Читать онлайн «Механизм преступного насилия». Страница 52

Психическую энергию можно направить на самосовершенствование. Но для этого необходимо осознавать источник напряженности. Для многих из поколения родителей Рафаэля проблемы секса не существовало и любые вопросы или отклонения в этой сфере были просто неуместны. Индивида также не приучали к тому, чтобы направлять свою энергию внутрь, для познания себя. Не познав себя, человек стремится переделать под свой двойственный мир другого или всех. Противоречие от этого лишь усугубляется, а напряжение усиливается, требуя какого-либо выхода: преступного (разрушительного) или творческого (созидательного). Хотя такое разделение следует признать довольно условным и зависимым от исторических условий. Критерием творческого, конструктивного выхода всегда находящейся в человеке энергии[782] можно считать осознание им своего единства с другим и со всем миром, а критерием разрушительного – разделение окружающей действительности на два «лагеря»: «Я» и «остальные»[783].

А. Лоуэн верно заметил, что первичная природа любого человеческого существа должна быть открыта для жизни и любви, но, вынужденно охраняемая от травмирования в обществе и личных отношениях, закованная в панцирь, недоверчивая и огражденная, вторая натура со временем начинает вредить более сильно и калечить больше, чем это в человеке было первоначально[784]. Это неизбежное и катастрофическое следствие материализма, отрицающего духовную сторону человеческого существования, ведет к внешней экспансии, направлению внутренней энергии вовне, к попыткам переделать внешний мир.

Монтень советовал прежде всего приучать личность «склоняться перед истиной и складывать перед нею оружие, лишь только он увидит ее, – независимо от того, открылась ли она его противнику или озарила его самого»[785]. Но человека с детства отучают от любви к истине и открытости, убеждая различными способами, что это опасно и не выгодно для него. В результате нарастает внутреннее разрушающее напряжение в человеке и в обществе.

С точки зрения общечеловеческих ценностей индивид неадекватно оценивает окружающую его ситуацию и выбирает неправильный жизненный путь, являющийся насильственным и преступным. Совершаемое им насилие вызывает, в свою очередь, цепь определенных событий, приводящих в конечном итоге к росту напряженности в человеке и новой эскалации насилия в его взаимоотношениях с другими. Круг замыкается. Особенность и опасность насилия состоит в том, что оно затрагивает фундамент душевного равновесия также субъекта преступления и может разрушить внутренний мир личности, привести к психическим заболеваниям.

На взаимосвязь проблем здоровья и внутреннего мира[786] указывает и В. Ю. Завьялов. Для психических заболеваний характерным является погружение в мир своих переживаний. Ц. П. Короленко и Н. В. Дмитриева рассматривают любое психическое заболевание «как результат всего комплекса травматических переживаний, имеющих место в жизни»[787] личности. Кроме того, как указывает В. Райх, психическая напряженность не может не иметь соматического выражения[788]. Такой подход позволяет не только по-иному взглянуть на сущность насильственного поведения, его квалификацию и способы предупреждения, но и конструктивно подойти к лечению психических, психиатрических и иных заболеваний.

На кризис традиционной биомедицинской парадигмы в психиатрии указывает рост числа фактов, которые невозможно объяснить, не выходя за пределы существующей парадигмы[789]. Ц. П. Короленко и Н. В. Дмитриева обращают внимание на необходимость понимания «зависимости психического расстройства не только от биологических (генетических), органических нарушений, но и от особенностей воспитания, эмоциональной депривации и психической травматизации уже в самом раннем детстве, характера контактов со сверстниками, системы принятых ценностей, экономической ситуации в семье и др.»[790]. Авторы свидетельствуют о том, что большинство психиатрических проблем возникает от проблем в отношениях субъекта со значимыми для него людьми. Причем это распространяется не только на непсихотические психические нарушения, но и на психотические расстройства[791].

Отсутствие своевременных компенсаторных мер по устранению отрицательных последствий произошедших событий приводит к тому, что в памяти человека остается очаг напряженности, доставляющий ему определенные переживания. Вследствие приспособительной функции высшей нервной системы человека негативная ситуация, как было указано выше, переходит в сферу бессознательного, а канал восприятия, по которому получена отрицательная информация, подавляется и блокируется[792].

