Читать онлайн «В погоне за мощью». Страница 24

Водные бассейны – Черное и Северное море на противоположных концах континента – впервые стали частью единого морского пространства. Итальянские корабли связали между собой ранее разделенные зимними штормами и политическими препонами Гибралтар и Дарданеллы. Таким же образом германские купцы ганзейских портов соединили Балтику с побережьем Северного моря и далее – с южными морями, на которых господствовали итальянцы. В XIV в. прибалтийские земли вошли в полосу пограничного взлета, тогда как остальная Европа прошла через испытания перенаселенности и затем – общественных потрясений и губительных эпидемий. Импорт соли с юга позволил заготавливать сельдь и капусту на зиму. Улучшенное питание означало большее количество рабочих рук для заготовки леса и выращивания зерновых для снабжения нуждающихся в продовольствии и топливе Нидерландов и прилегающих областей.

Другой важный в экономическом отношении прорыв произошел в области горнорудного дела. В XI в. германские рудокопы в горах Гарца разработали метод прохождения твердых пород на значительную глубину. Дробление камня и его вывоз были лишь частью проблемы. Не менее важными были вентиляция и дренаж, не говоря уже о знаниях, необходимых для того, чтобы найти и затем переработать руду. Развитие каждого из этих методов влекло за собой совершенствование остальных, и вскоре рудное дело распространилось на восток-до Эрцгебирга в Богемии в XIII в. до Трансильвании и Боснии в XIV и XV вв. Германские рудокопы в основном искали серебро, однако разработанные ими методы помогли добывать медь, олово, уголь и железо в большем количестве и по значительно меньшей себестоимости( 6*) .

Все же общая картина европейского экономического развития XIV в. была не столь мрачной. Какими бы жестокими ни были реалии местных кризисов и губительными эпидемии, рынок товаров широкого потребления (зерна, шерсти, сельди, соли, металла, леса и др.) стал гораздо более объемным, вовлекая возрастающее число рабочих рук и делая богаче континент в целом. Тем не менее новое богатство оставалось делом ненадежным. Колебания цен, изменения спроса и предложения иногда могли стать причиной лишений для многих тысяч людей, пропитание которых определялось не зависящими от них процессами на отдаленных рынках.

Основными управляющими торговой экономики Европы были итальянцы – жители Венеции, Генуи, Флоренции, Сиены и Милана. Они контролировали оптовую торговлю, распространяли новые технологии в отсталых районах (организовывали и реорганизовывали соляные копи в Польше и рудники олова в Корнуолле) – а главное – предоставляли кредит (или отказывали в нем) князьям, духовенству и простонародью.

Клирикальная и светская власть, как и дальняя торговля, рудное дело, судоходство и другие широкомасштабные формы экономической деятельности, стали зависеть от займов, предоставляемых итальянскими банкирами. Взаимоотношения были далеко не безоблачными, поскольку каноническое осуждение ростовщичества делало кредитные операции в глазах общества делом неблагопристойным. Обедневшие монархи могли использовать этот аргумент в качестве основания для отказа от уплаты долгов – со всеми (и зачастую тяжкими) последствиями. Так, например, банкротство короля Англии Эдуарда III в 1339 г. стало причиной общего финансового кризиса в Италии и началом первого четко отслеживаемого предпринимательского цикла в европейской истории.

Личное участие в обороне родных городов вряд ли казалось стоящим делом международным купцам и банкирам, которым легче и удобнее было нанять кого-нибудь защищать городские стены либо скакать в атаку вместо себя. К тому же наемный профессионал был куда лучшим солдатом, нежели прикованный к рабочему столу банкир или робкий торговец. Понятия эффективности и желаний совпали; в результате городское ополчение XI-XII вв. уступило дело обороны итальянских центров группам профессиональных бойцов.

Этот сдвиг не был обусловлен желанием одной лишь богатой прослойки – бедные также находили военную обязанность все более обременительной. Взяв в XI-XII вв. под контроль прилегающие земли, города вступили в полосу пограничных конфликтов и торговых междоусобиц. Кампании становились все дольше – почти что круглогодичными; гражданское же ополчение не могло сидеть в гарнизонах за сотню километров от своего города вечно.

