Читать онлайн «Тень Торквемады». Страница 33

Еще более эффективными их действия стали, когда к ним присоединились опытные в воинском деле дворяне, обиженные испанской короной. Среди них был и Гийом де ля Марк, известный храбрец и опытный флотоводец.

— Или мне чудится, — сказал Гийом де ля Марк, обращаясь к своему помощнику де Люме, — или вон там и впрямь видны паруса.

— Эй, кто в «вороньем гнезде»?! — крикнул де Люме. — Протри глаза, треска соленая, и посмотри на зюйд-вест! Что в той стороне?

— Туман, ваша милость! — ответил матрос.

Собственно говоря, перекладина, на которой он примостился, совсем не напоминала «воронье гнездо» — корзину с перилами, где у кораблей покрупнее обычно находился впередсмотрящий и несколько стрелков. Но одномачтовые флиботы гёзов в большинстве своем были рыбацкими судами, переоборудованными под военные цели. Поэтому корзину просто некуда было прилепить.

— Эгей! Свобода или смерть! — От переизбытка чувств матрос едва не свалился со своего насеста, да вовремя схватился за леер. — Вижу испанцев! Целый караван!

— Сколько их? — Это спросил уже Гийом де ля Марш.

— Раз, два, три… семь посудин, капитан!

— К бою! — приказал Гийом де ля Марш. — Передать сигнал на остальные суда! Без моего приказа из-за островов не высовываться!

— Есть, капитан! — Де Люме принялся исполнять указания предводителя морских гёзов.

Альфонсо Диас тревожился. Обычно он никогда не боялся плыть этим маршрутом, несмотря на постоянную опасность в лице нидерландских пиратов. Капитан был уверен в быстроходности своей каравеллы, которую однажды уже пытались догнать флиботы гёзов. Но сегодня неприятное чувство смертельной опасности преследовало его с самого утра.

Он совсем не удивился, когда к нему подошел Антонио де Фариа. Капитан не знал, кто этот человек, но ему чересчур хорошо были знакомы подобные человеческие типы. Сам моряк с малых лет, Диас мог вычислить морского волка в любой толпе. А Антонио де Фариа как раз и был матерым волчищем, судя по его загорелой, обветренной физиономии и шрамам на руках, оставленных клинками шпаг. Похоже, что и сеньор Пинто, и сеньор де Фариа — одного поля ягоды.

— Удобное место для засады, — вдруг сказал Антонио де Фариа, указав на группу островков справа по курсу судна.

— И я так думаю, — мрачно ответил Альфонсо Диас.

— Надо бы уйти мористей…

— Надо, — согласился капитан. — Да вот только мы движемся не впереди, а в кильватере, и командуют в нашем караване другие.

— Я бы на твоем месте приготовился.

Совет был дельным, и Альфонсо Диас, не медля ни минуты, поднял команду «Ла Маделены» по тревоге. Все матросы вооружились, а канониры приготовили уголья и начали раздувать фитили на пальниках. До того как каравеллу зафрахтовала святая инквизиция, ее орудия были смехотворно малого калибра. Старые фальконеты[43]могли только отпугивать пиратов. Но теперь «Ла Маделена» могла похвастаться шестью средними кулевринами[44], совершенно новыми и дальнобойными.

В связи с этим в команде добавилось количество опытных канониров, предоставленных в распоряжение Альфонсо Диаса отцами-инквизиторами. А еще под командой капитана каравеллы находился небольшой отряд солдат, уже повоевавших в Нидерландах и хорошо знакомых с обычаями этой испанской провинции. Это были угрюмые, нелюдимые ветераны-наемники, и Диас старался с ними не общаться; собственно, как и остальные матросы «Ла Маделены».

Для большей безопасности миссии Великий инквизитор принял решение не отпускать каравеллу в одиночное плавание и присоединил ее к каравану хорошо оснащенных и вооруженных кораблей, которые должны были доставить в Нидерланды провиант для испанских гарнизонов. Это вызвало некоторую задержку в планах — как его преосвященства, так и генерала Общества Иисуса. Но дон Фернандо Вальдес и это время использовал в своих тайных замыслах.

Он решил сводить исполнителей своих замыслов на «показательное выступление» — великое аутодафе, тем более, что в Севилье как раз присутствовал сам король Филипп. Казнь еретиков должна была отбить у португальского фидалго и его друга-пирата желание обмануть инквизицию и присвоить часть сокровищ (если, конечно, они найдутся). Что касается капитана Альфонсо Диаса, то он не был посвящен в планы дона Вальдеса, но и ему приказали идти на Королевскую площадь — в связи с присутствием короля, аутодафе решили проводить не за городом, как обычно, а в самом его центре.

На площади соорудили помост, а сбоку построили амфитеатр в тридцать ступеней, покрытый коврами, для членов инквизиции. Второй амфитеатр, с балдахином, был предназначен для Великого инквизитора. Король должен был наблюдать за аутодафе с балкона. Слева тоже установили скамьи ступенями, но без всяких украшений; они предназначались для осужденных. Посередине помоста стояли деревянные клетки, куда вводили преступников на время чтения приговоров. Прямо против клеток возвели две кафедры; с одной читались приговоры, с другой — произносилась проповедь. Для народа тоже устроили места, но поплоше.

Накануне торжества из церкви вышла процессия: впереди шли угольщики, как цех, имеющий отношение к правосудию инквизиции, — они поставляли дрова; за ними медленно двигались монахи-доминиканцы и стража. Дойдя до Королевской площади, процессия остановилась. На помосте водрузили знамя инквизиции и зеленый крест, обвитый черным крепом. Затем кортеж удалился, исключая доминиканцев, которые остались на площади и до глубокой ночи пели псалмы.

Рано утром площадь заполнилась народом. В семь часов на королевском балконе появились король и королева, придворные чины и высшие представители духовенства, и церковный благовест возвестил о начале церемонии. Ее открыли сто угольщиков с пиками и мушкетами, за ними шли доминиканцы, которые несли большой крест. За братьями-проповедниками несли знамя инквизиции. Оно было красного цвета, из дорогой материи; на одной его стороне был изображен герб Испании, на другой — меч, окруженный лавровым венком, и фигура святого Доминика.

После знамени инквизиции появились гранды Испании и офицеры трибунала, а за ними — вереница осужденных по степеням наказания. Впереди выступали примиряемые с церковью. Они были босы, с непокрытыми головами. На них была санбенито — одежда кающихся, род льняного мешка с большим желтым крестом на груди и на спине. За примиряемыми следовали обреченные на бичевание и тюремное заключение. Но главный интерес для толпы представляли осужденные на сожжение.

Это были упорные еретики и вторично впавшие в ересь. Измученные пытками и тюремным заключением, они шли со свечами в руках, в льняных санбенито, с бумажными колпаками на головах. У несчастных, пытавшихся протестовать и обличать инквизиторов, рот был завязан бычьим пузырем. Предсмертный костюм этой группы покрывали изображения дьяволов и пламени, направленного вверх. У признавшихся после пытки пламя направлялось вниз, потому что эти жертвы сперва удавливались, а потом сжигались.