Читать онлайн «История правовых и политических учений. Шпаргалка». Страница 15

Конституция страны для Холмса – своего рода социальный эксперимент, и в этом смысле она сравнима с человеческой жизнью, которую тоже можно рассматривать как своеобразный эксперимент.

В работе «Путь права» Холмс в духе прагматизма заявил, что объект изучения в праве составляет «предсказание сферы применения публичной силы через посредство суда». Чтобы познать право как таковое, человек должен отказаться от моральных и чисто формальных соображений и взглянуть на себя как на внеморального субъекта, который заботится лишь о тех материальных приобретениях либо утратах, о которых ему в состоянии предсказать такое знание.

Право – есть не что иное, как предсказание того, каким образом будет действовать суд на практике.

Предсказание о законном праве (как и о законной обязанности) связано с предсказанием о том, как будет наказан человек в том или в другом случае по решению суда, если он сделает или не сделает то, что надо сделать. Рассматривая право как серию предсказаний, он сближал его с эмпирической наукой.

Конечная цель науки, в том числе юридической, – определять относительную ценность наших различных социальных целей.

В праве, как и любой другой области человеческого общения, индивид может в полной мере ощутить или проявить всю полноту своих чувств и своих намерений: он может излить свой гнев на жизнь, он может испить здесь горькую чашу героизма, он может износить свое сердце в погоне за недостижимым. В этом обобщении много справедливого, поскольку право не воспринималось и не воспринимается философско-правовой традицией неким вспомогательным орудием правления, но всегда соизмеряется с добром, справедливостью и общим благом.

Жизнь права, по мнению Холмса, неизбежно зависит от превалирующих условий человеческого существования – насущных потребностей данного момента или периода, преобладающих моральных и политических убеждений и представлений, от наличия интуиции и ее использования в политической деятельности, от явных или же неосознаваемых влияний, даже предрассудков, которые судья разрешает вместе со своими коллегами. Эти условия в состоянии сделать гораздо больше и повлиять гораздо сильнее, чем какие-либо силлогизмы формально-юридического характера, а потому следует принимать как аксиому – «жизнь права не имеет логики, она имеет опыт».

Истина предстает не в виде непререкаемого абстрактного абсолюта, а в тех формах, в каких она проявляет себя в процессе практического использования, в ходе осуществления своей функции руководства к действию и т. д.

Правовой прагматизм Холмса оказал заметное влияние на становление социологической юриспруденции Р. Паунда и на доктрину «правовых реалистов» (Дж. Френк, К. Ллевелин и т. д).

Наиболее влиятельным направлением современной религиозной философии является неотомизм, получивший свое название от имени средневекового богослова Фомы Аквинского и широко распространенный в странах католического вероисповедания. Это объективно-идеалистическая философская доктрина, характеризующаяся стремлением синтезировать в целостную гармоническую систему прямо противоположные принципы – веру и разум, религию и науку. В этом синтезе и заключается ее сокровенный смысл.

Неотомизм претендует на цельную и оптимистическую модель мироздания, считая всю историю философии, начиная с эпохи возрождения, неоправданной цепью заблуждений. Для него мир – не абсурд, не арена заброшенности человека, как у экзистенциалистов, не игрушка произвольной человеческой активности, как у прагматистов, не цепь логической данности, как у неопозитивистов, а реальное творение благого бога, заслуживающего полного принятия почтения к его внутренним законам.

Жильсон (французский религиозный философ, ведущий представитель неотомизма, 1884–1978 гг.) говорит: «Церковь оказывает неукоснительное сопротивление любой философской реформе, которая потребовала бы видоизменения догматической формулы, и она права...». Тактика неотомистов по отношению к научным достижениям отличается от их позиции в отношении развития философской мысли. По отношению к естественнонаучным открытиям проявляется ныне терпимость и даже готовность к их ассимиляции натурфилософской системой неотомизма.

