Читать онлайн «Адский косильщик. Пулемет на полях сражений XX века». Страница 46

В ночь на 13 декабря 1941 г. небольшой отряд во главе с легендарной фигурой в истории САС — капитаном «Пэдди» Мэйном{70} отправился на побережье Ливии в район населенного пункта Сирте с заданием уничтожить итальянскую авиацию, базирующуюся в Тамите. Доставленные машинами LRDG на расстояние возможного удара, солдаты Мэйна успешно проникли на аэродром. Услышав шум бурной вечеринки, доносившийся из освещенного барака, Мэйн, человек крупного телосложения, бывший регбист, ворвался с автоматом «Томпсон» в помещение, как оказалось, офицерской столовой и полностью разрядил 30-патронный магазин в собравшихся там офицеров (бесспорно, Мэйн был бы рад иметь на руках один из тех 100-патронных барабанных магазинов для своего «томми», но от них отказались задолго до того), в конце он, очевидно, вырубил выстрелами свет и удалился во время последовавшей сумятицы. В то время как бойцы его отделения, подобно терьерам у кроличьей норы, остались ждать появления уцелевших итальянских офицеров, сам капитан начал устанавливать подрывные заряды{71} на двадцати трех или двадцати четырех самолетах, разбросанных по летному полю (как гласит легенда, на двадцать четвертый самолет у Мэйна не хватило взрывчатки и он вывел его из строя голыми руками). Возможно, эффективность таких действий больше была обязана чикагским закоулкам, чем учебным казармам Кейтерема, но тактика подразделения Мэйна подверглась тщательному изучению, вследствие чего отряд «L» прекрасно освоил этот безжалостный modus operandi,[29] в соответствии с которым с большим энтузиазмом действовали его преемники.

Вначале для переброски своих групп Стерлинг был вынужден использовать машины LRDG, но вскоре обзавелся собственными транспортными средствами — недавно прибывшими американскими джипами «Виллис», которые он предпочел грузовикам «Шевроле» или «Форд», составлявшим основу автомобильного парка LRDG. Довольный удачным приобретением, командир САС стал набивать эти джипы таким количеством оружия, какое только смог заполучить; основой вооружения были спаренные пулеметы «Виккерс К», расположенные спереди и сзади на турельных установках. Летом 1942 г. боевые группы САС, теперь уже автономные, совершали глубокие рейды на занятую противником территорию, а в нескольких известных случаях выполняли свои задания, фактически врываясь на вражеские аэродромы, и, носясь на своих машинах, уничтожали ураганным пулеметным огнем все, что находилось в пределах видимости.{72}

Конечно, далеко не все последующие операции были столь же успешными, как рейд на Тамит, а некоторые вообще оказывались гибельными для их участников, но Стирлинг и его бойцы, без сомнения, продемонстрировали, что в руках дерзко-отважных людей пулемет является столь же разрушительным оружием наступления, сколь разрушительным он был в оборонительных боях на Западном фронте двадцать пять лет назад. До зубов вооруженные джипы, которые так умело использовал Стирлинг, оставались в эксплуатации Специальной авиадесантной службы и после передислокации ее подразделений в Европу; даже когда команды САС сбрасывали с парашютами на территорию Франции, в глубокий тыл противника, их джипы были вместе с ними. «Сбрасывание таких машин просто требовало создания более крупной 3В [зоны выброски]», — с большой долей иронии говорится в одном из описаний деятельности Специальной авиадесантной службы. Позднее части САС переключились на «Лендроверы» и другие машины соответствующих моделей, в числе которых были «раздетые» багги с широкопрофильными шинами, оснащенные либо обычными пулеметами (как правило, это был «Браунинг» М2НВ), либо «Миниганами»,[30] либо автоматическими гранатометами с ленточной подачей питания, способными производить до 300 выстрелов в минуту.

Характерной чертой войны на Восточном фронте были пулеметные дуэли между орудийными расчетами и взводами, часто на очень близкой дистанции. Вначале советская тактика представляла собой топорные повторения худшей тактики войны 1914–1918 гг.:

«Окружить изолированную банду „иванов“ не означает ровным счетом ничего. Появляется масса других. Вместо того чтобы сменить тактику, командиры жертвуют ими, не задумываясь. Я видел, как русские наступали цепь за цепью, когда мы окопались у Москвы. Едва они оказались в пределах досягаемости, наши пулеметчики скосили их. Тогда появились новые, они перешагивали через убитых, но их мы тоже косили, еще и еще, пока перед нашими траншеями не выросли огромные насыпи из убитых и умирающих. Это закончилось лишь тогда, когда наша артиллерия определила точное расстояние до противника и сделала его дальнейшее наступление невозможным. Никакой солдат не станет гордиться таким боем, но мы должны были выжить».

