Читать онлайн «Исследование о смертной казни». Страница 44

Со времен господства феодальной юстиции до конца XVIII столетия длился спор, принадлежит ли merum imperium только государям или она есть достояние и судей, облеченных правом уголовной юстиции; другими словами, имеет ли судья право приговаривать к смерти только в силу закона, изданного государем, или источник этого права заключается в его судейской должности, и вследствие этого он может определять смертную казнь по своему усмотрению, когда даже нет закона, определяющего это наказание. В XIV столетии Азон и Лотар держали публичный диспут об этом вопросе в Болонском университете, объявивши лошадь призом, который должен достаться победителю. Император Генрих VII, присутствовавший при этом диспуте, объявил победителем Лотара, который утверждал, что merum imperium принадлежит только государю. Однако ж юристы не согласились с этим мнением и, играя словами, говорили: Лотар выиграл коня (equum), но Азон — справедливость (aequum). Действительно, судьи долго еще пользовались правом по своему усмотрению выбирать род наказаний, не исключая смертной казни. Смертная казнь за многие преступления была введена судьями и уже гораздо позднее утверждена законом. К этим преступлениям принадлежит большая часть преступлений против религии и нравственности. Так, по свидетельству Кошихина, в России наказывали смертною казнью за содомский грех, хотя до издания Воинского устава закон этого не предписывал. По 104 ст. Каролины запрещается судьям назначать смертную казнь, когда она не определена в законе; но в самом же этом кодексе есть постановления, которые уничтожают силу этого мудрого правила. Так, в ст.117, в которой говорится о кровосмешении, наказание не определено, а судьям предоставлено право руководствоваться, между прочим, мнениями юрисконсультов. По мнению же тогдашних правоведов, кровосмешение считалось смертным преступлением, оттого в комментариях к этой статье в числе наказаний за это преступление полагается и смертная казнь, которая на самом деле была применяема. Таким же самым образом были наказываемы смертною казнью: похищение женщин, прелюбодеяние и двоебрачие, хотя кодекс Карла V прямо этого и не повелевает. Даже в XVIII столетии и законоведы, и практики отстаивали право судьи назначать смертную казнь и даже изобретать новые казни по своему усмотрению в тех случаях, в которых закон этого не предписывает, хотя это учение и не было принимаемо единогласно. Если бы даже судьи и законоведы не отстаивали общего теоретического правила о произвольной власти судей, простирающейся до права определять смертную казнь в случаях, не указанных законом, сама сущность вещей давала судьям в руки подобную власть. Законы были многочисленны, запутаны и лишены единства, следствие и суд совершались под прикрытием тайны, способы обнаружения и доказательства были рассчитаны не столько на то, чтобы облегчить обвиняемому законную возможность оправдаться, сколько на то, чтобы его запутать, поддеть и довести до обвинительного приговора. Все это такие обстоятельства, которые поддерживали произвольные порывы судьи и вместе с тем имели влияние на количество смертных казней.

Отрицание справедливости смертной казни является раньше Беккариа. Значение учения Христа Спасителя в истории этого наказания. Беккариа есть только выразитель народившихся убеждений. Частичная отмена смертной казни помимо общего ее отрицания. Влияние экономических интересов на отмену. Фактическая отмена, прежде и независимо от общего отрицания, за преступления против религии, нравственности и собственности. Влияние на отмену смягчения нравов и, в частности, учения об умеренности наказаний и о равенстве пред законом. Полная отмена смертной казни в XVIII столетии в Тоскане и Австрии и попытки к тому во Франции. Реакция. Смертная казнь по уголовным кодексам, составленным под влиянием реакции: прусскому 1794 г., австрийскому 1808 г. и французскому 1810 г. Разногласие между законом и жизнью в XIX столетии. Практика вопреки закону отменяет смертную казнь, за многие преступления и во многих случаях. Значение помилования в истории отмены. Отрицание необходимости смертной казни за преступления политические. Сомнение относительно справедливости ее применения за убийство. Законодатель XIX столетия принужден был положением вещей отменять смертную казнь за многие виды преступлений. Отмена и современное положение смертной казни в Англии, Франции, Германии, Италии, Швейцарии, Бельгии, Голландии, Северной Америке. Общие выводы.