Иными словами, имевшая ранее место травматическая ситуация индивидом не осознается, а в случае возникновения в реальности сопутствующего ей раздражителя возникает безотчетный страх и тревожное состояние, повторяющие в точности те же психические состояния и психические процессы, свойственные первоначальной ситуации.

О влиянии первоначального тревожного состояния на поведение личности пишет Г. Блюм[793]. Для такого человека, как указывает В. Макдональд, даже воспоминание о произошедшем инциденте – «в точности то же самое событие, ужасающее»[794]. Напоминание о психотравмирующей ситуации вызывает значимую реакцию организма[795]. Этим определяются характер и степень опасности насилия для потерпевшего, вызывающего у него тревожное состояние и соответствующие психические и физические последствия в ответ на обусловленный прошлым раздражитель. В реальности имеющая место ассоциация со знаковым вторичным сигналом может и не представлять объективной опасности для потерпевшего.

Как отмечает Г. С. Абрамова, «давно экспериментально установлено, что существуют неосознанные аспекты восприятия реальности органами чувств – так называемое подпороговое восприятие, за порогом сознания остаются и многие события, которые человек сознательно не фиксировал… Такие события человек может восстановить, осознать их значимость только в моменты интуиции или посредством углубленного размышления, ведущего к осознанию»[796].

В. А. Андрусенко предлагает классифицировать страх, исходя из следующего динамичного ряда:

1. Тревога. Состояние повышенной готовности, которое задается объективным и бессознательным, имеющим биологическую и социальную природу. При таких обстоятельствах человек оказывается в определенных жизненных ситуациях, которые актуализируются воздействием на него конкретного объекта. Основная функция страха на этой стадии – оценочная, в зависимости от нее лицо либо успокаивается при незначительности для него угрозы, либо тревога переходит в испуг.

2. Испуг. На этом этапе происходит осознание как реальной опасности, так и своей неподготовленности к ее отражению. Динамика осуществляется на основании возникающего в сознании идеального образа и воображения. Если синтезирующие и регулирующие функции организма могут обеспечить определенную защищенность человека, то испуг переходит в тревогу, которая может далее вытесняться в бессознательную сферу. Если оптимального варианта не обнаруживается, то возникает собственно страх.

3. Страх. В данном состоянии на полную мощность включается организующе-дезорганизующая функция организма. Если индивид идет по духовному пути развития, он принимает эту ситуацию и выбирает оптимальный вариант ее разрешения. При сохранении негативных эмоций по отношению к ситуации они вновь могут оказаться в сфере бессознательного, которое будет оказывать воздействие на человека в последующем. Если духовного потенциала личности недостаточно и малы интериоризованные формы коллективной духовности, страх может перейти в состояние ужаса.

4. Ужас. В состоянии ужаса дезорганизующая функция включена максимально. В зависимости от развития ситуации могут быть два исхода. При прекращении опасности «чудо-образ» ужаса переводится в бессознательную сферу и образует паттерн, систему конденсированного отрицательного опыта. В случае продолжения действия источника опасности происходит деструкция психики и деградация личности либо разрушение организма[797].

Конечно, указанные состояния лишь обобщают процессы, происходящие в личности в тревожном состоянии; конкретным содержанием они могут быть наполнены только при рассмотрении индивидуального случая и конкретной личности.

В. К. Вилюнас, рассматривая причины методологического тупика, в котором оказалась психологическая наука, одной из серьезных причин считает «сведение эмоций, в том числе и страха, либо к чувственной, либо к когнитивной сфере, что во многом является отражением до сих пор не преодоленной общеметодологической, общефилософской дилеммы сенсуализма и рационализма»[798]. Поскольку речь идет о еще неизведанном, то, как заметил С. Л. Франк, «оно само не есть ни то, ни другое, а именно непостижимое единство обоих»[799]. Поэтому представляется, что правильным будет не разделительный подход, а синтезирующий обе сферы: и чувственную, и интеллектуальную, так как они в равной мере могут оказывать влияние на сознание человека и его поведение.