Появление профессиональных подразделений подчеркнуло несостоятельность ополчения в бою, требовавшем сложного взаимодействия пехоты и кавалерии. Кроме того, растущее отчуждение между богатыми и бедными в самих городах делало искреннее сотрудничество как в военных, так и в гражданских делах сомнительным, если не невозможным. К середине XIV в. городское ополчение в Италии было сомнительным в плане боеспособности пережитком древней простоты, крайне редко созываемым для настоящего дела. Организованное применение насилия стало осуществляться профессиональными подразделениями, командиры – или капитаны – которых обговаривали с городскими властями контракты на оказание определенных услуг в определенные промежутки времени( 7*) .

Угасание чувства групповой общности (и являвшегося ее военным воплощением ополчения) в главных городах Италии на начальном этапе привело к хаосу. Вооруженные авантюристы (многие из которых пришли с севера Альп) собирались под предводительством неформально избранных командиров и жили путем вымогательства у местных властей. Когда же, по их мнению, плата была недостаточной или же запаздывала, округа подвергалась разграблению. К началу XIV в. отряды таких «вольных стрелков» стали значительной силой. Так, в 1354 г. самый крупный из них, численностью в 10000 человек, сопровождаемый вдвое большим обозом, прошел по самым плодородным землям Италии, занимаясь продажей и перепродажей непотребленной доли из награбленного. Такой табор был, фактически, передвижным городом, поскольку города жили изъятием ресур сов у села путем сочетания применения силы либо угрозы ее применения (подати и пошлины) и более-менее добровольного договорного обмена (ремесленные товары в обмен на сырье).

Разграбление богатых земель рыскающими вооруженными шайками -явление столь же древнее, сколь организованные боевые действия. Новым в итальянской ситуации был факт обращения в наиболее богатых городах средств достаточных, чтобы граждане могли платить налоги и на определенную часть их приобретать услуги вооруженных чужаков. Наемники тратили полученные деньги, снова пуская их в обращение – активизируя, таким образом, рыночный обмен и давая этим городам возможность еще глубже коммерционали- зировать вооруженное насилие. Система постепенно приобретала характер самоподдерживающейся; единственной проблемой было достичь взаимоприемлемых обязующих договоренностей и подобрать практические средства для их соблюдения.

С точки зрения налогоплательщика желательность замены непредсказуемых грабежей предсказуемой уплатой налогов зависела от того, как много он боялся потерять и как часто ожидалось появление банд мародеров в данной местности. В XIV в. количество граждан, пред- почетших налоги, позволило коммерциализации организованного насилия состояться в наиболее богатых и хорошо управляемых городах северной Италии. Специализировавшиеся в предоставлении военных услуг люди руководствовались теми же мотивами, отдавая предпочтение регулярному жалованью, а не постоянному риску грабежа. Более того, развитие военных контрактов (condotta по-итальянски, отсюда кондотьер – наемник) привело к появлению правил относительно ситуаций, дозволявших грабеж. Таким образом, даже став оплачиваемым, профессия солдата не вполне утратила свой спекулятивный характер.

Включение военного предпринимательства в рыночную систему Италии прошло через две характерные стадии. К 1380 г. стихийно возникавшие «вольные компании» исчезли-города стали заключать контракты с капитанами, обязывавшимися за определенную плату нанимать и командовать подразделением. Подобный подход позволял городам подбирать конкретно специализированное для определенных боевых действий подразделение. Магистраты, представлявшие налогоплательщиков, осуществляли тщательный отбор кандидатов, в надежде получить именно то, за что и предстояло платить. Контракты вначале заключались на одну кампанию (и даже меньший промежуток времени); войска нанимались для конкретных действий – штурма пограничной крепости или чего-то подобного. Отношения были простыми и воспринимались как предоставление чрезвычайных услуг.

Однако краткосрочные контракты обходились сравнительно дорого. Каждый раз, когда контракт подходил к завершению, наемники оказывались перед критическим выбором: если нового контракта не предвиделось, они могли перейти либо к грабежу, либо к более мирным занятиям. Разойтись или остаться было не менее важным выбором, и степень успешности капитана зависела от его способности найти новых работодателей. Частая смена хозяев и тщательный контроль над ресурсами-людьми, лошадьми, оружием и доспехами – являлись неотъемлемой частью краткосрочных контрактов.