Читать онлайн «Основы криминалистики. Курс лекций». Страница 57

Другой пример: факт выявления у материально ответственного лица недостачи можно объяснить «положительными знаниями» о причинах возникновения недостач: халатность, злоупотребление служебным положением, кража, совершенная посторонними лицами, счетная ошибка и, наконец, хищение, совершенное лицом, у которого выявлена недостача. Но именно эти типичные версии неукоснительно должны лежать в основе допроса данного материально ответственного лица – без этого он в принципе будет беспредметен – и всего первоначального этапа расследования в целом, пока то или иное из возможных типичных объяснений факта возникновения недостачи не получит подтверждения данными конкретного расследования.

Наконец, третий пример. В результате совершения того или иного определенного вида преступления возникают типовые следы на типовых для данного вида объектах (скажем, в результате изнасилования, в первую очередь на теле и в организме потерпевшей, на ее одежде и т. д.). Именно знание типового механизма следообразования, его возможных модификаций, вновь напомним, обусловливает все действия соответствующего субъекта уголовно-процессуального исследования по его переработке применительно к конкретному преступлению данного криминалистического вида.

Смысл и задача создания систем типовых версий – это оптимизация поиска на основе своевременного выдвижения версий по фактам и обстоятельствам, которые, как показывает корреляционный анализ обобщенных материалов следственной и судебной практики, наиболее вероятны для вида преступлений, к которому относится и исследуемое деяние.

Сама по себе версия как результат логического рассуждения идеальна, неосязаема. Проверяемыми практически являются лишь следствия, вытекающие из данного логического рассуждения – из определенной версии.

А потому, если предполагаемая причина (версия) – истина, то она должна быть с исчерпывающей полнотой представлена в необходимых следствиях (следах) своего действия (подчеркнем здесь: «в необходимых следствиях», так как, помимо них, причина влечет, напомню, возникновение и следствий возможных).

Но помимо следствий необходимых, причина (версия), как сказано, обусловливает проявление следствий возможных.

Именно логически точно выдвинутая и сформулированная система необходимых и возможных следствий из общей и частных версий предопределяет планирование их проверки и практическую реализацию плана расследования уголовного дела. Она должна привести исследователя к одному из следующих результатов:

– к подтверждению версии, т. е. к положительному ответу на сформулированное в версии предположение – к достоверному знанию о факте или обстоятельстве, относительно которого она выдвинута («да, убийство совершил Петров», «да, убийство совершено Петровым по такому-то мотиву»);

– к опровержению версии, к ответу на нее отрицательно: «нет, Петров убийства не совершал», «нет, убийство не совершено по корыстному мотиву». Пока достоверного (положительного или отрицательного) знания по версии не получено, проверка ее продолжается.

Очевидно, что если получено положительное достоверное знание, то версионная деятельность исследователя по факту или обстоятельству, относительно которого она производилась, завершается. Отрицательный достоверный ответ на версию означает окончание ее проверки, но обусловливает необходимость нового витка версионной деятельности: снова осмысливание информации, но информации, вновь полученной или модифицированной в результате проверки не подтвердившейся версии и в целом по исследуемому делу, снова логическое рассуждение по ее поводу, снова формулирование версий (уже иных), выведение из них систем необходимых и возможных следствий, их практическая проверка… (замечу, что для адвоката-защитника в силу его процессуальной функции в таком исследовании для завершения проверки версии достаточно получение отрицательного результата).

По моему глубокому убеждению, неустановление хотя бы одного (и «всего лишь» одного) необходимого следствия, вытекающего из версии о виновности обвиняемого в совершении преступления, влечет неполноту и необъективность расследования, делает необоснованным привлечение лица к уголовной ответственности, влечет следственную, а зачастую, к сожалению, и судебную ошибку в установлении виновности обвиняемого.

Вновь напомню еще несколько необходимых в методическом отношении положений, связанных с принципами построения и проверки версий в ходе уголовно-процессуального исследования преступлений.

1. По каждому факту и обстоятельству, требующему объяснения, в процессе такого исследования надлежит выдвигать, формулировать и проверять все возможные, имеющие хотя бы какое информационное основание, версии, насколько бы маловероятными они ни представлялись на первый взгляд.

2. Даже наиболее вероятная версия может оказаться ошибочной, а кажущаяся самой маловероятной – подтвердиться.

3. Все выдвинутые версии подлежат параллельной проверке, но, разумеется, с различной степенью интенсивности: в первую очередь наиболее интенсивно проверяются более вероятные предположения, объясняющие исследуемый факт или обстоятельство, затем иные… И в то же время необходимо помнить сказанное выше: может подтвердиться именно менее вероятная версия.

Проведенное исследование основ криминалистической методики, на мой взгляд, позволяет следующим образом определить предмет этого раздела криминалистики.

Структура и содержание криминалистической методики наглядно можно представить в виде схемы (см. с. 236, 237).

Такими мне представляются дефиниция и структура любой криминалистической методики.

Однако, как я замечал чуть ранее, в настоящее время в литературе активно и плодотворно исследуется проблема криминалистических классификаций преступлений. Их значение, если сказать вкратце, заключается в том, что на их основе возможно создание криминалистических методик большей степени общности, чем их конструирование применительно к отдельному в уголовно-правовом смысле виду преступлений, как то делается традиционно (например, убийств, изнасилований, взяточничества и т. п.). А потому рассмотрению этой проблемы я и хочу посвятить последний вопрос изучаемой нами темы.

В первую очередь следует напомнить, что в целом я согласен с мнением, согласно которому «в основе системы частных криминалистических методик (но не их разновидностей) должна лежать уголовно-правовая классификация преступлений, хотя бы потому, что в данном случае делимое событие является уголовно-правовым» [182] . Тем не менее, как я говорил о том чуть ранее, многие самостоятельные в уголовно-правовом отношении деяния с криминалистических позиций, с точки зрения методики их уголовно-процессуального исследования существенных различий не содержат. Именно в этой связи и возникла проблема криминалистических классификаций преступлений. При этом предлагаются различные, и, думается, не всегда с прагматических позиций корректные для того основания.

Например, В.Е. Корноухов, положив в основании классификации единые, как ему представляется, закономерности отражения механизма преступлений, совершаемых в отдельных областях жизнедеятельности их субъектов, предложил классифицировать все преступления на совершенные в сфере быта и досуга, в сфере экономики и в сфере жизнеобеспечения общества [183] .

Однако в сфере, скажем, быта и досуга совершаются и серийные сексуальные убийства, и такие уголовно-наказуемые деяния, как незаконное приобретение наркотиков или публичные оскорбления представителей власти. Очевидно, что закономерности отражения механизмов совершения этих преступлений ничего общего между собой в принципе не имеют. Такой же вывод можно сделать, если попытаться сопоставить между собой такие преступления в сфере экономики, как вымогательство и незаконное получение кредита, и т. п.