Читать онлайн «Полный курс уголовного права. Том IV. Преступления против общественной безопасности». Страница 45

Субъективная сторона хулиганства характеризуется прямым умыслом и специальным мотивом. В литературе высказывается мнение о возможности совершения хулиганства с косвенным умыслом[171]. Думается, что такая позиция вступает в противоречие с теорией вины в формальных составах преступлений. Признание хулиганства как преступления с формальным составом исключает возможность совершения этого преступления с косвенным умыслом, поскольку невозможно, совершая определенные действия по своей воле, не желать совершения этих действий. Виновное лицо сознает, что совершает с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, действия, которые грубо нарушают общественный порядок, выражают явное неуважение к обществу, и желает их совершения.

Хулиганский мотив выражается в открытом, демонстративном вызове окружающим, стремлении виновного противопоставить свои собственные интересы интересам общества, продемонстрировать пренебрежительное отношение к ним, показать свою вседозволенность, безнаказанность, жестокость. Его необходимо отличать от иных побуждений. Так, Верховный Суд РФ отменил приговор в отношении А. на том основании, что в судебном заседании установлено, что он действовал не из хулиганских побуждений, а в связи с личными неприязненными отношениями с потерпевшим[172]. Нередко в качестве повода для хулиганских действий виновный использует поведение потерпевших, а иногда даже провоцирует последних на какие-либо действия, чтобы использовать их в качестве предлога для совершения преступления.

Федеральным законом от 24 июля 2007 г.[173] к числу обязательных признаков состава хулиганства было отнесено также совершение вышерассмотренных действий по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы.

Такое законодательное решение вызывает, по меньшей мере, недоумение. Во-первых, в старой редакции была определенность в понимании объекта посягательства хулиганства – применение оружия создает угрозу в большей степени общественной безопасности, нежели общественному порядку. В новой редакции правовая природа хулиганства ока залась раздвоенной: если грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершается с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, то оно тяготеет к преступлениям против общественной безопасности. Когда же грубое нарушение совершается по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, то это преступление против общественного порядка.

Во-вторых, имеется определенная неясность и в вопросе о том, должно ли грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, обязательно совершаться одновременно и с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, и по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, либо будет достаточно только определенного способа или определенного мотива. По мнению Верховного Суда РФ, для квалификации деяния как хулиганства по ст. 213 УК необходимо установить наличие либо определенного способа, либо мотива (п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений»).[174]

Наконец, в-третьих, самое главное. В юридической литературе в субъективном смысле мотив понимается как основание для принятия решения действующим лицом, осознанная (или неосознанная) причина его поступка[175]. В принципе, полимотивация, т. е. множественность мотивов в одном и том же поступке, вполне возможна. Однако возникает вопрос юридической оценки такой ситуации. Применительно к квалифицирующим признакам убийства по мотивам его совершения в доктрине уголовного права сложилось устойчивое мнение, что квалификация определяется тем мотивом, в пользу которого избран волевой акт и принято решение[176]. Такого же решения придерживается и судебная практика. В п. 13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. (в редакции от 6 февраля 2007 г.) «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» говорится: «По смыслу закона квалификация по п. “к” ч. 2 ст. 105 УК РФ совершенного виновным убийства определенного лица с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение исключает возможность квалификации этого же убийства, помимо указанного пункта, по какому-либо другому пункту ч. 2 ст. 105 УК РФ, предусматривающему иную цель или мотив убийства. Поэтому, если установлено, что убийство потерпевшего совершено, например, из корыстных или из хулиганских побуждений, оно не может одновременно квалифицироваться по п. “к” ч. 2 ст. 105 УК РФ». Таким образом, даже при квалифицирующих преступление обстоятельствах юридическое выражение квалификации определяет один главный, доминирующий мотив. Тем более это должно быть в основном составе преступления. Поэтому введение в число обязательных признаков преступления, и в частности хулиганства, двух мотивов является абсолютным нонсенсом, грубо нарушающим правила законодательной техники.

В судебной практике и доктрине уголовного права традиционно считалось, что определяющим природу хулиганства является именно хулиганский мотив. Введение в число обязательных признаков мотивов политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо мотивов ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы не только раздваивает природу хулиганства, о чем говорилось ранее, но и создает серьезные сложности в правоприменении. Теперь для привлечения к ответственности по ст. 213 УК правоохранительным органам необходимо доказывать наличие двух взаимоисключающих друг друга мотивов. Недоказанность одного из них будет автоматически означать и отсутствие в действиях лица состава хулиганства. С учетом всего вышеизложенного полагаем, что данная законодательная новелла вряд ли будет способствовать повышению уровня эффективности борьбы с хулиганством.

Субъект преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 213 УК, – общий. За квалифицированное хулиганство ответственность в соответствии с ч. 2 ст. 20 УК наступает по достижении 14-летнего возраста.

Ответственность за вандализм в самостоятельной статье УК предусматривается в российском уголовном законодательстве впервые. По УК 1960 г. соответствующие действия чаще всего квалифицировались как хулиганство.

Вандализм – бессмысленно жестокое разрушение исторических памятников и культурных ценностей – представляет общественную опасность, прежде всего, в силу дерзкого, человеконенавистнического надругательства над нормами общественной нравственности. Понятие «вандализм» происходит от термина «вандалы» – так называлась группа германских племен, завоевавших в 429–439 гг. Северную Африку и основавших там раннефеодальное королевство. Вандалы прославились тем, что в 455 г. разграбили Рим, бессмысленно уничтожив многие памятники античной культуры[177].

Объект преступления – система общественных отношений, сложившихся на основе соблюдения норм права, направленных на поддержание общественного спокойствия и нравственности, взаимного уважения, надлежащего поведения граждан в общественных местах, в сфере социального общения.

Объективная сторона вандализма проявляется в двух формах: в осквернении зданий и иных сооружений и в порче имущества на общественном транспорте или в иных общественных местах.

Осквернение выражается в нанесении на здания (жилые дома, производственные корпуса, учреждения, культурно-просветительные заведе ния и т. п.) и иные сооружения (памятники, мемориальные комплексы и т. п.) надписей, рисунков и изображений, носящих циничный, непристойный характер и глубоко оскорбляющих окружающих людей. Надписи, рисунки и изображения должны содержать тексты, стихотворения, карикатуры и т. д., вступающие в резкое противоречие с общественной нравственностью. Оценку соответствующих надписей и изображений как глубоко оскорбляющих общественную нравственность судебно-следственные органы должны давать с учетом конкретных обстоятельств дела (характера здания или иного сооружения, места и объема их размещения, содержания надписей, рисунков и изображений и т. п.).