Позднее воспоминания участников изобиловали упоминаниями отчаянных перестрелок, в которых автоматы и более тяжелые немецкие MG34 и MG42 и русские «Максимы» использовались как в наступлении, так и в обороне, часто огонь велся на дистанции всего несколько метров, и только тот, кому удавалось подавить противника огневой мощью, мог выжить в этой бойне; пулеметы и сами часто превращались в мишени, поскольку чрезвычайно важно было лишить противника превосходства в огневой мощи. Молодому солдату 93-го мотопехотного полка Руди Браше, уже принимавшему участие во вторжении во Францию и награжденному Железным крестом второго класса, было суждено заслужить столь почетный и желанный Рыцарский крест благодаря своей храбрости, проявленной во время войны с Россией. Он был в составе подразделения, в декабре 1941 г. «зачищавшего» кирпичный завод недалеко от реки Миус. Это был один из самых тяжелых боев в условиях промышленного объекта:

«Внезапно ночь разверзлась перед ним широким полукругом. Разрывы огня хлестнули по позиции с четырех или пяти сторон. Менее чем в тридцати метрах впереди вскочили фигуры и рванулись по направлению к нему… Браше дал длинную очередь по приближающимся очертаниям. Тут же открыл огонь пулемет Кнайзеля…

Браше быстрым движением развернул свое орудие. Его очередь ударила по блиндажу и снесла дымовую трубу рядом с орудием противника. Затем он прицелился в точку, чуть выше вспышек огня русского пулемета, и вновь дал очередь. Русский появился из-за броневого щита пулемета [такие щиты имелись у русских пулеметов со времен Первой мировой войны] и, сделав три-четыре шага, упал, словно сраженный молнией… Одна за другой захлопали гранаты. Справа от него пулеметная стрельба слышалась уже непрерывно. Уцелевшие под градом огня солдаты противника побежали назад и исчезли в снегу, словно земля поглотила их.

Чуть позже тишину взорвали плотные залпы русских „картофелеметов“. Небольшие минометы „кашляли“ вдоль всей линии фронта длиной приблизительно в 400 м, и дождь из темных, несущих смерть мин пролился на позиции, взрываясь и разбрасывая осколки горячей стали.

— Похоже, что там целый минометный батальон, господин фельдфебель, — сказал Браше. — Похоже, что так. Мы спрыгнули с раскаленной сковородки в Ростове, чтобы попасть в огонь здесь…

Жуткий вопль раздался позади них, и отрывистый сухой звук русских пулеметов заставил солдат упасть на землю. Браше заговорил первым:

— Что это было?

— Русские прорвались!

— Расчет Лауперта — за мной! — закричал Кнайзель. — Кто-нибудь останьтесь с пулеметами! Грунге прополз за пулеметом к Гамбицу. Он приготовил новую пулеметную ленту, однако солдаты противника больше не приближались. Остальные вернулись час спустя.

— Что случилось? — спросил он. — Русские закололи Бунгерца и Кохлера. Убили их штыками. Они забрали с собой пулемет и Зибельхоффа.

— Но вы поймали их?

— Нет. Они словно растворились, никаких следов, даже признаков.

— Это может доставить нам неприятности…

И „неприятности“ действительно посыпались одна за другой. В течение четырех следующих ночей исчезли все пулеметные отделения…»

В течение 1943 г. советские силы освобождали от захватчиков территорию своей страны, а союзники в июле того же года начали отвоевывать Западную Европу; атаковав ее ахиллесову пяту (которая оказалась не такой уж ахиллесовой), они высадились на Сицилии и незамедлительно превратили остров в плацдарм для вторжения на континентальную часть Италии. Но войска вермахта оказались столь же непоколебимыми в обороне, сколь решительными они были в своих молниеносных атаках, тем более что к этому времени лучший в мире универсальный пулемет, когда-либо созданный инженерной мыслью, начал оставлять свои метки на поле боя. Этим оружием был MG42 — более чем достойный преемник MG34, являвшегося до этого момента основным автоматическим оружием германской пехоты.