Читать онлайн «Психологические проблемы эффективности права». Страница 28

4. Неэффективность может быть связана с выходом за пределы ресурса эффективности (в этом случае и борьба с такой неэффективностью будет неэффективной) либо не связана. В первом случае такую неэффективность можно назвать целевой, и связана она с неправильной, нереальной постановкой целей нормы в конкретных социально-исторических условиях.

5. Неэффективность может быть юридической и социальной. Если первая рассматривается как повсеместное несоблюдение, неисполнение, неиспользование либо неприменение соответствующей нормы, то социальная неэффективность означает недостижение поставленной перед нормой социальной цели (социальных целей). В последнем случае норма не вызывает никаких «сдвигов» в общественных отношениях, общественном сознании, не вызывает значимых социальных результатов.

6. Неэффективность может носить психологический характер. В данном случае, на наш взгляд, имеет место психологическое неприятие нормы, сознательный отказ исполнять соответствующее предписание или использовать предоставленную правовую возможность. Психологическая неэффективность означает и отказ добровольно подчиняться норме, солидаризироваться с ней. Субъекты правовых отношений в данном случае следуют предписаниям нормы в силу возможности применения к ним мер государственного принуждения, нарушают норму при любой возможности сделать это безнаказанно.

Это лишь некоторые из возможных классификаций неэффективности норм законодательства. Причины неэффективности правовых предписаний должны стать предметом самостоятельного монографического исследования.

Итак, концепция видов эффективности права и конкретных норм законодательства нуждается в существенной переработке и дополнении. Эффективность предписаний нормативных актов должна рассматриваться как многогранный, многоаспектный феномен, а само право не должно сводиться лишь к предписаниям государственной власти. Важнейшим видом эффективности норм права является их психологическая действенность, убедительность, способность изменить внутренний мир человека в социально адекватном направлении.

Таким образом, представляется необходимым: 1) разграничить эффективность права в целом как социально-духовного регулятора, как одной из форм духовного существования человечества, ее виды и виды эффективности отдельно взятых норм законодательства; 2) четко разграничить виды эффективности норм законодательства, а также выделить виды неэффективности норм. Это будет способствовать более оперативному и четкому анализу причин бездействия принимаемых нормативных правовых актов либо их отдельных положений.

Новые методологические подходы к исследованию эффективности права и законодательства предполагают необходимость переосмысления проблем факторов, влияющих на эту эффективность, их соотношения. При этом крайне важно разграничение общих предпосылок эффективности социальных регуляторов, в том числе права, и факторов, влияющих на действенность конкретных норм законодательства. Остается справедливым замечание В. И. Никитинского о том, что законченной системы условий эффективности норм права еще не создано[263]. Это тем более актуально: 1) в отношении права в целом как социального и духовного регулятора; 2) в связи с необходимостью разграничения факторов эффективности права в целом и факторов эффективности конкретных нормативных правовых актов и их норм (норм законодательства).

В советской юридической науке весьма обстоятельно были исследованы факторы эффективности правовых норм. При этом, исходя из понимания права как системы общеобязательных, формально определенных норм, установленных государством и обеспеченных возможностью применения государственного принуждения, существенных различий между факторами эффективности права и факторами эффективности норм права (законодательства) фактически не проводилось.

По справедливому замечанию ряда авторов, знание условий эффективного действия правовой нормы, различных факторов, влияющих на результат этого действия, позволяет уяснить причины, снижающие эффективность правовых предписаний, и оптимизировать процесс правового регулирования. Такая оптимизация осуществляется с помощью внесения рекомендаций, направленных на совершенствование самой правовой нормы, путей ее применения либо на изменение влияния иных факторов[264]. Вместе с тем следует заметить, что на эффективность норм законодательства (норм позитивного права) и на эффективность права в целом как социально-духовного регулятора действуют различные комплексы факторов. Поэтому важно не только в теории, но и на практике эти факторы четко разграничивать.

Следует также отметить, что проблема факторов эффективности права и норм законодательства нуждается в изучении не только с социологических и специально-юридических, но и с философских позиций, с точки зрения выполнения правом своего социального назначения. При этом, разумеется, нельзя игнорировать значение комплекса психологических и антропологических факторов. С каких бы позиций ни рассматривалось право, – а при нашем подходе это тем более очевидно, – в качестве аксиомы мы должны исходить из того, что нормативное регулирование социальной жизни онтологически предопределено. Д. Ллойд отмечает, что право является одним из основных институтов социальной природы человека, без которого он был бы совершенно другим существом. Опыт показал, что право – это одна из самых мощных движущих сил цивилизации в человеческом обществе. В свою очередь развитие цивилизации повсеместно сопровождалось постепенным развитием системы правовых норм и одновременным созданием механизма для их регулярного и эффективного применения[265]. В. А. Мальцев пишет об онтологической обусловленности нормативной предметности. Он отмечает: «Фиксируя нормативно-предметные контуры общественных отношений, право как социокультурная деятельность в единстве функционирования и развития его сущностных сил и их конкретно-исторических проявлений задает для общества правовую картину социальной действительности, нормативной реальности человеческого бытия, межчеловеческих отношений»[266]. Хотелось бы добавить, что такая предопределенность связана с самим существованием человека как духовного и биологического существа, с самим устройством человеческого существования.

При исследовании факторов эффективности права и конкретных норм законодательства, в том числе факторов психологического характера, представляется полезным использовать и зарубежный опыт. Так, в некоторых работах проводится различие между факторами на уровнях макросистемы, микросистемы и на индивидуальном уровне. Факторы макросистемы – это те факторы, которые относятся к влиянию на уровне культуры и общества (нищета, отражение насилия в средствах массовой информации), тогда как микросистема состоит из влияния семьи, сверстников, школы, соседей. На индивидуальном уровне факторы прогнозирования насилия включают биологические, когнитивные и эмоциональные переменные[267]. Думается, что факторы окружения, образа жизни остаются несколько недооцененными в отечественной науке, в отличие, например, от экономических, и нуждаются в самом серьезном исследовании.

Факторы, влияющие на эффективность права в целом как социально-духовного регулятора, более корректно именовать предпосылками эффективности права. Эти предпосылки, в отличие от факторов эффективности конкретных норм законодательства, в гораздо меньшей степени зависят от государства, деятельности его органов и должностных лиц, поскольку заложены в качестве одной из основ существования человеческой цивилизации, в том числе основ психологических.

В литературе справедливо отмечается, что воздействие права как социального детерминирующего фактора на человеческое поведение возможно только через сознательно-волевую сторону человеческой психики[268]. Личность включается в систему правового регулирования в качестве активного субъекта, обладающего совокупностью побуждений, интересов и целей, которые во многом определяют характер и направленность ее поступков. Это, конечно, не означает их независимости от воздействия со стороны правовой системы или отдельных ее элементов. В каждой конкретной ситуации сочетание внутренних и внешних факторов может быть различным, с преобладанием тех или иных факторов[269]. Подобное «личностное преломление» внешних факторов должно учитываться и при исследовании факторов эффективности права и отдельных норм права. Такой подход к факторам, их воздействию на юридически значимое поведение субъектов можно было бы назвать личностным. Как известно, исходные позиции личностного подхода в психологии были наиболее полно определены С. Л. Рубинштейном, который подчеркивал факт опосредованности внешнего воздействия внутренними условиями психической деятельности личности[270].