Читать онлайн «Реадаптация и ресоциализация». Страница 49

Четвертый этап – упражнение в социальном поведении. Резко изменяются в сторону расширения практически все виды деятельности, в которые включен осужденный. Для него создается возможность организации своей жизни практически в условиях свободы. Этот этап социальной реабилитации сводится к тому, что осужденный приобретает социальные навыки, но под наблюдением администрации. Таков, на наш взгляд, социально педагогический механизм ресоциализации личности правонарушителя.

Ниже приводится предложенная нами социально-педагогическая модель исполнения уголовного наказания и вытекающая из нее структура пенитенциарного учреждения (см. табл. 7).

Таблица 7

Естественно, в этой структуре необходимым является перевод осужденного с этапа на этап в зависимости от характера его поведения. Все осужденные отбывание наказания начинают с первого этапа. На каждом этапе осужденный находится до тех пор пока не докажет (или администрация не убедится) в его готовности к переходу на следующий этап. В зависимости от личности осужденного, степени его криминальной и социально-нравственной запущенности могут варьироваться как сроки пребывания на этапах, так и условия.

Предложенная нами социально-педагогическая модель опирается на психологический механизм воздействия уголовного наказания на личность преступника. Отдельные элементы этой системы были реализованы в эксперименте по новой модели ВК в опыте работы широко известного «Белого лебедя», при создании межобластных единых помещений камерного типа. В настоящее время уже в основном решены вопросы о комплексной нормативно-правовой проработке этой модели и ее правовом регулировании.

Итак, постановка и исследование проблемы ресоциализации личности осужденного в процессе исполнения уголовного наказания вызвана задачами преобразования исправительно-трудовой системы в новых условиях социально-экономического развития общества. Разработанная концепция, основывающаяся на социальной и личностной природе человека, его целостности, противоречиях его жизнедеятельности как источника саморазвития, позволяет с широких социально-педагогических позиций рассмотреть исполнение уголовного наказания, проникнуть в его внутреннее строение, ввести в теорию и практику исполнения уголовного наказания его педагогическую сущность как проявление нового мышления, которое выражается в:

– выделении ведущего объекта уголовного наказания процесса ресоциализации, установлении диалектической взаимопомощи процесса ресоциализации с процессом исполнения уголовного наказания. Причем ресоциализация личности осужденного является приоритетным по отношению к другим аспектам уголовного наказания, а ее методы и средства диалектически взаимосвязаны с методами и средствами уголовного наказания;

– гуманизации процесса исполнения уголовного наказания как основы психологизации и педагогизации деятельности ИГУ;

– построении целостной системы исполнения уголовного наказания, сущность которой состоит в объединении всех подсистем, направленных на преобразование личности осужденного, вокруг деятельности администрации ИУ по ресоциализации личности осужденного как системообразующей;

– включении в систему ресоциализации не только администрации ИУ, но и микросреды ИУ и элементов внешней среды;

– педагогическом прогнозировании как основы процесса ресоциализации личности осужденного в процессе исполнения уголовного наказания, что послужит исходной целеполагательной позицией для определения перспектив исправления личности, критерием принятых педагогических решений, эталоном контроля и оценки результатов исправления осужденных на различных этапах исполнения уголовного наказания.

Данные концептуальные позиции позволили определить и детально разработать содержание, целеполагательные компоненты, принципы, методы, средства и формы ресоциализации, что в своей совокупности позволяет рассматривать ресоциализацию как системное многоуровневое образование, обладающее устойчивой совокупностью ведущих признаков целостной системы, включающей различные подсистемы.

Таким образом, система ресоциализации личности осужденного обладает всей совокупностью признаков целостных социальных систем. Специфичность целевого назначения заключается в организации процесса формирования у осужденных социальных ценностей, норм и способов социально ценной деятельности. Как организованная форма социальных воздействий на осужденных ресоциализация представляет собой управляемый процесс восстановления, накопления и развития положительного социального опыта правонарушителей.

Проведенное теоретико-методологическое исследование открывает перспективы для изучения психолого-педагогических основ эффекта оптимизации, комплексности и целостности, способов и средств реализации принципа меры в уголовном наказании, путей и способов повышения этической зрелости сотрудников ИГУ, обеспечения гуманистической направленности их практической деятельности.

Решение этих и других, вытекающих из проведенного исследования вопросов будет способствовать дальнейшему развитию теории ресоциализации личности в процессе уголовного наказания.

В настоящее время учеными психологами все более осознается необходимость рассмотрения человека в его целостности, т. е. не только как телесного и душевного, но и как духовного существа.

