Читать онлайн «Дуэль Пушкина с Дантесом-Геккерном». Страница 28

По предварительному условию дуэль назначена была на другой день: 27-го января в 4 часа пополудни, в роще по Выборгскому тракту, за комендантской дачей. Между секундантами положено было стреляться соперникам на пистолетах в расстоянии 20 шагов, так, чтобы каждый имел право подойти к барьеру на пять шагов и стрелять в соперника, не ожидая очереди. По прибытии на место секунданты, зарядив по паре пистолетов, отдали по одному из них противникам, которые по сделанному знаку тотчас начали сходиться. Первый выстрелил Геккерн и ранил Пушкина в правый бок. Пушкин упал на месте, но, несмотря на то, приподнявшись с земли и переменив пистолет, который засорился снегом, другим, в свою очередь, тоже произвел выстрел и ранил Геккерна в руку, но неопасно. На сем кончился поединок. Пушкин от полученной им раны умер.

Подсудимые поручик Геккерн и подполковник Данзас, сознаваясь первый в произведении с Пушкиным дуэли, а последний в том, что находился при оной со стороны Пушкина секундантом, в оправдание свое приносят:

1) поручик Геккерн, что в ноябре месяце 1836 года он вызван был Пушкиным на дуэль без всякой другой причины, кроме той, что он, Геккерн, до женитьбы своей, довольно часто, посылая к жене Пушкиной книги и театральные билеты, прилагал к ним короткие записки, в числе коих находились некоторые с такими выражениями, кои могли возбудить щекотливость Пушкина как мужа и дали повод упомянуть об них в письме к нидерландскому министру от

26-го января. После же сего вызова, который сам Пушкин, увидя ошибку свою, уничтожил, он, Геккерн, никаких сношений с ним и женой его, кроме обыкновенных вежливостей при встрече в обществах, не имел; безымянных писем не посылал и никаких слухов, до чести жены Пушкина касающихся, не распространял;

и 2) подполковник Данзас, что он о всем происходившем у Пушкина с Геккернами до 27-го января совершенно ничего не знал, а сего числа, встретясь с Пушкиным на дороге, был приглашен им съездить к виконту д’Аршиаку для бытности свидетелем при имевшемся быть у них разговоре, на что он, Данзас, не предугадывая никаких важных последствий, и согласился, и уже в бытность у д’Аршиака, после объяснения с ним Пушкина, узнал, что у них дело шло о дуэли и что Пушкин поручает ему, Данзасу как секунданту со своей стороны, переговорить с д’Аршиаком, который в то же время обратился к нему, Данзасу, с вопросом о согласии его на это. После такого неожиданного со стороны Пушкина предложения, сделанного при секунданте с противной стороны, он, Данзас, не мог уже отказаться от участия в том, тем более что Пушкин с детства был его товарищем и другом, при том он, Данзас, не терял еще тогда надежды примирить соперников, в чем, к сожалению, не успел.

В доказательство же того, что он, Данзас, до встречи

27-го числа с Пушкиным ни о чем не знал, ссылается на письмо Пушкина к д’Аршиаку, из которого ясно видно, что Пушкин утром того дня не имел еще секунданта, а сверх того после дуэли виконт д’Аршиак сказывал ему,

Данзасу что Пушкин накануне этого несчастного дня на бале у графини Разумовской предлагал быть с его стороны секундантом находящемуся при английском посольстве г-н Мегенсу но сей от того отказался.

Из письма Пушкина к д’Аршиаку и записок сего последнего к Пушкину действительно видно, что Пушкин 27-го числа поутру не имел еще с своей стороны секунданта и предоставлял противнику своему избрать для сего, кого он хочет, обещая заранее его принять, на что, однако ж, секундант противника не согласился. Обстоятельство же относительно приглашения Мегенса по делу не открыто, ибо ни Мегенс, ни д’Аршиак о том не спрошены, и последний, как видно, вскоре после дуэли отправился за границу.

Примечание: Подсудимый Геккерн при вступлении из французских дворян в российскую службу на верноподданство России не присягал.