Папа Иоанн ХХIII, созвав церковный собор, ставил целью осуществление «аджорнаменто», т. е. перестройку католической церкви применительно к новым историческим условиям. Важным документом, предназначенным для церковного обновления, является «Пастырская конституция об отношении церкви к современному миру». В результате компромисса, смягчения и устранения первоначальных более радикальных формулировок «Конституция» была принята.

Тейяр де Шарден (1881–1955 гг.) франц. ученый-палеонтолог. Учение Тейяра противостоит ортодоксальным томистским представлениям о мире и человеке. За религиозное инакомыслие Тейяр при жизни был лишен церковными властями права преподавания и публикации.

Начиная с 60-х годов его взгляды широко используются в модернистских концепциях самой различной ориентации. Тейяр претендовал на создание «научной феноменологии», синтезирующей данные науки и религиозного опыта для раскрытия содержания эволюции Вселенной.

Человек с присущей ему духовностью, сложным миром сознания он рассматривал как заранее запланированный свыше итог эволюции космического целого. Поиски диалектики «всеединства» сопряжены у Тейяра с пантеистической установкой, стремлением найти Бога, растворенного в мире. Его учению присущ панпсихизм, утверждающий наличие духовного начала.

Для доказательства существования психического содержания всех феноменов материального мира Тейяр использовал понятие «энергии». Энергия трактовалась им как свойство самой материи и в качестве духовной движущей силы, задающий импульс эволюции космоса. Психологический энергетизм Тейяр использовал для обоснования божественного источника космической эволюции.

Объяснение возрастающей степени совершенства организации материальных образований, по Тейяру призван дать так называемый «закон сложности сознания» Тейяр говорил о все увеличивающейся концепции «радиальной энергии», психического в процессе космогенеза. Сама же «радиальная» энергия оказывается естественной формой божественной благодати.

Процесс эволюции подчинен, по Тейяру, своему регулятору и финальной цели – «точке Омега».

Общей посылкой в концепциях плюралистической демократии выступает положение о том, что государство является демократическим лишь при наличии множества организаций либо автономных групп, участвующих в осуществлении власти.

Гарольд Ласки (1893–1950 гг.) – видный деятель и теоретик лейбористской партии Великобритании, сформулировал такие понятия, как плюралистическая теория государства и политический плюрализм, которые были восприняты последующими сторонниками концепции и употребляются ныне в качестве ее наименований.

По учению Ласки, современный тип государства зародился в эпоху Реформации. Затем государственная власть подверглась бюрократизации и превратилась в централизованную иерархическую систему управления, обслуживающую интересы частных собственников. Ласки называл такое государство монистическим.

Представительные учреждения (парламент и органы местного самоуправления) принципиально дела не меняют, поскольку они включены в единую систему институтов, защищающих обладателей собственности. Утверждение свободы теоретик связывал с установлением нового общественного строя – промышленной демократии. Описывая будущее общество, Ласки исходил из того, что частная собственность в нем сохранится, но функции управления производством будут переданы коллективам трудящихся.

На смену централизованной организации власти придет «плюралистическое государство», в котором систему учреждений, построенных по территориальному принципу, дополнят органы представительства профессиональных интересов – производственные ассоциации (например, корпорация железных дорог), профсоюзы, объединения деятелей культуры и образования, независимые церкви.

Аргументируя эти положения, Ласки подверг критике предшествующие учения о государственном суверенитете (Ж. Боден, Т. Гоббс), общей воле государства (Ж.-Ж. Руссо) и праве как выражении воли суверена (Дж. Остин).

Названные доктрины с его точки зрения непомерно возвеличивают государство и противоречат федеративной природе общества. В действительности, «любая ассоциация, отдавая приказы своим членам, создает для них право, которое отличается от законов государства скорее уровнем, чем типом. Точно так же трудно провести различие между властью государства и властью иных ассоциаций, помимо различия их уровней».