войны была предложена «ультрапуля», напоминающая в разрезе гриб-поганку (рис. 2.11). В казенной части ствола была раскрыта юбка того гриба, и потому действовало давление пороховых газов на большую площадь. Но не только пуля была новшеством: канал ствола был коническим и по мере движения, складывалась юбка и покидала ствол (кстати — со скоростью до 1500 м/с) уже не сомнительной внешности поганка, а компактное тело, с небольшим лобовым сопротивлением. Пробивали ультрапули броню вдвое большей своего калибра толщины, но сложны были в производстве конические стволы, да и недолга их жизнь: и по причине быстрого износа, и потому, что опасное это дело — с ружьем, хоть и противотанковым — да на прямом выстреле…
Но ведь можно разогнать снаряд и в обычном стволе, облегчив пушке работу: сосредоточив основную массу в поражающем элементе-ломе значительно меньшего, чем калибр ствола, диаметра (рис. 2.12). Чтобы газы не прорывались, заключили лом в легкий поддон (рис. 2.13). Бывало, лом отражался от брони (рикошетировал) или переламывался, но, если внедрялся («закусывал», рис. 2.14), то пробивал броню, толщиной более чем в четыре раза превышавшую калибр орудия. Заброневое же действие лома основывалось на свойствах его материала. Бронепробитие, понятно, сопровождается очень большой нагрузкой на лом, но по выходе из брони сжатие сменяется разрежением («разгрузкой»). Разрежение может «растащить» стальной цилиндр, превращая его в подобие полена, разваленного колуном (рис. 2.15), причем внутри «полена» сохранится структура, напоминающая древесные волокна. Материал лома подбирали таким, что разгрузкой при выходе из брони он дробился: куски его поражали аппаратуру и экипаж, а если он был сделан из такого пирофорного материала, как уран, эти осколки еще и горели…
…Недостатком бронебойных снарядов, которыми стреляли орудия небольших калибров, была низкая эффективность действия по целям невысокой защищенности, которых на поле боя — большинство. В боекомплекты мощных орудий бронебойные снаряды не входили, но такие орудия не были беззащитны в случае внезапной атаки: стрельба осколочно-фугасными и даже шрапнельными снарядами с установкой взрывателей на удар позволяла выводить танки из строя.