Читать онлайн «Основы криминалистики. Курс лекций». Страница 23

Другим субъектом идентификации выступает следователь. Его идентификационная деятельность осуществляется по нескольким направлениям.

1. Идентификация по мысленным (идеальным, памятным) следам. Она производится следственным путем – посредством предъявления идентифицируемого объекта для опознания субъекту, в памяти которого содержатся такие идеальные следы и который в этом качестве играет роль идентифицирующего объекта.

2. Обеспечение возможности осуществления экспертной идентификации путем обнаружения и изъятия в ходе следственных действий, таких как осмотры, выемки, обыски, получения образцов для сравнительного исследования, обращения к данным уголовной регистрации и т. д., необходимых для ее осуществления идентифицирующих и идентифицируемых объектов.

3. Назначение данного исследования, представление экспертам названных выше объектов, а в необходимых случаях и организация производства экспертизы.

4. Оценка и использование экспертного идентификационного исследования.

И в заключение этой, одной из важнейших в курсе криминалистики темы два замечания.

Во-первых, я всецело согласен с А.М. Лариным в том, что суд решает основную задачу правосудия, «признавая или отвергая идентичность (тождество) обвиняемого с преступником» и потому «с этой точки зрения идентификация в значительной мере поглощает собирание и оценку доказательств» [97] .

Во-вторых, не в меньшей степени я согласен и с тем, что «было бы ошибочным пытаться сводить все многообразие форм познания к одному какому-либо процессу, неоправданно гиперболизируя его, будь то отождествление, диагностика, распознавание, либо что-то иное» [98] .

При уголовно-процессуальном исследовании преступлений следует использовать все формы, средства, методы и способы познания.

Криминалистические версии

ВОПРОСЫ ДЛЯ ОБСУЖДЕНИЯ

1. Природа, понятие и классификации криминалистических версий.

2. Принципы построения и проверки криминалистических версий.

ЛИТЕРАТУРА

Ларин А.М. Расследование по уголовному делу. Планирование, организация. – М., 1970

Ларин А.М. От следственной версии к истине. – М., 1976

Пещак Ян. Следственные версии. – М., 1976

Проблемы, рассмотренные в предыдущих лекциях, и предложенные их решения дают основания для нескольких выводов.

Во-первых, предметной областью криминалистики является процессуальное исследование преступлений субъектами такой деятельности; при этом каждый субъект действует в рамках своей компетенции и в соответствии со своей уголовно-процессуальной функцией.

Во-вторых, служебной задачей науки криминалистики является оптимизация информационно-познавательного аспекта этой деятельности.

В-третьих, материалом для информационно-познавательной деятельности субъектов процессуального исследования преступлений являются следы, объективно возникающие в результате совершения преступлений и от преступной деятельности в целом.

И наконец, в-четвертых, информационно-познавательная деятельность субъектов процессуального исследования преступлений в своей сущности носит идентификационный и диагностический характер и направлена на установление тождества и групповой принадлежности (какое событие имело место, кто и при каких обстоятельствах это событие учинил, имеет ли деяние, учиненное конкретным лицом и в том идентифицированное, все необходимые элементы состава преступления, предусмотренного той или иной статьей уголовного закона, и т. п.). Иными словами, криминалистическое распознавание – один из основных интеллектуальных инструментов этой деятельности.

Сразу же обращу внимание на следующее: поскольку субъектами такого исследования, как то и было сформулировано и обосновано в первой лекции, являются не только следователь, но и другие профессиональные его участники (в частности, прокурор – государственный обвинитель и адвокат – защитник обвиняемого), говорить надо не только о следственных версиях, а в более широком смысле – о версиях именно криминалистических.

Не буду касаться сейчас весьма дискуссионного и очень интересного вопроса о том, существует ли так называемое криминалистическое, в частности следственное, мышление (тем не менее замечу, что положительно на него отвечает А.Р. Ратинов; Р.С. Белкин, напротив, полагает постановку такого вопроса вообще неправомерной). Но все же: как в принципе познаются события прошлого? А ведь процессуальное исследование преступлений, и об этом уже говорилось ранее, всегда обращено в прошлое, это всегда познание события, уже имевшего место год назад, сутки назад, час назад… Видимо, единственным доступным человеку образом: на основании возникшей информации об исследуемом факте выдвигаются предположения о его существовании и сущности, о его связях с иными фактами и обстоятельствами. А затем собирается система прямых и косвенных фактов и обстоятельств, подтверждающих или опровергающих существование исследуемого события, факта, явления.

Эти предположения, как известно из курса логики, именуются гипотезами. В логике различают гипотезы двух видов: общенаучные, объясняющие сущность наиболее общих явлений природы и общества, и частные, формулируемые в отношении фактов и их происхождения по поводу отдельных элементов жизни природы и общества. Так как в уголовном судопроизводстве идет познание частных фактов, то относительно них выдвигаются именно частные гипотезы, именуемые криминалистическими (следственными) версиями.

В сути своей версия выступает как предполагаемая с той или иной степенью вероятности (обоснованности) причина известных на момент ее выдвижения следствий – результатов преступления, других материальных и идеальных следов от него. «Человек, – писал Гегель, – не удовлетворяется одним лишь знакомством с явлением,…он хочет знать, что скрывается за последним, что оно собой представляет, хочет его постигнуть. Мы поэтому размышляем, стремимся узнать причину… Мы, таким образом, удвояем явление, ломаем его надвое: на внутреннее и внешнее, на силу и проявление, на причину и следствие» [99] .

Так и следователь, столкнувшись с проявлением силы в виде результатов и других следов преступления, размышляет, стремится познать эту силу, установить, кто и при каких обстоятельствах совершил преступление. Иными словами, выдвигая и формулируя версию, следователь (и другой субъект процессуального исследования преступлений) конструирует цепи причинности между известными ему следствиями преступления и предполагаемой их причиной.

Следствия – результаты, материальные и идеальные следы преступления – выступают в качестве основания, причины выдвижения соответствующей версии. Подобные причины в философии именуются специфическими, такими, которые при наличии многих других обстоятельств, имевшихся в данной ситуации еще до наступления следствий, непосредственно ведут к появлению именно этих следствий.

Поскольку следствия в виде результатов и иных следов преступления на момент выдвижения версий обычно установлены и исследованы далеко не полностью, и уж во всяком случае допускают весьма различную их интерпретацию, то по одним и тем же следствиям и на их основе могут быть – и должны быть! – выдвинуты и сформулированы все возможные различные вызвавшие их появление предполагаемые причины – версии.

Как сообщает Р.С. Белкин, термин «версия» в рассматриваемом контексте в нашей литературе был впервые употреблен С.А. Голунским в первом же отечественном учебнике «Криминалистика» в 1935 году, а определение этого понятия было сформулировано в 1940 году Б.М. Шавером следующим образом: «Под версией понимается основанное на материалах дела предположение следователя о характере расследуемого события, мотивах, в силу которых оно совершено, и лицах, которые могли совершить преступление» [100] .

В современной специальной литературе понятие и содержание следственных версий в силу очевидной значимости связанных с ними проблем постоянно и плодотворно исследуются рядом известных криминалистов: Р.С. Белкиным, Л.Р. Драпкиным, А.М. Лариным, Яном Пещаком и др. Обращу внимание, что двум последним из названных ученых принадлежат интересные монографии по данной проблематике [101] .

Вот как отдельные ученые формулируют свое видение следственной версии.