Читать онлайн «Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 2». Страница 33

Дабы подчинить себе российских поставщиков Брюссель, начиная с 2004 года, проводит, по существу, самоубийственную политику искусственного формирования внутреннего энергетического рынка, противоречащую элементарной экономической логике. Политику чудовищно затратную. Политику, ведущую к повышению, а не понижению цен (дескать, ну и пускай будет дороже, зато поможет стимулировать энергосбережение и повлечет за собой инвестиции в альтернативные источники). Утяжеляющую всю европейскую экономику. Бьющую по конкурентоспособности и России, и самого ЕС.

Трагедия заключается в том, что у России, в силу зависимости от европейского рынка сбыта, на руках почти нет никаких козырей. Переломить ситуацию она не может. Не в состоянии. Кремль лишен возможности разыграть какой-либо более смелый гамбит или эндшпиль, поскольку от потока нефтяных и газовых денег зависят благосостояние правящего класса и социальная поддержка населения.

Вырисовывается своего рода политический тупик. Его причины в какой-то степени связаны с внутренней борьбой, ведущейся в ЕС. Отдельные страны хотели бы вернуться к проведению более разумной и рациональной политики. Как-никак, газопровод в Германию «Северный поток» через Балтийское море построен. Экономические интересы Германии давно вышли за рамки ЕС. Берлину нужны, в качестве партнеров, и Россия, и Китай. У Парижа тоже свои интересы, далекие от полного совпадения с теми, которые отстаиваются ЕС в целом.

Однако Европейский Союз уже давно несводим к отдельным странам или тандемам, даже самым влиятельным. Европейская Комиссия при опоре на большую группу государств-членов ведет свою игру. Она стремится к концентрации и централизации власти в своих руках. Господства в сфере конкуренции ей мало. Энергетика – ключ к захвату сильных позиций в противостоянии национальному государству. И Европейская Комиссия, не стесняясь, разыгрывает эту карту. Просчитываемая цель – добиться передачи на наднациональный уровень исключительной компетенции в области энергетики. То, что при этом в жертву приносят российские интересы, – лишь побочный эффект. Не более того.

Значит, для благополучия России и ЕС, для нормализации сотрудничества и построения хотя бы мало-мальски партнерских отношений, а лучше – союзнических, для превращения их в определяющий фактор мировой политики им надо договориться, как минимум, об одном: с политизацией двусторонних отношений необходимо покончить. Любой ценой. Окончательно. И бесповоротно. Иного не дано. Продолжение прежнего политического курса им слишком дорого обходится. Оно ведет в никуда.

Саммитам Россия – ЕС фатально не везет. Каждый раз одна и та же история. Месяцы напряженной подготовительной работы. Поиск развязок. Согласование новых позитивных шагов. Создание предпосылок для вывода отношений на более высокий уровень. И вновь непреодолимый разрыв между тем, о чем можно было договориться, и тем, что реально удалось сделать.

Не стала исключением и Брюссельская встреча на высшем уровне 2011 года между президентом Дмитрием Медведевым, с одной стороны, председателем Европейского Совета Херманом ван Ромпеем и председателем Европейской Комиссии Мануэлем Баррозу – с другой. Она, как уже стало дурной традицией в отношениях между Россией и ЕС, прошла на однозначно негативном фоне.

С учетом этого результаты саммита можно было бы оценить как очень неплохие. Хотя, конечно же, хотелось бы большего.

Реакция остальной Европы на парламентские выборы в России, состоявшиеся за несколько дней до встречи в верхах, никого не удивила. Она оказалась более чем ожидаемой. Выборы были квалифицированы как прошедшие с многочисленными нарушениями. Их оценили как явно недотягивающие до высоких стандартов справедливости и демократии.

Удивило другое. Считалось, что население огромной страны разочаровалось в политике. Что оно погрузилось в апатию. Что политика его больше не интересует. Что негласное соглашение между властью и народом – мы вам крохи от нефтяной ренты, а вы живете своей жизнью – соблюдается. Неожиданностей быть не должно. Мощные демонстрации протеста полностью опровергли эти предположения.