По сим обстоятельствам генерал-аудиториат находит из подсудимых поручика барона Егора Геккерна виновным в противозаконном вызове камер-юнкера Александра Пушкина на дуэль и в нанесении ему на оной смертельной раны, к чему было поводом то, что Пушкин, раздраженный поступками Геккерна, клонившимися к нарушению семейственного его спокойствия, и дерзким обращением с женой его, написал к отцу его, Геккерна, министру нидерландского двора барону Геккерну, письмо с оскорбительными для чести их обоих выражениями. Хотя же подсудимый поручик Геккерн в отношении дерзкого обращения с женой Пушкина и в намерении нарушить семейственное их спокойствие не сделал точного признания, отзываясь, что обращение его с женой Пушкина заключалось только в одних светских вежливостях, но таковое отрицательство не заслуживает уважения, ибо сам он, Геккерн, между прочим, сознается, что, посылая довольно часто к жене Пушкина книги и театральные билеты, прилагал при том свои записки, которые заключали в себе такие выражения, кои могли возбудить щекотливость Пушкина как мужа; сверх того по делу обнаружено, что еще в ноябре месяце прошлого 1836 года оскорбленный им Пушкин вызывал его, Геккерна, на дуэль и отменил вызов свой только по случаю женитьбы Геккерна на свояченице его, Пушкина, девице Гончаровой; а наконец, и помещенные в письме Пушкина к отцу подсудимого, министру барону Геккерну, дерзкие оскорбительные выражения не могли быть написаны без важных причин, которые отчасти поясняются самым содержанием письма и объяснениями Пушкина в присутствии секундантов. А потому генерал-аудиториат, соображаясь с воинским 139 артикулом и Свода законов тома 15 статьей 352, полагает его, Геккерна, за вызов на дуэль и убийство на оной камер-юнкера Пушкина, лишив чинов и приобретенного им российского дворянского достоинства, написать в рядовые с определением на службу по назначению Инспекторского департамента.

Подсудимый подполковник Данзас виновен в противозаконном согласии, по убеждению покойного Пушкина, быть при дуэли со стороны его секундантом и в непринятии всех зависящих мер к отвращению сей дуэли. Хотя он, Данзас, за поступки сии на основании Свода уголовных законов тома 15 статьи 354 как участник совершившегося на дуэли убийства подлежал бы лишению чинов, но генерал-аудиториат, усматривая из дела, что он вовлечен был в сие посредничество внезапно и, будучи с детства другом Пушкина, не имел сил отказать ему в принятии просимого участия; сверх того, принимая в уважение немаловременную и усердную его службу и отличную нравственность, засвидетельствованную начальством, равно бытность в походах и многократных сражениях, полученную при штурме крепости Браилова рану пулей в левое плечо навылет, с раздроблением кости и заслуженные им храбростью знаки отличия, достаточным полагает: вменив ему, Данзасу в наказание бытность под судом и арестом, выдержать сверх того под арестом в крепости, на гауптвахте, два месяца и после того обратить по-прежнему на службу. Преступный же поступок самого камер-юнкера Пушкина, подлежавшего равному с подсудимым Геккерном наказанию за написание дерзкого письма к министру нидерландского двора и за согласие принять предложенный ему противозаконный вызов на дуэль, по случаю его смерти предать забвению.

С сим заключением представить государю императору от генерал-аудиториата всеподданнейший доклад.

Генерал от инфантерии князь Шаховской

Генерал от артиллерии Игнатьев

Генерал-лейтенант Крыжановский

Генерал-лейтенант Полуехтов

Генерал-лейтенант Княжнин

Генерал-лейтенант Козен

Генерал-лейтенант Белоградский

Генерал-лейтенант Берхман

Генерал-аудитор Ноинский

Подписано 17-го марта 1837

Начальник отделения Шмаков

Государь император, изъявив высочайшую волю о суждении военным судом Кавалергардского ее величества полка поручика барона де Геккерна и камер-юнкера Пушкина за произведенную ими дуэль, равно и прикосновенных к сему делу, вместе с тем повелеть соизволил, что ежели между сими последними окажутся лица иностранные, то, не делая им допросов и не включая в сентенцию суда, представить об них особую записку с означением только меры их прикосновенности.

Во исполнение сего, представляя вашему сиятельству[19] доклад генерал-аудиториата о поручике де Геккерне и бывшем секундантом у Пушкина инженер-подполковнике Данзасе, имею честь приложить к оному особую записку за подписанием генерал-аудиториата о мере прикосновенности к сему делу иностранных лиц: нидерландского министра барона де Геккерна и состоявшего при французском посольстве виконта д’Аршиака.

Генерал-аудитор Ноинский

17-го марта 1837-го

Записка о мере прикосновенности к дуэли, бывшей 27-го числа минувшего января, между камер-юнкером Пушкиным и поручиком Кавалергардского ее величества полка бароном де Геккерном, иностранных лиц