I. Появление сочинения Беккариа привыкли считать первым протестом против справедливости и необходимости смертной казни. Но при более внимательном исследовании истории уголовных законодательств открываются такие факты, которые доказывают, что убеждение в несправедливости и ненужности этого наказания обнаружилось в роде человеческом гораздо раньше этого события. Конечно, таким известиям, как известие об отмене смертной казни египетским царем Сабаконом, нельзя придавать ровно никакого значения, как по отрывочности этого явления, так и по недостатку исторического материала для критической оценки его. Эти известия равносильны исторической достоверности, как тот факт, что смертная казнь была отменена в Англии Альфредом Великим и Вильгельмом Завоевателем; или как известия о неприменении смертной казни Венцеславом, герцогом богемским, княжившим с 926 по 936 г.; или как сказание об отмене смертной казни в России сыновьями Ярослава. Ссылки на все эти факты, а равно любимый пример Рима, глубоко уважавшего достоинство человеческое, обличают полнейшее непонимание исторических событий и ту неразборчивость, с которою большинство хватается за всякий факт, наружностью похожий на искомый, лишь бы доказать любимое положение.

Первое важное событие, имеющее значение в истории смертной казни, есть появление христианства. Иисус Христос, правда, нигде не высказал общего взгляда на смертную казнь. Исследователь истории смертной казни может без ущерба для себя пройти молчанием тот бесконечный спор между богословами-моралистами, который они, на основании более или менее тонких, более или менее схоластических толкований разных мест Ветхого и Нового Завета, ведут о том, согласна ли смертная казнь с учением Христовым или не согласна, причем одни решают утвердительно, а другие — отрицательно. Для объективного исследования важно понять не букву, а дух учения Христа Спасителя, а равно и то, как относились первые христиане к самому совершению казней. Учение Иисуса Христа проникнуто духом любви и снисхождения к человеку; Бог христианский есть Бог любви и милости, желающий не мести и кары, а исправления падшего человека, в противоположность ветхозаветному Богу, который есть Бог гнева и мести. Христос — это учитель и защитник рабов и вообще бедного класса, который в его время во всем мире был главным поставщиком виселиц, креста и всевозможных казней. Как он смотрел на преступника и смертную казнь — видно из рассказа о жене в прелюбодеянии той. Когда книжники и фарисеи привели к нему эту женщину и спросили его: следует ли ее побить камнями, как велит закон Моисеев, он ответил: пусть бросит первый камень тот, кто чувствует себя безгрешным. Это сказание содержит прозрачное неодобрение тогдашней юстиции, так обильно и не зря расточавшей смертную казнь; из него видно также, что основатель религии смотрел на преступника как на существо, способное к исправлению и принятию в человеческое общество. Первые христиане в таком смысле и понимали учение своего наставника. Смертная казнь возбуждала в них ужас; они никогда не присутствовали при казнях преступников, потому что считали для себя осквернением смотреть на это зрелище. Те должности, которые связаны были с обязанностью судить преступников и произносить смертные приговоры, они считали не совместными с учением, которое они исповедывали. В последствие времени, когда христианство сделалось господствующею религиею Римской Империи, епископы обыкновенно ходатайствовали у императоров об освобождении преступников от смертной казни; подобное ходатайство перешло из добровольного в обязанность, которую Соборы возлагали на епископов. Некоторые из христиан первых веков простирали свое отвращение до того, что отнимали осужденных на смерть преступников из рук правосудия. Такое нарушение действующих законов вынудило Феодосия Великого издать закон против тех монахов, которые любовь к ближним простирают до такой степени, что отнимают преступников из рук правосудия, потому что они не хотят, чтобы кого-нибудь умерщвляли. Отцы церкви первых веков высказывались в своих сочинениях против смертной казни. Св. Августин в письме к проконсулу Агриппе настаивает на том, чтобы виновных не казнить смертью. В двух других письмах к трибуну Марцелину по поводу убийств католических священников, совершенных некоторыми сектаторами, он не требует, чтобы к последним применен был закон возмездия, который не утешает жертвы и унижает судью, но предлагает употребить тюрьму, чтобы привести виновных от преступной энергии к какому-нибудь полезному труду, от преступления — к тишине и раскаянию. Подобных убеждений был и Тертулиан. До какой степени убеждение первых христиан в несправедливости смертной казни было общее, доказательством этому служит церковно-уголовная практика времен позднейших: уже в то время, когда католическое духовенство сделало смертную казнь обыкновенным наказанием за преступления против религии и нравственности, оно не переставало все-таки твердить: «Церковь чуждается крови» (Ecclesia abhorret sanguinem). Чтобы придать хотя наружный вид тому, что оно остается верным этому преданию, церковные суды, во-первых, постановивши приговор о виновности, сами не приводили его в исполнение, а предоставляли это дело светской власти; во-вторых, к каждому приговору присоединяли ходатайство, имевшее теперь значение одной пустой формальности, о сохранении обвиняемому жизни и целости тела.