Читать онлайн «Исследование о смертной казни». Страница 55

Еще важнее развитие в XIX в. сомнений насчет справедливости и необходимости смертной казни за некоторые виды убийства и даже вообще за убийство. По наследству от времен господства мести законодательства государственного периода наказывали смертною казнью все виды убийства, за исключением только совершенно случайных. Так, в Западной Европе еще в XVIII и даже иногда в XIX в. казнили смертью за убийство, совершенное нечаянно, в драке, и это происходило главным образом оттого, что прежний человек сначала совсем не обращал внимания, а потом очень мало на происхождение преступлений: убийство, величайшее преступление само по себе, совершено — значит, совершитель его есть великий преступник, какие бы там ни были обстоятельства, при которых он совершил, в каком бы далеком отношении не находилась его воля к совершенному преступлению. На этом основании Французский кодекс 1810 г., допуская извинительные обстоятельства по отношению к убийству посторонних лиц, не признает их в применении к отцеубийству: в этом случае Французский кодекс применил к отцеубийству то правило, которого прежде держались вообще в отношении к убийству. Для мыслителя XIX столетии преступление вообще является уже не беспричинным злом, не делом одной личности преступника, а продуктом еще и других факторов, которые не зависят от воли преступника, как например: среды, в которой он возрос, стечения неблагоприятных обстоятельств и т. п. Отсюда-то берет свое начало учение о смягчающих вину обстоятельствах — не то прежнее учение, которое поименно исчисляло причины смягчения, а новое, не столь, правда, определительное, но тем не менее более соответствующее действительному разнообразию жизни. Этот общий взгляд на преступление и его вывод — учение о смягчающих обстоятельствах — по логике идей и событий, естественно, были применены и к убийству — преступлению, которое, по общему сознанию, превосходит своею тяжестью все другие. Влияние этого применения обнаружилось как в законодательстве, так в практике и науке.

В некоторых североамериканских уголовных кодексах издавна стали различать убийство предумышленное от простого, с назначением казни только за первое. Позже в Америке пошли далее: стали делить и предумышленные убийства на две степени, угрожая смертною казнью только за те, которые принадлежат к первой. В настоящее время это учение принято многими североамериканскими кодексами. В европейских уголовных кодексах это учение отразилось в меньшей степени, но, однако ж, влияния его нельзя не заметить. Так, по Закону французскому 1832 г. и по Проекту шемонтского кодекса 1856 г., предоставлено судьям и присяжным находить смягчающие обстоятельства во всех преступлениях и тем не допускать в данном случае смертной казни. В Брауншвсегском уложении есть специальная статья, дозволяющая судьям не определять смертной казни за предумышленное убийство при стечении многих смягчающих обстоятельств. То же самое правило принято в Тосканском кодексе 1853 г., во многих швейцарских, шведском, в проектах бременском 1861 г. и португальском. В практике упомянутый взгляд на преступление отразился, кажется, еще в большей степени в применении к убийству. Во Франции в 1833 г. из восьми преступников, признанных виновными в отцеубийстве, только один приговорен к законом установленному наказанию, смертной казни; в 1834 г. из 12 — тоже 1, в 1838 г. из 11 — 2; в 1858 г. отменена смертная казнь признанием смягчающих обстоятельств в 7 случаях, в 1859 г, — в 10 случаях. За отравление назначена смертная казнь: в 1833 г. только двум из 20; в 1834 г, — одному из 7; в 1838 г, — трем из 27; в 1858 г. она заменена в 30 случаях, в 1859 г, — в 17. За предумышленное убийство подвергнуто смертной казни: в 1833 г, — 37 из 137; в 1834 г, — 16 из 60; в 1832 г, — 27 из 110; в 1858 г. она отменена была в 91 случае. В Англии с 1840 г. смертная казнь в практике была определяема только за предумышленное убийство и, сверх того, не все смертные приговоры были приводимы в исполнение: так, в 1859 г. из 52 — 9; в 1860 г. из 48 только 12. То же самое и в германских государствах. В Австрии с 1829 по 1841 г. из 199 приговоренных к смертной казни за предумышленное убийство 161 человек получил помилование; из 78 осужденных за убийство супругов половина получила помилование; в 1856 г. из 59 обвиненных за предумышленное убийство 39 помиловано. В Пруссии с 1818 по 1854 г. из 534 человек, приговоренных к смертной казни за предумышленное убийство, казнено только 249. Таким образом, практика помимо закона являлась невольною выразительницею того умягченного взгляда на преступление вообще и убийство в частности, которое мало-помалу овладевает умом современного человека. В свою очередь наука не преминула обратить внимание на то обстоятельство, что как законодательство, так и практика, определяя за некоторые виды и некоторые случаи убийства вместо смертной казни другие, более мягкие наказания, не всегда поступают основательно и справедливо. Хотя, вообще говоря, есть более и менее тяжкие виды убийства, но провести между ними определенную демаркационную линию — дело невозможное, несмотря на все попытки. Вследствие этого происходит то, что хороший закон в идее не может быть применяем на практике согласно со строгою справедливостью; практика нередко причисляет к более тяжкому виду убийства и казнит смертью менее тяжкое, и наоборот. Применение помилования в этом случае еще дальше расходится со строгими правилами справедливости. Отсюда проистекают те беспрестанные упреки, которые раздаются в обществе относительно отдельных случаев смертной казни, когда бы ее, по общему убеждению, не следовало применять, и случаев помилования, где оно по сравнению было не уместно. Таким образом, уголовное правосудие в самом высшем своем проявлении представляется обществу не произведением строгих правил справедливости, а действием произвола. Так как возвратиться к прежним обычаям и стать наказывать смертною казнью все виды убийства совершенно невозможно, вследствие коренной перемены взглядов европейского общества; так как, с другой стороны, следуя нынешним более гуманным и по идее более справедливым правилам, на практике нельзя избежать произвола и относительной несправедливости, что подрывает веру в уголовную юстицию, то рождается вопрос: не следует ли, для избежания таких грубых недостатков современной практики, отменить смертную казнь за все виды убийства и таким образом восстановить на практике правомерное применение наказания?