Если в зарубежных классических теориях личности духовная сфера замыкалась в различные специальные подструктуры (У. Джеймс – «чистое Я», З. Фрейд – «сверх-Я», К. Роджерс – «самоактуализируящаяся личность» и т. д.), то в недавнем прошлом в советской психологии идеологическая надстройка личности рассматривалась как самостоятельная сфера духовного бытия человека, сфера его доминирующих отношений (В. Мясищев), идеалов и интересов, его мировоззрения. Такое понимание не так далеко отстояло от представлений русской православной философии и психологии (П. Флоренский, Л. Карсавин, В. Соловьев и мн. др.) и позволяло избежать крайнего западного психологизма в рассмотрении духовности человека, вредного не только узостью философского мышления, но практикой психологического понимания. Так и современная западная система психологического консультирования (гештальт-психология, нейролингвистическое программирование, различные ответвления классического психоанализа, гуманистическая психология) и тестологического обследования личности (бихевиоризм) наглухо замкнулась в структурном понимании духовности, сузив его до отдельного, хотя и сложного свойства отдельного индивидуума. Наоборот, в отечественной психологии отход от искаженного коммунистической идеологией (попросту перевернутого) понимания духовности идет не в сторону замыкания высших форм бытия личности в тесных рамках психологизма, а в их естественном представлении как поиск образа божьего в человеке, его надмирного, идейно-идеологического существования. С духовной точки зрения это позволяет психологу избежать идолизации личности человека (см. «Талант общения. Дейл Карнеги или Авва Дорофей» протоиерея Михаила Дронова. М. 1998), а с точки зрения психолога практика расширить сферу консультирования до естественного синтеза элементарной психокоррекции, глубокой психотерапии и анализа проявлений духовного бытия человека в его личностном самоопределении. Последнее открывает путь и для дальнейшего духовного роста человека, как бы естественно передавая его из рук психолога практика в руки духовного наставника (священника, духовного отца). Нетрудно заметить, что духовное окормление церкви в настоящее время существенно востребовано именно в тех УЖД, которые наиболее приближены к экстремальным. Это воинские части и подразделения, принимавшие непосредственное участие в боевых действиях, пограничные войска. Наконец, это исправительные учреждения, где строительство православных храмов приняло массовый характер. Естественно возникает вопрос, как быть с людьми неверующими. Но это лишь мнимое препятствие на пути духовно ориентированного консультирования. Так же, как мольеровский герой, который только в зрелом возрасте узнал, что всю жизнь говорил прозой, так и любой человек, знает он об этом или нет, является духовным существом. Из нашей практики можно привести пример, когда на консультацию пришел отбывающий наказание преступник убийца с вопросом, что он уже пять лет сидит, а до сих пор не испытал никакого раскаяния, «ведь это, наверное, ненормально». Это и есть запрос неверующего человека к психологу с просьбой помочь обнаружить и понять собственную духовность. Вопрос этот для человека мучителен. Но величайшей пошлостью (с духовной точки зрения преступлением) было бы просто избавить его от этих мучений, погрузив в легкий транс и воздействуя, например, средствами аутотренинга или нейролингвистического программирования, что довольно не сложно. Однако и навязывать какое-то вероисповедание психолог не имеет права, тем более категорически не должен пытаться подменять собой священника. При этом, на наш взгляд, психолог обязан зафиксировать в сознании обращающегося существование отдельной духовной сферы, которая и мучает человека, показать ее отличия от душевной и телесной, разъяснить, что раскаяние имеет не только психологический смысл (катарсис), но и духовный – покаяние, исповедь, и что чисто психологическое раскаяние не избавит от нравственных мучений без духовного покаяния, т. е. изменения личности. Кстати, исповедь в прямом переводе с греческого означает «изменение ума». В частности, православный психолог может использовать (вместо детских сказок по методу сказкотерапии) рассказы из книги «Благочестие» о жизни святых, ранее бывших грешниками. Тем более никто не может запретить психологу рекомендовать для чтения книги о построении исповеди, например, книгу псковского старца Иоанна Крестьянкина «Опыт построения исповеди», давно уже превратившуюся в общее философское достояние православной мысли, или книгу стихов и поучений старца Николая (Гурьянова) с острова Залита, известного своей прозорливостью на всю Россию. В данном случае психолог не занимается проповедью веры, но лишь показывает на примерах, как решались духовные вопросы людьми, которых можно с уверенностью назвать величайшими специалистами в своей области. Перейдем, однако, к чисто теоретическим последствиям, которые влечет принятие духовного рассмотрения человека в практике психологического консультирования. Мы кратко остановимся на двух основных составляющих этого процесса. Тестирование в процессе обследования личности и нахождение общего языка обсуждения личностной проблемы и предложение рекомендаций. Выше уже было сказано об опасности идолизации «научной» психологии. Рассмотрим теперь этот вопрос конкретно в практике психологического тестирования и консультирования.