Получилось, что внутреннее развитие событий в России отбросило густую тень на все то, о чем говорилось на саммите, чему он был посвящен. Дмитрию Медведеву пришлось давать пояснения по поводу состоявшихся выборов. И своим партнерам по встрече, и прессе – странно было бы, если бы журналисты упустили возможность задать острые нелицеприятные вопросы на эту тему руководству России и ЕС.

Тем более, после того, как Европарламент потребовал проведения в России повторных выборов, свободных от подтасовок. А Высокий представитель ЕС по иностранным делам и политики безопасности раскритиковала их почем зря. В своих комментариях по горячим следам Кэтрин Эштон выразила возмущение нарушениями, допущенными при подсчете голосов. Кроме того, она указала на недопустимое сращивание государственного аппарата и правящей партии. Отметила предвзятость СМИ.

Не прибавило теплых тонов фону саммита разочарование тем, во что вылился декабрьский Совет министров иностранных дел (СМИД) ОБСЕ, со всеми выявившимися на нем противоречиями между Россией и ЕС. Напряженности добавило обострение ситуации в Косовской Митровице. Плюс попытки транзитных стран ЕС воздвигнуть надуманные препятствия на пути прохождения российской колонны с гуманитарной помощью. Углубились расхождения по поводу отношения к разгорающейся гражданско-религиозной войне в Сирии.

Не менее густую тень на саммит отбросил внутренний кризис и во втором из его участников – Европейском Союзе. Причем, если до декабрьского заседания Европейского Совета он касался валютно-финансовой сферы – неспособности ЕС найти решение углубляющейся проблемы суверенной задолженности большой группы государств-членов, то после него положение, похоже, ухудшилось. Столкновение интересов между Великобританией и континентальной Европой дало старт конституционному кризису ЕС. Обвалом отреагировали рынки. Гораздо менее оптимистическими сделались прогнозные ожидания экономического роста в регионе ЕС. Прогноз по Германии – локомотиву экономики ЕС – был понижен до 0,2 % в 2012 году (катастрофическое падение по сравнению с 3 % в 2011 году) и до -0,2 % для ЕС, в целом (это уже рецессия).

Не прибавил оптимизма и тот реализм, с которым Ангела Меркель охарактеризовала ситуацию, сложившуюся в ЕС, выступая в Бундестаге по итогам заседания Европейского Совета. Канцлер Германии не стала ничего смягчать. Для выхода из кризиса, заявила она, потребуются не недели и месяцы, а годы. Страны ЕС только в начале пути. То же самое она была вынуждена повторить и месяц спустя – после того, как международные агентства понизили рейтинги сразу аж девяти стран ЕС, включая такие ведущие, как Франция и Италия.

Как следствие всего этого, саммит Россия – ЕС освещался в мировых СМИ по остаточному принципу. О нем говорили и писали мало, пунктирно, походя, ограничиваясь самыми дежурными комментариями. Если до них вообще доходило дело. Так, в Файнэншл Таймс от 15 декабря – даты его проведения – саммиту был посвящен всего один пассаж. И то – в большой статье о выступлении Ангелы Меркель и перспективах создания налогового союза в рамках ЕС[25]. В ней говорилось, что на встрече в верхах перед Херманом ван Ромпеем и Мануэлем Баррозу, по большому счету, стоит всего лишь одна задача. Они должны использовать ее для того, чтобы подвигнуть Дмитрия Медведева взять на себя обязательство внести дополнительно в бюджет МВФ достаточно крупную сумму для спасения зоны евро.

И на самом саммите эта тема заняла большое место.

Традиционно саммиты Россия – ЕС, впрочем, как и многие другие, складываются их трех неравных частей. Накануне официальной части проходит неформальная вечерняя встреча без галстуков. По окончании переговоров о ее публичных сюжетах руководство России и ЕС рассказывает на пресс-конференции, подвергаясь наскокам журналистов, пытающихся еще что-то выяснить дополнительно.

Насколько подробно Херман ван Ромпей и Мануэл Баррозу отчитались перед Дмитрием Медведевым о том, в какой степени договоренности, достигнутые на декабрьском заседании Европейского Совета, помогут преодолению кризисных явлений в регионе ЕС (если помогут), судить трудно[26]. Но можно с полным основанием утверждать, что они постарались дать максимально исчерпывающие ответы на поставленные им вопросы и развеять имеющие у него на этот счет сомнения.