VII. Мы видели, что и в XIX столетии жизнь в деле отмены смертной казни предупреждала законодателя. Еще по закону определялась смертная казнь за некоторые виды воровства, за подделку монеты и документов, за разнообразные виды поджога, за детоубийство, за более легкие виды убийства, а практика или совсем не карала их этим наказанием, или только в крайне редких случаях, даже иногда более из боязни и отвращения к смертной казни она предпочитала ей полную ненаказанность самого явного преступника. Таким образом, жизнь брала свое и готова была из отвращения к жестокости закона подорвать его силу, превратить его в мертвую букву, в то время как она во всех других случаях оказывала полнейшее уважение к нему. Не желая оставить юстицию на произвол текущих событий, а закон — лишенным силы и достоинства, европейский законодатель XIX столетия должен был, признав совершившийся факт, привести закон в согласие с жизнью и сделанную ею отмену смертной казни за некоторые виды преступления возвести в закон. Так он действительно и поступил.

Нигде закон, как выше было показано, до такой степени не расходился с жизнью, как в Англии. Поэтому ни один европейский законодатель XIX в. не поставлен был обстоятельствами в такую необходимость произвести столько отмен смертных казней, в какую поставлен был английский. Отмена смертной казни в Англии начинается с 1808 г. В этом году Самуил Ромильи, известнейший адвокат своего времени, внес в Палату депутатов билль об отмене смертной казни за воровство-мошенничество в 12 пенсов; Палата приняла билль. Ободренный этим успехом, Ромильи в 1810 г. внес в Палату три новых билля: об отмене смертной казни за воровство 5 шиллингов из лавки, 40 шиллингов из жилого дома, за воровство с судов и льна из фабрики. Но эти билли не прошли как в этом году, так в 1811, 1813 и 1816 г., каждый раз, когда он их вносил. С этих пор до 1830 г. отмена смертной казни была остановлена, за исключением закона 1820 г., которым король Георг IV за злостное банкротство назначил вместо смертной казни ссылку. С 1830 г., вследствие петиции, поданной в парламент за подписью 1 тыс. банкиров из разных городов, была отменена смертная казнь за подделку банковых билетов. Но настоящая эпоха отмены смертной казни в Англии начинается с того времени, когда было расширено представительство английского народа и в парламент были допущены в значительном количестве депутаты из среднего сословия, лучше понимающего потребности страны. В 1832 г. были изданы три очень важных закона: первым, 23 марта, отменена была смертная казнь за подделку монеты; вторым, 11 июля, — за воровство лошадей, скота, овец и за воровство в жилом доме; третьим, 16 августа, за многие подлоги. В 1833 г. смертная казнь была уничтожена за насильственное вторжение в дом, в 1834 г, — за возвращение из ссылки, в 1835 г, — за святотатство и кражу писем. Но как еще недостаточны были эти законы, видно из того, что, уничтожив смертную казнь за большую часть подлогов, они не отменили ее за составление духовного завещания и других подобных актов, за употребление этого акта со знанием, что он фальшивый, за подделку доверенности на получение капитала из публичного банка. Смертная казнь за эти преступления была уничтожена в 1837 г., вместе с уничтожением ее за многие другие преступления. 17 июля этого года было издано несколько законов, которыми уничтожена была смертная казнь за большую часть преступлений, подлежавших до тех пор этому наказанию. К числу этих законов принадлежат: