Читать онлайн «Толкование закона и права. Том I». Страница 32

Из этого положения интерпретативной теории следует, что в любой ситуации, где законные права людей являются спорными, существует лишь одно, с моральной точки зрения, правильное решение всех дел. В своей концепции Дворкин совмещает мораль и право, в отличии от позитивистов, которые отвергают нравственность при принятии решений. Таким образом Дворкин утверждает свой самый противоречивый тезис о том, что интерпретация предполагает лишь «единственно правильный ответ»[234]. Здесь он выступает против идеи о том, что судьи имеют свободу усмотрения в сложных случаях. Согласно идее Дворкина, каждое дело может быть подстроено судьей (который обладает правильным моральным чутьем) под существующие этические убеждения и ценности.

Чтобы проиллюстрировать это воззрение он вводит образ «идеального судьи Геркулеса», обладающего экстраординарными способностями, которые характеризуются, прежде всего, его неограниченными познаниями в области права и осуществлении адекватного толкования, в соотвествии с которыми он является беспристрастным и может выносить правильные решения[235]. Вдобавок Геркулес обладает неограниченным временем для обдумывания и принятия оптимальных решений.

Дворкин при рассмотрении исследуемой концепции вводит также некоторые ограничения, смысл которых заключается в том, что судья должен пользоваться тремя основными, согласованными принципами в поисках правильного ответа – справедливостью, честностью и надлежащей процедурой. Если эти три принципа принимаются, то любой судья может пытаться найти правильный ответ. Задача судьи состоит в поиске единственно верного морального ответа и обосновании его с помощью нормативно-правового акта. Такое воззрение приводит Дворкина к заключению, что в праве нет пробелов. Если отсутствует какая-то норма, то возможно требовать от судьи рассмотрения права на основании его целостности, судья всегда способен вынести справедливое решение на основании принципов права.

Судья Геркулес при рассмотрении сложных дел выносит решения не на основании морали и моральных норм вообще, а «в той мере, в какой они отражены в своде законодательных и судебных материалов…»[236]. Здесь Дворкин раскрывает основную задачу судьи, который, по его мнению, должен заниматься, прежде всего, защитой личности и ее индивидуальных свобод в конкретных делах. Судьи, однако, по-разному взвешивают принципы и стратегии, в разное время делая неодинаковые приоритеты. При этом Дворкин замечает, что даже идеальный судья Геркулес может потенциально ошибиться, так как в правильности интерпретации не будет никаких доказательств. Единственно правильный ответ – не всегда единственно возможное моральное решение. Моральные убеждения не являются абсолютным критерием для вынесения судебных решений.

Дворкин использует метафору об идеальном судье для того, чтобы указать на факторы, которые должны быть рассмотрены в целях достижения справедливости, объективности и целостности. Его интерпретационный подход предоставляет широкие возможности для анализа намерения законодателей. Своей концепцией Рональд Дворкин утверждает, что «принципы» и «ценности», которые не рассматриваются юридической позитивистской теорией, играют важную роль в интерпретации закона при принятии судейских решений. Интерпретативная теория англо-американского философа представляет собой сбалансированное решение научного спора между школами юридического позитивизма и естественного права.

Николай Алексеевич Шуринов, [email protected]

Любой человек сталкивается с термином «право» в повседневной жизни и употребляет его в самых разнообразных смысловых значениях и оттенках. Существуют различные понятия права, представленные теоретиками права нескольких эпох и направлений. Теория права изучает сущность права, его происхождение, развитие и функционирование во взаимодействии с государством. Тем не менее, практически все правовые концепции в той или иной степени определяют место каждого отдельно взятого индивида в общей системе права, в том числе место судьи как правоприменителя.

Определение права рассматривается в дискурсе предсказания тех решений, которые будут выносить судьи. Судьи предпочитают формулу, из которой следует, что они лишь провозглашают право, но не творят его[237], если идет речь о доктрине судейского усмотрения. В современном обществе наличие судейского усмотрения не вызывает сомнения, встает лишь о вопрос о его границах[238]. Основная проблема судейского усмотрения связана с толкованием права, в зависимости от которого принимается решение. Но оно не может носить произвольного характера, должно чем-то обусловливаться и подчиняться общим правилам[239]. Один из вариантов решения данной проблемы предложило движение правового реализма, возникшее в США во второй четверти XX века.

Идеи американского правового реализма актуальны и по сей день, особенно в российском обществе, которое после периода социалистического развития видоизменяет свои юридические традиции и мировоззрение[240]. В советское время практически не уделялось внимания американской юриспруденции. Большинство советских работ на фоне возвышения марксистко-ленинской идеологии содержало огульную критику американских теоретиков права, внесших, тем не менее фундаментальный вклад в общее развитие права и составляющих основу либерально-демократической модели государства. Следует более подробно изучить концепцию американского правового реализма как в историческом, так и в современном плане, учитывая повышение интереса к правовому реализму.

Правовой реализм, как и любое другое научное явление, формируется на результатах исследований многих ученых, придерживающихся различных правовых концепций, основанных на опыте предшествующих лет. Предпосылками для возникновения правового реализма послужили психологические, социологические и другие теории юриспруденции. Совокупность этих концепций, а также новаторство ученых XX века привели к появлению нового правового течения, которое определило дальнейшее развитие юриспруденции в США.

Предположительно термин правовой реализм возник в ходе научных дискуссий между Карлом Ллевеллином (Karl Nickerson Llewellyn, 1893–1962) и Роско Паундом (Nathan Roscoe Pound, 1870–1964). Эта полемика начиналась как дружественная научная переписка, но переросла в публичную дискуссию после публикации Карлом Ллевеллином статьи «Реалистическая юриспруденция – следующий шаг» (1930)[241]. Важным в этой статье является выделение автором «реальных норм» – конкретной судебной деятельности, достоинство которой заключается в предсказывании, что «судам следует делать на практике» – и его пренебрежение к «бумажным нормам», выраженным в книгах и нормативно-правовых актах[242]. Паунд в написании собственного эссе одновременно выразил как восхищение подходом молодого ученого, так и скептицизм в его обоснованности.

Затем к полемике присоединился Джером Фрэнк (Jerome Frank, 1889–1957). Вместе с Фрэнком Карл Ллевеллин издал вторую статью «Немного реализма о реализме: возражая декану Паунду», в которой подробнее раскрыл основные идеи правового реализма, а также установил список правовых реалистов[243]. Вопрос об определении списка правовых реалистов является спорным. Карл Ллевеллин утверждает, что школы реалистов не существует[244]. Ссылаясь на Фрэнка, Ллевеллин говорит, что «реалисты схожи только в своем отрицании, в своем скептицизме, в своей любознательности»[245], однако существует движение правового реализма в образе мысли и праве. «Это индивидуальные ученые, которые работают и думают о праве и его месте в обществе. Их различие в точках зрения, интересах, выделении аспектов, областях деятельности огромно. Их число растет»[246].

«Каждый представитель правового реализма предлагает свое собственное видение концепции права», тем не менее существует то, что объединяет их в одно движение. Практически все правовые аспекты они рассматривают по-своему, но в их концепциях все равно есть точки соприкосновения в направлении исследования. Например, понятие права. Для Фрэнка право – решение по конкретному делу. «Нормы, установленные предыдущими судами, статутами, мнениями юристов в книгах, являются не правом, а только источниками права среди многих других, которым судьи следуют в создании права конкретного дела… Право состоит из решений, не из норм. Если это так, то, когда судья разрешает дело, он творит право» [247].

В курсе лекции Ллевелина «Куст ежевики» право определяется, как то, что делают должностные лица при разрешении споров: «Действия, относящиеся к судебному обсуждению, являются сферой права. И люди, осуществляющие эти действия, будь то судьи, шерифы, клерки, тюремщики или адвокаты, являются официальными выразителями права. То, что эти официальные лица решают в процессе обсуждения, и есть, по моему мнению, само право»[248]. Право – не совокупность правовых норм, закрепленных в нормативно-правовых актах, но и процессуальные нормы, толкование права людьми юридических профессий. Не отрицая значимости правовых норм, Ллевеллин сделал акцент на их применении составляющем результат взаимодействия многих элементов[249].